Эльфийские камни Шаннары - Терри Брукс

— Все в порядке? — спросил он немного погодя. Король сдержанно кивнул:

— Все посты на местах.

Они опять замолчали. Андер не знал, что еще сказать, и лихорадочно думал. Он испытывал какую-то странную стесненность, и она беспокоила его — неосознанная тревога и неопределенность; он хотел быть ближе к отцу. И хотел, чтобы Эвентин понял это. Но ему было сложно говорить с отцом о таких вещах. Они оба не привыкли открыто выражать свои чувства.

Настроение Андера резко упало. Так же было и с Арионом — особенно с Арионом. Между ними стоял барьер, который он всегда ощущал, но который можно было бы преодолеть, если бы они оба смогли поговорить об этом. Но они даже не попытались. Теперь же барьер стал еще выше. Арион рассердился на него за то, что на Большом Совете Андер принял сторону Амбель и теперь вообще не разговаривает с ним. Откуда в нем, в Арионе, столько ожесточения? Но Андер мог понять и это. Когда Амбель много месяцев назад покинула Арборлон, без всяких объяснений отказавшись от чести избранничества, оба брата испытали настоящую горечь и боль — и он не меньше, чем Арион, потому что тоже любил девочку. Он даже позволил этой горечи ослепить себя, на какое-то время забыв, что она, Амбель, значила для него. Но во время их последней встречи былая любовь к племяннице проснулась в его душе с прежней силой. Андеру очень хотелось объяснить все это брату, ему было нужно поговорить с ним. Но почему-то он никак не мог решиться.

Андер встрепенулся, вдруг осознав, что позади него стоит Алланон. Друид возник буквально ниоткуда, без единого звука, даже его черный широкий плащ ни разу не зашуршал. Лицо мага было закрыто капюшоном, но Андер почувствовал, как Алланон пристально смотрит на него, а потом — мимо него, на отца.

— Ты разве не спишь? — Эвентин как будто смутился:

— Нет… Еще нет.

— Тебе надо отдохнуть, король эльфов.

— Да, сейчас. Алланон, как ты думаешь, Амбель жива?

Андер задержал дыхание и бросил взгляд на друида. Тот ответил не сразу:

— Она жива.

Король ждал продолжения, но Алланон молчал. Тогда Эвентин снова спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю, просто я так думаю.

— Тогда почему ты думаешь, что она жива?

Друид поднял голову, изучая глазами небо.

— Потому что Вил Омсворд еще не использовал эльфийские камни. Если бы Амбель что-нибудь угрожало, долинец обратился бы к их силе.

Андер нахмурился. Эльфийские камни? Вил Омсворд? О чем это он? Потом вспомнил вторую закутанную в плащ фигуру на Большом Совете. Они вошли втроем: друид, Амбель и этот таинственный незнакомец, который себя не назвал. Вероятно, это и был Вил Омсворд.

Андер быстро повернулся к друиду, собираясь задать вопрос, но сдержал себя и отвернулся. Если бы Алланон хотел, чтобы Андер знал больше, он бы сам рассказал ему. Но тогда почему он упомянул об этом?

Смущенный, он принялся следить глазами за солнцем, скользящим за горизонт; цвета заката медленно растворялись в ночи.

— Там, у входа, сторожевые костры, — пробормотал Эвентин, прерывая неловкое молчание. — Надо распорядиться, чтобы их зажгли.

Король спустился в ущелье, и Андер остался наедине с Алланоном. Они стояли молча — неподвижные статуи в сгущающейся темноте, — глядя вслед ссутулившейся фигуре старого Эвентина, пока тот пробирался сквозь изломанные скалы. Шли минуты, Андер подумал было, что друид забыл о нем, но вдруг голос мага прорезал тишину:

— Ты хочешь узнать о Виле Омсворде, принц эльфов?

Андер посмотрел на него с изумлением, потом слабо кивнул.

— Ну что ж. — Алланон даже не взглянул на него. — Слушай.

Он рассказал принцу о том, кто такой Вил Омсворд и что он может сделать для эльфов. Андер припомнил, что его отец неоднократно говорил о долинцах, Шиа и Флике Омсвордах, и об их поисках легендарного Меча Шаннары. И вот оказывается, внук Шиа — наследник магической силы, которой со времен разрушения древнего мира не было больше ни у одного эльфа, — стал защитником Амбель.

Друид закончил рассказ, некоторое время Андер молчал. Задумавшись, он смотрел в ночь, где скрылся его отец. Потом снова взглянул на друида:

— Почему ты рассказал мне все это, Алланон?

— Потому что тебе нужно это знать. — Андер медленно покачал головой:

— Я имел в виду: почему — мне? — Теперь друид наконец-то взглянул на него, лицо мага было скрыто в густой тени капюшона.

— Есть много причин, Андер, — сказал он мягко, потом помедлил. — Может быть, потому, что той ночью на Большом Совете ты первым вышел поддержать Амбель, когда все колебались. — Он еще мгновение смотрел в глаза Андеру, потом отвернулся. — Теперь тебе надо отдохнуть. Иди спать.

Андер кивнул, его мысли были далеко отсюда. Истинную ли причину назвал друид? Через мгновение, когда он поднял глаза на друида, тот уже исчез.

Рассвет не прорвался сквозь глубокий серый туман, покрывающий Седые Низины. Густой, непроницаемый, он окутал землю, как саван смерти. Ночь растворялась в тумане, пока бледный серебристый свет восходящего солнца стекал вниз с Разлома. Вздымаясь и опускаясь, туман вспенивался у стены гор, как ядовитое варево в огромном котле, взбудораженный и шевелящийся. Он заполнял все пространство, поднимаясь над утесами; казалось, еще немного — и горы будут поглощены им.

Вместе с отцом и Алланоном, в кольце Эльфийских Охотников, стоя на высоком холме в глубоком сумраке Клина Хельса, Андер Элессдил смотрел вниз. Там эльфийская армия готовилась к бою. Лучники, пехота с копьями и мечами ряд за рядом перекрывали ущелье, которое выходило в Седые Низины, держа наготове оружие, не отрывая глаз от тумана, кипящего у входа Клин Хельса. Оттуда, из тумана, должны прийти демоны, но пока их еще не было. Время шло, и солдаты начали беспокоиться. Как свою собственную, Андер чувствовал их тревогу, постепенно переходящую в неудержимый страх.

— Крепитесь! Не надо бояться! — Голос друида раздался внезапно, и все головы как одна повернулись к закутанной в черное фигуре. — Туман. Это демоны наслали туман. Теперь смелее! Запрет вот-вот рухнет — сейчас демоны будут здесь!

Туман пенился у входа в Клин Хельса, как бы перед невидимым барьером, который не позволял ему проникнуть дальше. Тишина нависла над землей, глубокая и всеобъемлющая. Руки Андера, сжимающие знамя дома Элессдилов, непроизвольно дрожали, он безуспешно пытался унять дрожь.

Вопли раздались внезапно, частые и далекие, как бы рвущиеся из недр земли. Где-то внутри тумана всполохи красного огня врезались в еще темное утреннее небо, и клубящаяся дымка как будто слегка приподнялась. Вой стал громче, внезапно обратившись в разрозненные крики, пронзительные и свирепые, исполненные безудержной ярости. Они сложились в единый нескончаемый визг, который ворвался в узкий тоннель Клина Хельса.