Зло. Остров вечного счастья. Часть 1 - Roman Tensai

заполнив ледяную синеву глаз, — считаете меня… лгуньей? — От её взгляда треснуло зеркало.

— А разве это не так⁈

На висках Сионы вздулась пара вен.

— Не стоит повышать на меня голос, господин президент, — последовал спокойный, но с напряжённой ноткой ответ. Желание отомстить Фоллеру за оскорбление кипело в жилах, но Като лишь положила расчёску на тумбу и медленно и грациозно подошла к нервному гостю. — Сегодня я как раз собиралась сообщить вам, что экспедиция подготовлена.

— Надо же, какое совпадение! — едко заметил Джон.

— Бывает и такое, — Като ухмыльнулась и пристально поглядела на президента. — Остров ждёт нас… — произнесла она убаюкивающе.

Фоллер посмотрел на её рубин и оцепенел, а его мозг будто повис в невесомости. Послышался шум волн, и знакомый до боли ласковый женский голос назвал президента по имени. Это была его покойная мать.

Она скончалась более тридцати лет назад после тяжёлой продолжительной болезни на руках сына. Сердце Джона так и не смогло пережить утрату — во снах он по-прежнему видел её разной: и красивой, и уродливой. Сейчас же душа старика наполнилась волшебной негой, окрылилась и могла рвануть за голосом в любую точку планеты.

— Наконец-то, — выдохнул Фоллер, продолжая зачарованно смотреть на рубин. — Я… так устал, мама.

— Управлять государством в столь тяжёлое время непросто, — Като опустила руку на плечо президента. — Вы приняли верное решение, — и мягко добавила, — доверившись мне. Я вас не подведу…

— О транспорте позаботилась? — спросил Фоллер, когда шум в ушах стих, а эмоциональное опьянение прошло.

— Обижаете, господин президент. Воздушные суда ждут отправления в доках возле здания правительства. Погрузочные работы начались ещё вчера.

Джон почувствовал себя виноватым перед Сионой. Народ, конечно, заклеймил её чудовищем, но она всё же подготовила экспедицию, а значит, путь к процветанию государства обязательно будет найден.

— Прости, что вспылил. — Фоллер поднялся с кресла. — Ты хорошо поработала. Когда отправление?

— Уже этим вечером.

— Очень рад это слышать, — Джон устало улыбнулся.

— И кого вы назначите главным в этой экспедиции?

Фоллер задумался. Несмотря на чрезвычайную ситуацию в стране, доверить поиски анкха Като или кому-либо ещё он не мог.

— Я проконтролирую всё лично.

Заявление президента неприятно удивило Сиону, но она в очередной раз скрыла раздражение за фальшивой улыбкой.

— Тогда вам нужно оставить в Спейстауне надёжного человека.

— До встречи с тобой я хотел назначить на пост вице-президента Стэнли Вондерланда. Он — истинный демократ, обладает невероятной харизмой и знаниями политологии.

— Что ж, я немедленно начну собираться в дорогу, а вы пока можете лично известить сенатора о своём решении.

— Где мы встретимся?

— Я заеду за вами домой в пять.

Покинув особняк, президент направился к Стэнли Вондерланду в старый район Спейстауна. В машине у него резко разболелась голова. Салон поплыл перед глазами, уши заложило от громкого звона. Сквозь шум Джон услышал омерзительно исковерканный голос матери, шепчущий какие-то слова на непонятном ему языке.

«Нет, — замотал головой Джон, чувствуя, как жжёт от сильного напряжения глаза. — Мама, нет!»

— С вами всё хорошо? — спросил водитель, посмотрев в зеркало заднего вида.

— Что? — Джона будто окатили ледяной водой.

Жжение прошло, голова болеть перестала, стих и голос.

— Вы в порядке? — повторил водитель.

— Да… — отстранённо ответил Фоллер. — Я… в порядке.

* * *

Стэнли Вондерланд недолюбливал кичившихся богатством бизнесменов и бюрократов. Они соловьями заливались о готовности помогать обычным гражданам в это нелёгкое время, но почему-то прятались от них с кучей охраны за кирпичным забором коттеджного посёлка. Сенатор являлся сторонником народничества, полагая, что элита не должна жить отдельным социумом, а должна быть со всеми в одной упряжке. Несколько лет назад он купил квартиру в многоэтажке старого района и с удовольствием подружился с соседями. Его полюбили за открытость, отзывчивость и отсутствие гордыни.

Джон разделял позицию Вондерланда, но не понимал, почему из всех районов Спейстауна тот выбрал «Олдсити» — исписанные гадостями обшарпанные стены домов, дворы с кучей мусора и мрачные закоулки с дурной славой.

Оставив плохие мысли в лифте, Фоллер, находясь без сопровождения, вышел на лестничную площадку. Сморщившись от неприятного запаха, он переступил окурки на полу и позвонил в дверь напротив.

Послышались шаги. Открыла ему молодая синеволосая женщина в халате. Усталость отпечаталась на её бледном лице, а тёмные круги под глазами говорили о проблемах со здоровьем. Она сказала, что Стэнли вот-вот вернётся, и вежливо предложила президенту войти.

Фоллер сел на диван в гостиной и осмотрелся. Он был в гостях у Вондерланда впервые и очень удивился тому, что сенатор, будучи весьма состоятельным человеком, живёт очень скромно. С паркетных досок давно стёрся лак, обои пожелтели, а старая мебель и электроника нуждались в замене.

В замке входной двери заскрежетал ключ, а через минуту в гостиную вошёл высокий лысый мужчина в клетчатой рубашке. Фоллер поднялся и протянул ему руку.

— Здравствуй, Стэнли.

Если бы сорокалетний Вондерланд носил не строгие костюмы, а военную форму, то внешне затмил бы любого героя боевика: идеальный эллипсовидный череп, широкие плечи и крепкое, подкаченное тело, в котором бурлила бунтарская кровь. Выступая в Сенате, Стэнли всегда говорил громко и жёстко, не любил слушать мямленье и ненавидел молчунов. При столкновении политических интересов он мог перейти на грубость и даже «зазвездить» в ухо. Его побаивались многие, что не удивительно: за спиной сенатора остались десять лет армейской службы и жестокие сражения с монстрами на континенте Сёрэй. Но боевым искусствам Вондерланда обучили не в армии, а в монастыре «Татсумори» на территории Фаертауна. «…Сила дана нам для созидания и защиты, а не для разрушения, — говорил ему настоятель. — Поэтому важно помнить — чем сильнее мы становимся, тем бо́льшую ответственность должны брать за других…» С тех пор Стэнли активно шёл вверх по карьерной лестнице, мечтая помочь простому народу вдохнуть эту нелёгкую жизнь полной грудью, хотя бы раз…

— Добрый день, господин президент, — Вондерланд немного растерялся. — Большая честь видеть вас у себя. Знал бы о вашем приезде, накрыл бы стол.

Тёплые дружеские отношения связывали Джона и Стэнли больше года. Каждый из них понимал, что Гайя — это не «золотые воротнички» в кабинетах из кожи, а обычные граждане: от пекарей и плотников до учителей и врачей. Вондерланд, как и президент, не мог допустить демократического рабства и продвигал свои идеи в Парламенте, не боясь ни косых взглядов, ни осуждения. Смотря на работу амбициозного волевого сенатора, Фоллер постепенно понял, почему когда-то сам был выбран Джерри Тайплером…

— У меня для тебя хорошая новость, — Джон перешёл сразу к делу. — Сиона собрала экспедицию на райский остров. Я отправлюсь вместе с ней, а ты временно займёшь мой пост.

Сенатор много трудился последние месяцы: решал с Джоном серьёзные политические вопросы, посещал митинги и культурные мероприятия, общался с прессой. Он был не менее талантлив, чем Фоллер, но даже предположить не мог, что президент лично постучится в дверь его квартиры да ещё и предложит встать у руля страны, погружённой в хаос и разруху. Выбора не оставалось…

— Вот это новость! — на сей раз Вондерланд от волнения упал в кресло. — Неожиданно.

— Знаю, что ты хочешь спросить, — на лице Фоллера замерла лёгкая улыбка, добавив ему ещё несколько морщин. — Отвечу кратко: я в тебе уверен.

Стэнли, подскочив, положил руку на сердце и приготовился принести клятву верности, но Джон остановил его и, достав из кармана пиджака бутылочку коньяка, предложил выпить за удачный поворот событий. Сенатор выкатил из угла журнальный столик и принёс пару рюмок. Политики выпили и сели на диван.

— Стэнли, — заговорил Фоллер, — почему живёшь в этом районе? Я знаю, ты хочешь быть ближе к народу, но эта жертва бессмысленна. К тому же твоё жильё нуждается в ремонте.

— Всё немного глубже, господин президент…

Джон тихо хмыкнул в ожидании разъяснений.

—…Я каждый месяц отдаю две трети зарплаты детям и старикам — не могу оставаться в стороне, глядя на их мучения, — продолжил Вондерланд. — Несколько сенаторов следуют моему примеру и даже устраивают благотворительные обеды. Мы понимаем, что это не решает проблем, но приносит беднякам немало счастья. Им стало ещё труднее после прихода Сионы Като к власти. Эта девушка устроила настоящий геноцид. Её нужно остановить, пока не поздно…

Фоллер тяжело вздохнул. Он вспомнил один из массовых расстрелов заключённых вблизи Спейстауна. Да, эти люди были убийцами, ворами и мошенниками, но то, как с ними поступила Като, нельзя назвать иначе как зверством: несчастных