Босс для разведёнки - Риша Вольная

Начинаю выруливать с парковки, как телефон вибрирует у меня в руке.

Это мама сейчас лекцию мне прочитает, как некрасиво бросать трубки.

— Мам, давай не сейчас! Я за рулём! — нервно рычу в мобилу, встраиваясь в шустрый поток машин.

Все торопятся поскорее оказаться дома.

— Ну хорошо, Ева. Потом. Не опоздай только.

Связь отключилась, а я от шока едва успела вовремя нажать на тормоз, чтобы не въехать в переднюю машину.

Красный сигнал светофора я пропустила. Естественно, когда вместо голоса матери слышишь рокочущий баритон своего круглосуточного кошмара, то выпадаешь из реальности на пару секунд.

Зачем Аренский мне звонил, если мы виделись меньше пяти минут назад? Это очередной вопрос от вселенной, ответ на который я могу и не получить?!

Ева

И вот этот роковой день настал.

Пятница.

После событий «чёрного» вторника жизнь меня пощадила, не заставляя сгибаться под её тяжестью. Хотя это ожидание хуже любых неприятностей.

Босс меня вроде бы игнорировал, но его взгляд меня преследовал. Казалось, он вездесущ, как истинный дьявол. Спасало только частое присутствие возле меня никогда не унывающего зама.

Сабуров Кирилл Олегович стал мужчиной года в шоу, проведённом тайно среди женского коллектива нашего кафе. Красивый, обаятельный и просто душка — он стал кумиром, практически идолом. Я в этом фан-клубе не состояла по двум причинам: во-первых, меня туда не пригласили, а во-вторых, я туда и сама не рвалась.

Особые знаки внимания, оказанные Сабуровым в мою сторону, не прошли незамеченными моими коллегами женского пола. Сослуживицы теперь мозги себе ломают, как это их ангел на меня — уже не юную разведёнку с ребёнком — внимание обратил, а некоторых секс — символов стороной обошёл.

Я же молчала, никак не комментируя даже плохо скрытые наезды. Подруг у меня в принципе не было, а среди рабочего коллектива я тоже всегда держалась в стороне.

Мне нечего сказать им — и некогда слушать других.

— Ева Леонидовна, доброе утро. Не помешаю?

Лучезарная улыбка зама буквально озарила мой скромный кабинет.

— Доброе утро, Кирилл Олегович. Конечно, нет. Присаживайтесь, — невольно улыбаясь в ответ, пригласила мужчину. — Я готовилась на выход в зал совещаний.

— Тогда и присаживаться нет смысла. Я как раз зашёл за вами, чтобы вместе отправиться к боссу.

— О! — удивление выскочило из меня.

Если честно, то мне его ухаживания, конечно, приятны, но стать основным блюдом женских пересудов то ещё удовольствие.

— Я почти собралась — вот только папки с отчётами прихватить.

— Это обязательно. Отчёты босс любит.

На шутку Кирилла ответила лишь скромной улыбкой, решая соблюдать нейтралитет на высказывания о начальстве.

Прихватила три папки со стола и ещё парочку из шкафа, и я готова.

— Может, я помогу? — галантно предложил мой сопровождающий.

— Нет. Я сама.

Такой резкий ответ даже мне показался слишком странным.

— Они не тяжёлые, — добавила я, пытаясь смягчить отказ.

— Желание дамы — закон, — ослепляя своей «тридцать два с завязочками», зам первым шагнул в коридор.

Последовала за ним, не забывая при этом закрыть двери кабинета на замок. Мало ли…

Так как руки у меня были заняты документами, то Кирилл Олегович мило придерживал мой локоток. Спешащие нам навстречу дамы из отдела кадров, бодро поздоровавшись, зацепились взглядом за эту пикантную новость, а потом их убийственные очи пронизывали мою спину до тех пор, пока мы не скрылись за углом.

Перед тем как войти в зал для совещаний, а точнее, в соседнюю с кабинетом шефа комнату Сабуров меня отпустил, но сам оставался рядом. Пришлось даже соседние места занять, поэтому теперь я сидела очень близко к главе стола.

Народ оперативно собрался, нас всего-то восемь человек, так что когда дверь, ведущая из логова директора, отворилась, то наступила зловещая тишина.

У меня от напряжения в горле пересохло, но идти сейчас к кулеру за водичкой просто акт самоубийства.

Аренский опустился в своё кресло, и сидящий слева от меня Кирилл тут же нагнулся к другу. Бросила короткий взгляд на парочку — Сабуров что-то шептал боссу на ухо, а Богдан Анатольевич смотрел на меня.

Холодно и изучающе. Я тут же опустила глаза на свои руки, сложенные поверх документов. Главное, теперь пальцы сильно не стиснуть, чтобы не выдать своего волнения.

Страшно было до колики в животе. В памяти крутились какие-то детали наших встреч, где я всегда выходила на полный ноль. А ещё тот звонок Аренского … ведь я так и не узнала, что он хотел тогда сказать. Знать-то не знала, но с телефоном теперь даже в туалет ходила — вдруг боссу снова приспичит пообщаться.

— Поздравляю! Вас ждут перемены, а именно увольнение.

Его голос, как всегда, вспорол мою душу, так что осознание произнесённого произошло на секунду позже всех остальных.

Когда коллеги уже изумлённо шептались, я, нарушая собственный внутренний наказ, возмущённо взглянула на этого утёса невоспитанного.

Ни здрасьте, ни каких-либо утешительных пояснений, а ещё и поздравляю…

Но, споткнувшись об глыбу льда чёрных глаз и скучающий фейс, тут же вернулась к рассмотриванию маникюра. Аренский срать хотел на меня и остальных … мы тут мусор, мешающий ему творить много денег.

— Всех после прошу проследовать в отдел кадров для ознакомления с договорами о расторжении.

Я коротко вздохнула, боясь истерики безработной женщины прямо перед новым начальством.

— А вы, Ева Леонидовна, не спешите меня покидать.

Я от неожиданности этих слов практически упала обратно на свой стул, от которого едва попу оторвала.

— Для тех немногих, кто, возможно, всё-таки останется со мной сотрудничать, но только уже в другой должности, хочу представить моего личного помощника — Тенева Ева Леонидовна.

У меня шок.

В глаза бросается радостный лик Сабурова, что показывает мне большие пальцы. В ушах звучат охи коллег, которые такого тоже не ожидали.

И, нарушив во второй раз свои правила, я уставилась на Аренского.

Сейчас он не был скучающим, мужчина ликовал. Да только от его типо радости меня в холодный пот бросило. Так смотрят на кролика перед тем как вколоть ему дозу тестового препарата. Выживет здорово, нет — тогда принесите кролика номер два.

Зачем я ему?! Зачем?

Вопрос практически срывался с моих губ, что пришлось сцепить челюсти и даже губу нижнюю прикусить.