Тубурская игра - Макс Фрай

Ноздри мои меж тем щекотал знакомый аромат. Я принюхался и понял, что так пахнет напиток из ягод и трав, который варит по утрам мой учитель сновидений Еси Кудеси. И совсем не удивился, когда, свернув за угол, увидел вдалеке его дом. Задрал голову к небу, убедился, что оно бледно-лиловое, как и положено на рассвете, и совсем не твердое, что, в общем, не удивительно. Небо и не может быть твердым, это вам любой школьник подтвердит.

— Хорошо погулял? – спросил Еси Кудеси.

Он и правда уже развел огонь в очаге и поставил туда небольшой котелок из желтого металла, который называл «утренним» и использовал только для приготовления своего ягодного отвара.

— Хорошо – не то слово, — сказал я. И продолжил на хохенгроне: — Как будто плыл как будто летел в сияющем переменчивом стремительном ясном. Как будто многое повидал как будто ничего не видел. Как будто ясно знаю невыразимое как будто не знаю даже как будто себя. Как будто многократно родился как будто всюду вечно живу как будто никто как будто нигде теперь.

— Как будто видел как будто тебя стремительно плывущего в ясном сияющем текущем как будто повелевающего живым переменчивым как будто покорного непостижимому тайному, — невозмутимо кивнул мой учитель сновидений. – Как будто небывалое созерцал как будто запомнил не постигая как будто сохранил. Как будто удачлив безмерно как будто навек благодарен сияющему глубокому как будто я.

И протянул мне дымящуюся кружку.

Что и говорить, приятно было обсудить свои приключения на Темной Стороне с человеком, который наблюдал их во сне и остался доволен увиденным. Да еще и на хохенгроне, идеально подходящем для подобных бесед. Но мне хотелось убедиться, что от этого веселья вышел хоть какой-то практический толк. Ну, или не вышел – тогда тем более лучше быть в курсе.

Поэтому я отыскал Эши Харабагуда, почти невидимого при утреннем свете и неописуемо довольного моим возвращением, которое означало, что завтра мы наконец-то отправимся домой. Все-таки пребывание в Вэс Уэс Мэсе его изрядно нервировало; если бы я сразу сообразил, что призрак терпит промедление только из симпатии ко мне, не стал бы так задерживаться. Но я иногда бываю поразительно недогадлив.

— Слушайте, — сказал я, — а вы знаете, где сейчас хранится Сонная Шапка Датчуха Вахурмаха?

Если бы Эши Харабагуд был знаком с сэром Максом, он бы, не сомневаюсь, оценил возможность на собственном опыте постичь смысл восхитительного глагола «офонарел». А так пришлось ему просто удивиться. Но очень сильно.

— Ты что, еще раз Вечным Сном уснуть хочешь? А как же домой? Передумал?.. Или ты решил увезти шапку в Ехо? Посмотреть, что с ней в Сердце Мира станется? Это и мне интересно. А все же нельзя ее отсюда без спроса насовсем забирать. Хотя так было бы лучше для многих...

— Нет-нет-нет-нет!

Поскольку Эши Харабагуд меня не слушал, пришлось отрицательно мотать головой. Я чуть ее не лишился – так старался донести до собеседника невинность собственных намерений. Но своего добился, призрак умолк на полуслове и спросил:

— Тогда зачем тебе?

— Просто хотел, чтобы вы на нее взглянули. Вы, как я понимаю, видите гораздо больше, чем живые люди. Если знаете, где эта грешная шапка, посмотрите на нее и скажите: все осталось как прежде или что-то изменилось? И если да, то что именно. Ну вдруг вы поймете. А?

— Только посмотреть и все? – изумился призрак. – Ладно. Скажи Кегги Клегги, что я скоро вернусь.

Однако вернулся он лишь к вечеру.

Спросил:

— Откуда ты узнал?

— Приснилось, — сказал я, воспользовавшись тем, что я не призрак и, следовательно, могу врать, сколько влезет. Но тут же устыдился и добавил ровно столько правды, сколько смог: — Как будто эту грешную шапку вывернули наизнанку, представляете? И мне во сне показалось, что это очень хорошее событие. Но я, честно говоря, ничего толком не понял, кроме одного: это был очень важный сон, да дураку достался. Может быть, мне по ошибке приснился сон, предназначенный кому-нибудь из местных старейшин? Ну, например. Так вообще бывает – чтобы сны перепутались?

— Бывает, — авторитетно подтвердил Эши Харабагуд.

— А что случилось? – спросил я. – И с шапкой, и с вами? Вас так долго не было, мы уже не знали, что и думать.

— Вот и я не знал, что думать, — усмехнулся призрак. – Весь день на эту грешную шапку пялился, а так ничего и не понял. Кроме одного: теперь она совсем не та, что раньше. Вряд ли надевший ее сможет попасть в Вечный Сон. Да и есть ли он еще – Вечный Сон Датчуха Вахурмаха? Совсем не факт! Добрая новость. Даже не надеялся узнать ее напоследок.

Мы помолчали. Я-то, конечно, чуть в пляс не пустился с криком: «Получилось! Получилось!» Но держал себя в руках.

С другой стороны, кто знает, что именно получилось? Может, тут не плясать, а плакать впору?

«Ай, ладно, — сказал я себе, — не прикидывайся. Самое главное ты знаешь: тьмы больше нет, а все остальное по-прежнему есть. И если этого недостаточно, чтобы ликовать, то даже и не знаю, чем тебе можно угодить».

— Только учти, если ты намерен стащить шапку и поглядеть, что теперь случается с теми, кто ее надевает, я тебе помогать не стану, — внезапно сказал призрак. — Зато отговаривать могу начать хоть сейчас. Во-первых, тебя уже заждались дома...

— Этого аргумента совершенно достаточно, — улыбнулся я. – Ладно, если начну чахнуть от любопытства, вернусь сюда лет через сорок, попрошусь играть в Чанхантак и посмотрю, что из этого выйдет.

— В Чанхантак еще выиграть надо, — напомнил Эши Харабагуд.

— Ну, за сорок-то лет я наверняка выучусь на настоящего могущественного колдуна, способного победить в любой игре... или хотя бы стащить без посторонней помощи старую шапку – тоже вариант.

— Ну разве что, — с явным облегчением согласился призрак. И напомнил: — Ты бы собирал вещи. Завтра с утра в путь.

А мне и собирать было нечего. Последние одеяла – и те потерял, вернее, бросил на месте своей несостоявшейся ночевки. Оставалось надеяться, что леди Кегги Клегги поделится со мной своей экипировкой. Осень-то уже началась, и ночи в горах холодные.

Еси Кудеси отправился нас проводить. Я смеялся: что, дескать, пока своими глазами не увидишь, как мы покидаем Вэс Уэс Мэс, не поверишь такому счастью? Но на самом деле был тронут. И думал: а здорово было бы сюда вернуться и еще немного у него поучиться, если, конечно, возьмет. Что, честно говоря, маловероятно, хлопот ему со мной было выше крыши, вон даже с призраком бок о бок пол-лета прожить пришлось. Не зря я, получается, так много заплатил. Как будто заранее предчувствовал, что стану серьезной обузой.

На окраине Вэса я притормозил, сраженный открывшимся мне зрелищем. Два крайних дома были разрисованы, да не как попало, а в лучших тарунских традициях. На одном был изображен диковинный лес, населенный сказочными зверями и птицами, на другом – разноцветный городок с башенками, немного похожий на наш Гажин. Возле третьего, удобно расположившись прямо на крыльце, завтракали совсем юные, а потому ужасно важные мастера, чьи пестрые жилеты и длинные волосы, связанные узлом на затылке, позволяли безошибочно определить жителей северной части Таруна – даже если бы они еще ничего не успели нарисовать.