Принц по ГОСТу - Кристина Юраш

Шарман тяжело вздохнула.

— Ах, да, я совсем забыл! Прекрасная Шарман! Первая красавица! Знаешь, как стать первой красавицей? Совсем не сложно! Уничтожь тех, кто красивее и успешней, пока они не уничтожили тебя! Король погорюет, погорюет, а потом забудет свою предыдущую любовницу, но уже в твоих объятиях. Эта женщина — вершила политику. Думаешь, что странами правили короли? Нет! Странами правила она. Тебе никто не рассказывал, что за глаза ее называли «Постельной Королевой»? Не всем это нравилось, поэтому ей частенько приходилось менять королевства и королей. Но однажды она решила помочь одной красавице, беременной от принца, покинуть замок до того, как наивной дурочке публично вырежут из чрева бастарда, оставив истекать кровью на лобном месте, — заметил Робер, глядя на старуху с улыбкой. — За жалость, доброту и милосердие она и поплатилась…

— Значит, это — просто месть! — глубоко вздохнула я, глядя, как пламя погасло. Принцы оплакивали свои пожитки, и скулили, сбившись в кучу. — А вас не смущает тот факт, что не эти принцы виновны в ваших бедах? Не они, а их отцы, деды, родственники…

— Я бы даже сказал прадеды, — усмехнулся Лючио, но тут же поймал нехорошие взгляды и пожал плечами. — Молчу…

— Может, когда-нибудь, мы и простим…, - с высокомерной усмешкой заметил Арден. — Но вот забыть, вряд ли получиться… Мы бы простили, если бы кому-нибудь из них удалось бы…

Преподаватели переглянулись, а потом посмотрели на принцев.

— … доказать, что он действительно достоин называться принцем! — спешно закончил мысль Робер, нехорошо глядя на Ардена. — Но, как говорят, что раз ты ничего не стоишь, то и жизнь твоя ничего не стоит. Увы…

— Человеческая жизнь — бесценна, — прокашлялась я, чувствуя, как сжимается сердце при мысли о том, что сегодня мы потеряли одну жизнь.

— Да, жизнь бесценна… — рассмеялся Лючио. — Но только если это — твоя жизнь! Плюнь на их жизни, малыш. Не будь глупой и упрямой. Не трепи себе нервы. Твоя задача — писать бумажки, поэтому не бери на себя больше, чем можешь потянуть. Сиди, дуй щеки, тренируй каллиграфический почерк и улыбайся. Кстати, пиши письмо родителям как можно быстрее! А не то возмущаться будут, почему сразу не сообщили! Если принцы тебя опередят, то возникнет очень неприятная ситуация. Мол, пытались скрыть и так далее…

— Хватит мне зубы заговаривать! — отмахнулся я, глядя на погорельцев. Преподаватели мне не явно что-то не договаривают. — Нам нужно решить, где разместить принцев! Придется как-то разобрать завалы… И найти эту проклятую девчонку! Она в замке! Это ее рук дело!

— Снимай первый и второй вопрос с повестки, — вздохнул Робер, поворачивая меня в сторону башни.

И тут я заметила, что следы копоти исчезают! Завал на лестнице разбирается само по себе. Обугленные и почерневшие доски снова превращаются в свежие, словно только что выпиленные. Обгоревшие гобелены, украсившие вход в башню чудесным образом стали превращаться в цельные полотна, словно невидимые швеи дошивают поверженного дракона со скоростью, которой позавидует любая швейная машинка. Копоть исчезала, а я смотрела и не верила своим глазам.

— Ничего себе! Как это? — шептала я, делая шаг в башню. Словно не было никакого пожара. Все те же стены, лестница… Я поднималась вверх, глядя на красную ковровую дорожку, устилавшую ступени и коридор. Ни единого напоминания о трагедии. Двери были приоткрыты, в комнатах лежали вещи принцев в целости и сохранности. Зеркало, которое я помню треснувшим, снова стало цельным, поблескивая старинным золотом рамы. Не может быть!

За мной шла целая делегация, гадко хихикая и переговариваясь. Преподаватели улыбались, переглядываясь, пока я ощупывала стены. Вот здесь я помню был завал из обвалившейся крыши… А здесь рухнула перегородка…

— Ничего себе! — изумлялись принцы, трогая двери своих комнат. — Колдовство! Кому рассказать — не поверят! Значит, легенды не врут! Он действительно проклят и заколдован!

Принцы разошлись по комнатам, а я отправилась к себе отмываться и писать самое страшное в своей жизни письмо. Я долго не могла подобрать слов, расхаживая по комнате и поглядывая в сторону ветхого шкафа. На глаза попался корешок книги «Пособие придворного карьериста». Я дернула его, придерживая шкаф, открыла и нервно усмехнулась. Сто обращений к особе королевской крови, тысяча изысканных комплиментов, тысяча сравнений, которые позволят вам стать фаворитом… Я долистала плесневелый страницы до красивого заголовка «соболезнований по поводу кончины и утраты».

«Ах, если бы можно было измерить наше (мое) горе. Мы (я) отныне безутешен и навечно облачны (ен) в траур, в знак скорби. Клянусь, что буду носить его до конца жизни!».

Что-то как-то уж слишком пафосно для моего скудного гардероба.

«У меня больше не осталось слез! Ах, если б можно было бы измерить мои слезы, то получилось бы настоящее море, в котором навек утонула радость и счастье!»

Я стиснула зубы и написала письмо, для верности, переписывая все понравившиеся варианты. Десять из них я добавила в самое начало письма, а двенадцать — в конец.

Письмо исчезло со стола, а я взяла чистый лист бумаги и, чтобы хоть немного облегчить совесть, написала: «Инструкция по пожарной безопасности». Через двадцать минут я отложила стопку бумаг и вывела новый заголовок «Инструкция по технике безопасности!».

Через полчаса я собрала всех в том самом зале, в котором пережидали пожар.

— Сегодня погиб один из учеников, поэтому я разработала инструкции по пожарной безопасности и по технике безопасности. Вы все дружно распишетесь и обязуетесь соблюдать! Пункт первый! В случае пропажи ингредиентов, флаконов и обнаружении чего-то подозрительного — сразу же сообщать мне! Пункт второй! В случае угрозы жизни и здоровья — постараться как можно скорее покинуть опасное место и позвать на помощь! заявила я, шурша бумажкой. — В свободное от занятий время принцы должны держаться группами по два человека!

— Держаться по двое, чтобы пока одного убивают, другой успел убежать? — поинтересовался Лючио, пытаясь сдержать ядовитую улыбку. — Одним ударом сразу двух зайцев! Браво!

— Не перебивайте! Пункт три! В случае опасности — собраться в главном зале! Не поддаваться панике! — зачитывала я, чуть не выронив часть листов.

— Это, чтобы опасности удобней было настигнуть всех сразу? — поинтересовался Робер, поднимая брови. — Простите, молчу…

— Пункт четыре! Преподаватели обязаны дать… — прокашлялась я, ища в стопке продолжение.

— Вот с этим пунктом я согласна! — усмехнулась Шарман, посылая воздушный поцелуй в сторону принцев, которые скривились и побледнели.

— … дать мне знать, если увидят, услышат, унюхают что-то подозрительное. В любое время дня и ночи! — сурово произнесла я, читая пункт за пунктом, понимая, что подобные инструкции пишутся кровью. — Завтра я нарисую план эвакуации! Поверьте, однажды это спасет вам жизнь!

— Человек хватается за бумажку, с целью либо облегчиться, либо облегчить свою совесть, — усмехнулся Лючио, неохотно ставя свою роспись, похожую на кардиограмму умирающего. — С облегчением, дорогая ректорша! Надеюсь, что тебе действительно полегчало!