По дороге мести. Первая охота - Келлер Кут

— Хорошо, что от меня требуется?

— Кое-что нарисовать.

— Граф вы издеваетесь?!

— Ферни спокойней. Это и вправду важно.

— Прошлое “важно” был обнаженный портрет вашей жены!

— Ну, я отлучался надолго, и мне это и вправду было необходимо! Но сейчас речь не об этом. Видишь этого ракшаса, его зовут Беал, он должен передать тебе образ тех кого надо изобразить.

— Тех?

— Да, именно он был свидетелем случившегося на площади.

— Хм, и зачем понадобилась я?

— Понимаешь, он не может изобразить сам, пока что.

— Хорошо пусть объясняет, но не уверена, что от этого будет толк. Рисовать со слов очень не…

Так и не дав ей закончить, я активировал телепатию и начал передавать ей кадры того дня. Все те моменты, когда лица были видны наиболее хорошо. Для вычленения их из событий потребовалось бы время, так что лейтенант видела все происходящее, как оно было в тот день. С гримасами боли и отчаянья, с маленькими детьми плачущими у родителей на руках, и лицами… лицами тех, кто стоял рядом и безучастно смотрел на весь этот ужас.

Стоит отметить, что лейтенант почти никак не отреагировала на увиденное, лишь немного побледнела. Если бы не эмпатия я бы решил, что она совсем бесчувственная.

— Хорошо, сделаю. Что-то еще?

— Нет, это все.

— Я свободна?

— Да, можешь идти.

Не став задерживаться, лейтенант, тут же вышла из кабинета.

— Есть что ещё, что вы хотели бы мне сказать?

— Могу ли я поинтересоваться, что всё-таки случилось?

— Можете, почему нет. Только я вряд ли вам отвечу. Если это всё, то тогда жду вас, как только узнаете что-то ещё, — бросил Граф, и вышел из кабинета.

Проводив его взглядом, мы с Баст, тоже направились к выходу. Уже у самых ворот, до меня донёсся знакомый холодный голос:

— То, что ты показал, правда?

Ферни стояла, облокотившись на стену, и казалось, хотела прожечь меня взглядом.

— Если желаешь, могу показать больше.

— Не стоит. Я увидела достаточно, чтобы желать этим ублюдками смерти. Хотя они даже не ее заслуживают.

Не сказав больше ни слова, лейтенант ушла прочь. Поняв, что разговор закончен, мы тоже решили больше не задерживаться в замке и отправились домой.

Мне были до боли знакомы эти эмоции. Всепоглощающая смесь утраты, боли и гнева. Ведь совсем недавно, я был точно в таком же положении. Если это в моих силах, я должен помочь. И, кажется, даже знаю как. Пора спуститься в чертоги памяти, и разобраться с наследием старика.

Подсознание встретило меня знакомым пейзажем. По одну сторону был густой и мрачный лес, по другую величественный горный хребет, с небольшим, но уютным замком. Ещё пару раз, осмотрев свое творение, я отправился в крепость.

Внутренне убранство встретило меня теплым светом факелов и свечей, которые на самом деле являлись маленькими естествами огня. В случае вторжения они способны покидать свои места и атаковать чужаков. Это Белая мне о них рассказала. Сейчас они были по всему замку, освещая и защищая.

Единственное место, где их не было это подвал, куда, собственно, я и направился. Глубоко в толще камня, разместились стеллажи полные книг. Книг без названий. Кусочки воспоминаний старого мага сейчас были разрозненны и перемешаны. Чтобы их собрать и систематизировать придется очень сильно постараться. Но с чего-то надо было начинать?

Мага звали Имагор Дэ Шеруг. Жена умерла при родах, оставив молодого отца с дочкой на руках. Несмотря на то, что ребенок был не от мага, он в ней души не чаял.

Жили они небогато, но на все хватало. Это конечно сильно отличалось от времен службы придворным магом, но Имагор был доволен. До тех пор пока не появились, служители Баглорда. Сперва, им просто позволили жить на краю поселения, а потом понеслось. С каждым годом влияние секты становился лишь сильнее. Вскоре под ней оказались все кроме семьи Дэ Шеругов. Как бы сектанты не старались Имагор не давал оказывать влияние ни на себя, ни на дочь.

В итоге, местные решили задобрить служителей культа и принесли Кэтрин в жертву, заманив ее отца подальше от поселения. Когда же маг узнал о случившемся, ему сорвало крышу. Он запытал до смерти каждого жителя деревни, не обращая внимания на возраст и пол. Но и этого ему оказалось мало. Имагор начал охоту.

Маг путешествовал по миру и истреблял любые проявления поклонения Баглорду. Изучая их повадки и магию, он не только не знал равных в своем деле, но сильно продвинулся в магии астрала, душ и некромантии. Используя наработки самих же сектантов, Имагор сумел выйти на такой уровень, что, сколько бы их не собралось, они ничего не смогли бы ему сделать.

В итоге маг решил, наконец, бросить вызов их богу. Потом второй и третий раз. Итог один — бегство. Баглорд всегда оказывался сильнее, несмотря на все уловки Имагора. Время шло, а маг не сдавался. Только вот его последнее тело оказалось слишком слабым и стало со временем сдавать. Пока, наконец, не встретил меня…

По общим прикидкам дед прожил, никак не меньше нескольких тысяч лет. Стеллажи только с описанием его жизни исчислялись сотнями. Только пробежка глазами по всем этим книгам отняла у меня порядка месяца в подсознании. Так как большинство воспоминаний этой категории имели оранжевые обложки, то эту область я назвал оранжевый — или место воспоминаний.

Вне подсознания прошло уже два дня, и есть хотелось зверски. А если присовокупить к этому головную боль от постоянной поддержки ускорения сознания и утомление, то делать что-то не хотелось категорически. А потому я плюнул на все, выпив питательное зелье из запасов, завалился спать.

Мне снились отрывки жизни Имагора. Но этот раз они были намного ярче и чётче. Казалось, я вновь проживал, все те воспоминания, которые только недавно собирал. Несмотря на рваность и отрывочность сна, все равно появлялись новые детали, которых я не знал. От чего образ мага все больше внушал страх и уважение.

Глава 27. Часть 2

Последующие три дня я посвятил одной лишь сортировке. Да, при столь поверхностном пролистывании книг, сортировка получалась недостаточно точной, но тут на помощь приходили обложки. Как и в прошлый раз была четкая закономерность содержания и цвета. Был, конечно, определенный разброс, но он и позволял понять, к каким областям ближе, то или иное воспоминание. Даже узоры говорили о многом. Полноценное разбиение по стеллажам заняло целую неделю, и это притом, что в какой момент я так приловчился, что скорость возросла в разы.