Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов

– Потру спину!

Он протянул мне губку и склонился над мраморной лавкой. Я отбросила губку и стала тереть ему спину руками. Он не возражал. Когда я закончила, он выпрямился и указал на лавку.

– Теперь ты!

Я послушно согнулась. К сожалению, губку он подобрал и тер спину ею. Когда я распрямилась, у лавки стояла очередь. Девочки держали в руках губки. Игрр не отказал никому. Когда последняя из нас распрямилась, все увидели, что фаллос Игрра вздыбился – совсем как у статуй на форумах. Девчонки восторженно взвизгнули и окружили пришлого. Игрр прикрылся руками.

– Не бойся! – хмыкнула я. – Они всего лишь потрогают – на удачу.

– Я не статуя! – отрезал Игрр. – Незачем меня лапать!

Девочки разочарованно отошли. «Грубиян! – подумала я. – Контуберний – это семья, все в нем, считай, родственники. С тебя убыло бы, если б потрогали?» В тот же миг я сообразила: пришлому нашлось прозвище. У преторианцев принято наоборот, но ведь Игрр сам по себе – исключение. Будет Недотрога.

За ужином Игрр вновь испортил настроение. Проглотив ложку каши, скривился.

– Недоварена, – сказал недовольно. – И пересолена.

Бычок, дежурившая в этот день, вспыхнула. Она ведь так старалась! И в миску Игрра кусочков копченого сала больше бросила – все это видели. А он, можно сказать, в лицо ей плюнул…

– Завтра будешь дежурным! – распорядилась я. – Возьмешь у меня деньги и накормишь нас правильно.

– Слушаюсь, декан! – кивнул он.

Спать мы легли хмурые. И зачем мать согласилась взять этого индюка в когорту? Эти мужчины невозможны! Изнеженные, капризные… Я забрала у Игрра свои подушку и матрас, хотя поначалу решила их оставить. Пусть спит на соломе! Посмотрим, как он завтра отдежурит!

Знала бы я тогда, чем все кончится…

Игрр, дежурный по контубернию. Лопух…

Я сразу не понял, какую подлянку мне бросили. Поручение выглядело пустяковым. Взять деньги, сходить на рынок, купить продуктов и приготовить… Ерунда! В когорте не существовало единой кухни. Государство платило легионеру жалованье, и за эти деньги тот покупал все: одежду, обувь, оружие, уголь, чтобы не замерзать в холодное время года, и провизию, чтобы питаться. Как он это будет делать, начальство не волновало. Каждый контуберний готовил пищу самостоятельно. Разумеется, не составляло проблемы заказать обед в харчевне или притащить рабов для услуг – контингент здесь служил специфический и средствами располагал. Но в когорте это категорически запрещалось. Правильно, между прочим. Армия, где один жрет, а второй слюнки глотает, много не навоюет. Поэтому любые деньги, кроме жалованья, у преторианцев изымали. Родственников с передачками не допускали. Но об этом я узнал позже, поэтому и лопухнулся…

Легионеру выделялось на питание два асса в день. К слову, не так уж мало. За один асс в харчевне нальют миску похлебки, за два – наешься от пуза. Зато остальной день зубом цыкай… Но на то и существует котловое довольствие, чтобы оптимизировать расходы. Продукты закупаются по оптовой цене, на поваров с официантками тратиться не нужно… Полный подобных мыслей, я взял корзину и двинул на торг. Куда? За воротами части располагалось с десяток лавчонок, где преторианки затаривались – эдакий античный военторг, куда я и отправился в компании таких же заготовителей. На меня с любопытством поглядывали. Я придал лицу равнодушное выражение. Подумаешь! Все идут, чем я хуже?

Скользнув следом за одной из дежурных в лавку, я пристроился за ее спиной. Что берем? Хлеб, сыр, оливковое масло, крупа, шмат копченого сала, оливки, фасоль, кувшин «поски»… Нормальный расклад. Завтракают здесь, как меня просветили, сваренной с вечера фасолью или кашей, вариант: хлебом, сыром и смоквами. В обед перекусывают хлебом и сыром, запивая это горячей водой или поской. На вечер – каша (или фасоль) с копченым салом и хлебом, «поска»… Варианты повкуснее возможны, но если хочешь сэкономить на количестве. Только это не приветствуется: тяжелая работа на свежем воздухе пробуждает зверский аппетит. Тут хоть чем, но желудок набить…

– Четыре сестерция! – сказала лавочница, уложив отобранные продукты в корзину.

– Добавь смокв на два асса! – попросила преторианка.

Лавочница зачерпнула из мешка и высыпала в корзину три полные горсти вяленых смокв – он же инжир. Вкусный и очень питательный фрукт, между прочим. Итак, эта дежурная свои восемнадцать монет потратила. И выбор неплохой…

– Мне то же самое! – сказал я после того, как преторианка отошла.

Хозяйка окинула меня внимательным взглядом.

– Десять сестерциев![47]– сказала, даже не подумав шевельнуться.

– Почему столько?! – возмутился я. – С нее, – я кивнул в сторону ушедшей покупательницы, – взяла меньше.

– Она преторианка. Те постоянно у меня покупают.

– А я кто?

– Пришлый, который зачем-то вырядился преторианцем, – равнодушно ответила лавочница. – Будешь платить?

– Хрен тебе! – ответствовал я по-русски и вышел, кипя от возмущения.

В следующей лавке ситуация повторилась, затем – еще и еще. Стоило мне подойти к прилавку, как цены подскакивали в два, а то и в три раза. Преторианки, ставшие свидетельницами этой оказии, не скрываясь, хихикали. Да что это такое? Прямо заговор какой-то!

Выйдя из последней лавки, я задумался. Что делать? Купить только хлеб и крупу? Девчонки подумают, что часть денег я заныкал. Попробуй объясни! Вот незадача? Идти в Рому? Далеко, и не факт, что удастся сторговаться. Кто их знает, местных торговцев? Опыта общения с ними у меня не было: продукты в доме Виталии покупала Аманда. Я пребывал в задумчивости, как вдруг меня хлопнули по плечу. Да так, что оно чуть не отвалилось.

– Игрр?

Я обернулся: Помпония! Вот уж кого не ожидал увидеть!

– Я искала тебя! – затараторила бывшая «крыша». – Как только услышала про Виталию. Ты где скрывался? Отчего на тебе эта одежда?

Я объяснил. Глаза у нее стали по блюдцу.

– Здесь что делаешь? – спросила, покачав головой.

– Продукты покупаю. Я дежурный по контубернию. Лавочницы цены ломят, – пожаловался я, воспрянув духом. Помпония здесь наверняка не просто так – наверняка приехала за данью. Может, вразумит отмороженных?

– Вот что, – сказала она. – Едем ко мне! Дорогой расскажешь. А я подумаю, как помочь.

Я немедленно согласился.

– На лавочниц не злись! – сказала Помпония, когда я завершил повесть о своих злоключениях. – Они знают, что мужчины в Роме не бедные, потому и повышают цену. И плевать им, во что ты одет. Пришлые в армии не служат. Не завидуй другим дежурным – досыта девочек они все равно не накормят. Если покупать продукты на контуберний, два асса на человека мало. А вот если на когорту… Поручили бы мне! Я закупила бы провизию, организовала кухню и дважды в день кормила бы когорту горячим. Было бы и мясо, и вино… И преторианкам хорошо, и я нолам дала бы заработать.