Железный регент - Дарья Кузнецова

Все тщательно возведенные границы, все разделение мира на черное и белое полетело в бездну, следом за ними отправились надежды и удовольствие от близости и тепла чужой Искры. Даже сейчас, когда Рины не было рядом, я хотел ее до боли в паху и темноты перед глазами. И с мучительной отчетливостью сознавал, что моя мания перешла в иное качество. И долго контролировать я ее не смогу. Безумие всегда найдет выход, а в этот раз ему, увы, нужна была конкретная жертва. Я хотел не какую-то женщину, а вполне определенную.

У Рины оставался единственный выход: бежать как можно дальше, не оглядываясь. Лучше всего бежать за границы Вираты — только тогда у нее был бы шанс выжить. Потому что здесь… Рано или поздно — скорее, рано, — я не удержусь и приду к ней. И вряд ли эта нежная, юная девочка подобное переживет. Хуже того, подобное добьет и меня: я точно знал, что жить с этим меня не заставит уже никакой долг.

Если у нее, конечно, получится от меня сбежать. Если она догадается и если успеет.

И почему мне совсем не верится в ее благоразумие?

Черное, ядовитое, заполняющее все мое существо чувство обреченности — меня самого и этой наивной девочки — вылилось в злость, которую надо было сорвать хоть на ком-то. Или на чем-то, поскольку никто мне под руку благоразумно не попадался. Мебель, бумаги, стены, покрывшиеся сеткой трещин, несмотря на всю защиту, — все это расплатилось за человеческую наивность и глупость.

А потом дворец, явно обладавший чувством самосохранения, открыл мне дверь в мою собственную ванную. Очень мило с его стороны; я бы, конечно, и так добрался до покоев, но какой ценой?

Не знаю, сколько я отупело просидел под холодной водой. Выбрался только тогда, когда меня уже перестало колотить, а руки и ноги почти потеряли чувствительность.

Будет забавно — сдохнуть сейчас от переохлаждения…

Но вода все же сделала благое дело, потому что сейчас мне уже не хотелось ничего. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы доползти до постели и рухнуть на нее с тоскливой надеждой, что утро, может быть, хоть что-то изменит. Может быть, я хотя бы смогу придумать, как спасти от себя Рину. Может быть, утром будет иметь значение и волновать меня тот факт, что дана почему-то умудрилась рассмотреть мою галлюцинацию.

Снилось, предсказуемо, нечто омерзительное, какой-то кровавый кошмар с кучей трупов и невообразимыми уродливыми тварями, пожирающими их, и из этого пира Агоний никак не получалось вырваться. Впрочем, это все равно было лучше, чем если бы я видел во сне продолжение вчерашнего вечера.

Однако, несмотря на этот сон и чудовищное окончание вечера, пробуждение оказалось неожиданно приятным. Меня не терзали мрачные мысли и предчувствия, напротив, настроение было каким-то удивительно оптимистичным и радужным, а голова — светлой, пустой и легкой.

Единственным мелким недоразумением, которое портило приятность утра, оказались пряди пахнущих самшитом волос, щекочущие нос и губы. Я поморщился, чуть отодвинул голову и с удовольствием огладил ладонью бедро лежащей в моих объятьях женщины — обладательницы беспокойной шевелюры. Ощущение мягкой, нежной кожи под пальцами с лихвой компенсировало досадную неприятность. Ладонь скользнула на талию, я осторожно прижал женщину крепче и понял, что вполне настроен начать хорошее утро с чего-то чрезвычайно приятного… и вдруг окончательно проснулся.

Я шарахнулся назад, открыл глаза и рывком поднялся на постели, огляделся. Нижний дворец, отлично знакомая спальня, сброшенная на сундук одежда. А в моих объятьях — действительно спящая девушка. Более того, хорошо знакомая девушка, с мыслями о которой я вчера засыпал.

Я отстранился еще, ощущая волной поднимающийся изнутри страх… и все.

К моему изумлению, ощущения не изменились совершенно. Никуда не делись ни хорошее настроение, ни обнаженная женщина, ни характерное напряжение в паху.

И, самое главное, ничего, кроме этого, не появилось!

Несколько секунд я сидел неподвижно, прислушиваясь к себе и не веря собственным чувствам. Этого не могло быть, но — было. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Да и… как она вообще сюда попала?

Может быть, я все еще сплю? Может, это новый виток болезни, и я вижу то, чего нет? На самом деле нет ни девушки рядом, ни этих ощущений, а есть только забвение…

— Рина? — негромко, неуверенно позвал я, склонился к ней ближе, осторожно отвел пряди волос с лица.

Медленно очертил пальцами контур ушка, едва касаясь, погладил шею, коснулся безобразной отметины на плече. Без труда вспомнил, при каких обстоятельствах она появилась, — и вновь нервно отдернул руку, прислушиваясь к собственным эмоциям, ожидая волны темного, удушливого вожделения.

Жалость. Нежность. Стыд. Было даже эстетическое неудовольствие оттого, что красивую нежную кожу испортила такая вот гадость.

Больше того, мне хотелось коснуться отметины губами, прося прощения за причиненную боль.

Довольно долго я не двигался с места, разглядывая Рину и тщетно отыскивая в себе то, с чем давно смирился и научился жить. Признаки безумия. Привычные, знакомые симптомы. Пытался отделить эту фантазию от реальности, понять, где заканчивается одно и начинается другое.

Потом набрал в горсть рассыпавшиеся по подушке волосы, уткнулся в них носом, принюхиваясь. Потом все же коснулся губами плеча девушки, поцеловал шею, осторожно прихватил зубами мочку уха. Рина в ответ дернула пяткой и что-то недовольно проворчала во сне, предприняв вялую попытку отползти. Ощущения были объемные, плотные, полностью настоящие. Прежде я даже при желании не мог касаться своих галлюцинаций. Они никогда не были такими яркими, подробными и… приятными.

Если это видения, я не хочу обратно в реальность.

Я оставил пока девушку в покое, сел на постели, потер ладонями лицо, пытаясь взбодриться и проснуться. Окинул себя взглядом и пришел к выводу, что это — по-прежнему я. Ощущения тоже не менялись, оставаясь удивительно настоящими, и девушка не спешила исчезать.

Если допустить, что это все не сон, то что происходит и как вообще в моей спальне оказалась юная дана?

Рину вечером увел Райд, и уж наверняка мальчишка догадался отвести ее в Верхний дворец. И единственный возможный вариант заключался в том, что Рина пришла сама. Причем именно в таком виде, поскольку никакой одежды, кроме моей, я что-то не наблюдаю. Я представил себе, что девушка одна, обнаженная, среди ночи пересекла весь парк и добралась до моей спальни через половину Нижнего дворца, и даже головой тряхнул, отгоняя эту фантастическую картину. Полный бред. Она бы никогда не решилась на такое, а даже если бы решилась, ни за что не дошла бы!

Кстати вспомнилось вчерашнее явление моей неизменной галлюцинации, которое в кои-то веки сослужило полезную службу. Вчера я не задумался об этом, но сегодня голова была пугающе ясной, и я вспомнил, что Рина на моей памяти единственная, кто отреагировал на это видение. Может быть это как-то связано с моим удивительно ясным в это утро сознанием? Или, наоборот, чересчур помраченным?