Невинность и порок - Элейн Барбьери

— Вот негодяй… — Роджер поморщился. — Вы приказали оператору порвать телеграмму?

— Конечно, нет, черт побери! Я не имею на это права!

— Болван!

— Я не намерен выслушивать ваши ругательства, мистер Норрис.

— Убирайтесь!

— И мне не по душе то, как…

— А мне на это наплевать!

Едва удержавшись от колкого ответа, который вертелся у него на языке, шериф Бойл распахнул дверь и через минуту оказался на улице. Посмотрев сначала в одну, потом в другую сторону, он направился к себе в контору.

Оказавшись в собственном кабинете, шериф Бойл положил ноги на крышку письменного стола и откинулся на спинку кресла. Его небрежная поза до странности не соответствовала яростному выражению лица. Очень тихо, но с твердой решимостью в голосе, он проговорил:

— Ну что ж, всемогущий мистер Норрис, теперь пеняйте на себя.

Он совершил ошибку, и сам это понимал.

Роджер тихо выругался, пытаясь побороть волнение, вынул безукоризненно чистый носовой платок, вытер лоб и пришел в неописуемое бешенство, почувствовав неприятный запах, исходивший от его подмышек.

Омерзительно!

Это все ее вина! Пьюрити Корриган сделала его таким, как все! Она заставила его испытывать заурядные чувства, из которых самым острым и мучительным была ревность, толкнула на заурядные поступки, которые еще могли выйти ему боком, потому что были противозаконными.

И все это не принесло ему ни капельки удовлетворения.

Да, он совершил ошибку, когда прогнал Барта Слейтера. У него не было времени, чтобы найти другого негодяя, готового за деньги выполнить любой приказ.

Неожиданно Роджеру в голову пришла другая мысль. Что ж, быть может, это даже к лучшему. Поскольку телеграмма уже в пути, времени у него осталось мало. Если он и впрямь хочет чего-нибудь добиться, придется действовать самостоятельно.

— Я же предупреждал тебя, что это совершенно бесполезно!

— Вы оказались правы.

Касс остановился в нескольких футах от крыльца, куда час назад выкатил свое кресло Стэн, чтобы по обыкновению встретить людей, возвращавшихся с работы. Касс был вторым человеком, появившимся со стороны сарая. Первой, разумеется, была Пьюрити, однако Стэн позволил ей пройти к себе, обменявшись с ней всего несколькими словами приветствия. Ему не хотелось ее расспрашивать. Куда больше Стэна занимал Касс с его настороженным выражением лица, которое почти никогда не выдавало подлинных чувств молодого человека.

Впрочем, Пьюрити, когда вернулась из города, немногим отличалась от него. Черт побери, подступиться к ним было не проще, чем к какому-нибудь индейцу из сигарной лавки. Ни у одного из них ему не удалось вытянуть ни слова, если не считать того, что шериф Бойл наотрез отказался помочь. Почти сразу же они оба отправились со двора, чтобы присоединиться к остальным работникам.

Не сводя глаз с Касса, Стэн настойчиво допытывался:

— Ты почти ничего не рассказал мне о том, что случилось в городе сегодня утром. Думаю, нам стоит еще раз хорошенько все обсудить.

Светлые глаза Касса сузились.

— Мы уже сказали вам, что обращение к шерифу оказалось бесполезным, как вы и предсказывали.

Стэн усмехнулся:

— Да. А что еще?

— Что вы имеете в виду?

— Можешь не пытаться меня убедить, будто этим все и ограничилось, ни за что не поверю! Насколько я знаю тебя и Пьюрити, ни один из вас не воспринял бы его отказ с такой легкостью, если бы не имел какого-то плана в запасе. — Тут Стэн искоса взглянул на Касса. Он мог поклясться, что заметил усмешку, промелькнувшую на губах юноши. — Итак? — стоял на своем Стэн.

Мужчины между тем возвращались с работы. Наконец все они собрались рядом, прислушиваясь к разговору. Стэн с особой остротой ощущал их присутствие. Эти люди вкладывали душу в ранчо «Серкл-Си» и потому имели такое же право знать о происходящем, как и он сам.

— Насколько я помню, — продолжал он, явно теряя терпение, — я задал тебе вопрос, однако до сих пор не получил на него ответа.

Касс неохотно ответил:

— Спорить с шерифом было бесполезно. Еще немного, и у нас могли бы возникнуть неприятности.

Стэну не нужно было ничего объяснять. Отношение шерифа к Пьюрити было слишком хорошо известно.

— И что же ты намерен предпринять?

— Я уже принял кое-какие меры.

— То есть?

— Я послал телеграмму в отделение техасских рейнджеров в Сан-Антонио.

— Вот оно что! — У Стэна вырвался резкий смешок. — Почему ты решил, что они станут заниматься такими мелочами, когда даже наш собственный шериф не счел нужным к нам заглянуть?

Касс ответил не сразу.

— Капитан Барнс — старый друг моего отца.

Стэн задумался над его словами.

— И когда, по-твоему, он пришлет кого-нибудь сюда?

— Не знаю. Наверное, как только кто-либо из его подчиненных освободится.

— О черт, это почти то же самое, что никогда!

— Я так не считаю.

— Кто-нибудь знает о том, что ты отправил телеграмму? — продолжал допытываться Стэн.

— По-видимому, да. Мы не делали из этого тайны.

— Что ж, это само по себе может сыграть нам на руку. Из тех, кого я знаю, немного найдется таких, кто стал бы связываться с рейнджером.

Касс ничего не ответил, а Стэн между тем добавил:

— А пока нам, пожалуй, стоит съесть ужин, который приготовил Пит.

Касс направился мимо него в столовую, и тут Стэну вдруг пришло в голову, что в течение всей беседы его люди выглядели непривычно молчаливыми. Они по-прежнему хранили молчание, когда гуськом проследовали в дом.

Ему это не понравилось. Однако он и сам не знал почему.

Времени осталось мало. Слишком мало.

Джулия неподвижно стояла посреди кухни, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за двери, ведущей в столовую. Стук вилок и низкие мужские голоса казались ей настоящей музыкой. Она уже подала к столу свежее печенье, апельсиновый джем и яблочное повидло, приготовленные по особому рецепту. Теперь ей оставалось отнести четыре больших пирога с мясом, которые еще дымились и были весьма аппетитны на вид. На десерт она приготовила одно из любимых блюд Джека — рисовый пудинг. Рецепт она взяла из поваренной книги — единственного, что ей осталось от матери.

Джулия задумалась. Нет, эта книга была не единственной вещью, которую она унаследовала от матери.

Усилием воли женщина отбросила печальные мысли, оправила свой безукоризненно чистый фартук, провела ладонью по стянутым в узел волосам и взяла в руки первый пирог. Она быстрым шагом направилась в столовую, и ее лицо сразу прояснилось, как только раздались одобрительные возгласы. Бросив беглый взгляд в сторону Джека, Джулия улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, что в последнее время случалось нечасто. Эта улыбка была особенно дорога Джулии, потому что казалась искренней.