Убийства в "Маленькой Японии" - Барри Лансет

Я потянулся к телефонной трубке, чтобы снова позвонить Ренне, но моя рука замерла на месте. Мне бросилось в глаза изображение, появившееся на телевизионном экране в рабочем зале агентства, – мост «Золотые Ворота» и крупный заголовок срочной новости: «В САН-ФРАНЦИСКО СНОВА ПРОЛИЛАСЬ КРОВЬ». Выскочив из кабинета, я схватил пульт и включил звук. Корреспондент американского телевидения, лицо которого было мне хорошо знакомо, вел прямой репортаж, а мимо постоянно проезжали машины «скорой помощи» и патрульные автомобили. Оказалось, что прошлой ночью, в то время, когда я играл в кошки-мышки с Козавой в затхлой роскоши его гостиной, рядом с площадью Гирарделли была расстреляна семья туристов из Германии.

На сей раз трое: отец, мать и одиннадцатилетний сынишка.

Все, что я успел узнать, давало мне теперь абсолютную уверенность: это злодеяние не могло быть делом рук Соги. Просто расстрел семьи в «Маленькой Японии» «вдохновил» кого-то на подражание. Но все равно «Броуди секьюрити» необходимо было как можно быстрее добыть неопровержимые улики, иначе Ренне не устоять под новым свалившимся на него ударом.

Моя очередная попытка дозвониться до лейтенанта не удалась. Мне объяснили, что он совещается за закрытыми дверями с представителями городских властей. Пришлось оставить дежурному подробное сообщение. В нем я настоятельно рекомендовал Ренне срочно выяснить, кто приобрел права на сеть автомобильных салонов, принадлежавших ранее дяде Миеко. Это был четкий след, оставленный одним из клиентов Соги, и, как я надеялся, Ренна сможет за него ухватиться.

Затем я перелистал свою записную книжку, нашел страницу с телефонами газеты «Майнити» и набрал прямой номер Хироши Томиты. Это был сорокалетний японский журналист, в свое время он прославился тем, что сумел разоблачить коррумпированного политика из либерально-демократической партии, алчного торговца недвижимостью, который содержал к тому же тайную ссудную кассу, выдававшую кредиты под грабительские проценты, пользуясь посредничеством одного из крупных банков. Эхо скандала докатилось тогда даже до Америки, где отважному иностранному репортеру коллеги дали лестное прозвище Японский Томмигавк.

– Томми? Это Броуди.

– Броуди-сан! Сколько лет, сколько зим!

– Да, мы с тобой, наверное, уже не общались года два. Как твои дела?

– Август в Токио всегда скучный месяц. А что?

– У меня тут возник ряд вопросов по поводу Кацуюки Хары и компании «Тек Кью-Экс».

В его голосе мгновенно послышались нотки отчужденности:

– Ты обратился не по адресу, дружище. Подобные темы я больше не освещаю.

– Но…

– Работаю сейчас над статьей о новой монорельсовой дороге. Самый современный дизайн. Технологии мирового класса. Увлекательнейший материал!

Расслышать фальшь в его реплике не составляло никакого труда.

– Что случилось, Томми?

– Извини, Броуди. Расскажи лучше о Дженни-чан. Как она?

– У нее все хорошо.

– Что ж, передавай ей привет. Увидимся как-нибудь в следующий раз, если будет время.

Трубку повесили, и я услышал короткие гудки. Я тоже положил трубку, откинулся в кресле и принялся разглядывать фото Дженни в рамке, отцовский декантер для саке, его трофейный меч и приз от полиции Лос-Анджелеса за победу в состязании стрелков. Потом решил расслабиться и бесцельно устремил взгляд в потолок. Так прошло около десяти минут, а затем Мари сообщила, что мне звонят по телефону агентства. Я снова поднес трубку к уху и услышал голос Томиты:

– Эй, дурья твоя башка! Ты хочешь, чтобы меня уволили?

– Если уж на то пошло, я давно поражаюсь, почему тебя не выставили за дверь до сих пор.

– Будешь и дальше задавать мне такие вопросы по городскому телефону, долго мне не продержаться. Наши разговоры прослушивают.

– Но прежде это не превращалось в проблему.

– Теперь превратилось. Скажи, ты любишь сеги?

Сеги – старинная настольная игра, которую часто называют японскими шахматами. Квадратные деревянные фигуры с заостренными в виде пирамиды верхушками передвигаются по лакированным клеткам доски, захватывают друг в друга в плен, изменяют свои функции, пока один из «генералов» не получает что-то вроде мата.

– Все никак руки не доходили научиться.

– Найди время сегодня. Парк «Западные ворота» в Икебукуро. Приходи один. Проследи, чтобы никого не притащить у себя на «хвосте», понял?

– Да.

– Чувствую, ни черта ты пока не понял. До встречи.

И снова мы с Нодой взяли два такси и разъехались в противоположных направлениях. Но на сей раз его водитель развернулся и пристроился в двухстах ярдах позади моей машины. С включенным мобильным телефоном я вышел у западного вестибюля станции подземки «Икебукуро», не замечая за собой слежки и гадая, о чем мог беспокоиться Томита.

Расплатившись с таксистом, я нырнул в густую толпу пешеходов, валившую со станции, зная, что Нода маячит где-то за спиной. Поскольку мой сотовый молчал, я пребывал в уверенности, что горизонт чист.

Парк с незатейливым названием «Западные ворота» действительно располагался к западу от станций метро и железной дороги, то есть крупного транспортного узла у северной оконечности центра Токио. Это была обширная, мощенная плиткой площадка, украшенная скульптурой, амфитеатром и зданием Центра искусств в виде шестиэтажного и разрезанного по диагонали куба со своим внутренним двором.

Как в прежние годы, когда мне приходилось пересекать небезопасные кварталы Лос-Анджелеса, я оглядывал пространство, присматриваясь к затененным аркам и нишам, изучая отдельные группы посетителей парка, стараясь поймать устремленные на меня странные взгляды и вообще уловить малейшую рябь на гладкой поверхности общей картины будничного поведения людей. Здесь все выглядело вроде бы спокойно. В южном углу парка под сенью чахлых тополей разлеглись бездомные. Сцену перед амфитеатром оккупировали подростки с переносными магнитофонами и гитарами. На перевернутых пластиковых ящиках из-под пивных бутылок лежали роликовые доски. И конечно же, большая группа самых несхожих друг с другом людей – от опрятных с виду интеллектуалов и слегка чумазых водителей такси до явных пенсионеров – склонилась над досками сеги. Каждый, казалось, был целиком поглощен обдумыванием хода или тактической схемы, которая могла обеспечить победу. Никто во всей округе не выбивался своим видом из общего ряда и не выглядел потенциальной угрозой.

Ища Томиту, я шагнул в круг играющих. Репортера нигде не было. Я прошел до конца ряда столов с досками, повернулся и стал возвращаться, когда какой-то седой старик в бейсболке команды «Иомиури джайантс» неожиданно окликнул меня:

– Играете в сеги, гайджин-сан?

«Уважаемый чужестранец». Я чуть не застонал. Этого мне только не хватало!