Корсар - Клайв Касслер

— Все в порядке? — прохрипел Хали, упираясь локтями в колени.

— Отход стоило продумать получше, — признал Гольдман, сдерживая приступ кашля. — Сюда.

Он новел Хали в заднюю часть здания — там у самого пола одна доска отсутствовала. Сначала стена на пинки не реагировала, однако вскоре отвалилось несколько кусков штукатурки. Гольдман стал отламывать ее руками — и проделал достаточно большую дыру.

По ту сторону обнаружился подземный гараж, большей частью пустой. Несколько машин одиноких домохозяек стояли на отведенных им местах. Как назло, все машины были новенькие, с сигнализацией — иначе Хали не побрезговал бы угоном.

— Жди у въезда и не высовывайся, — приказал он. — Машина за углом.

Хали отчасти вернул себе божеский вид и выскочил в полуденное пекло. На улице разверзся ад. Люди прятались от вертолетной пальбы. Кто-то перевернул ящик с апельсинами, они раскатились по тротуару. Стулья, на которых старики играли в нарды, были перевернуты. Мелькали полицейские фургоны.

Хали легко сошел за перепуганного ливийца. Он кинулся к машине, открыл дверь. Сирены заглушали даже ритмичный вертолетный гул.

Завести «фиат» получилось сразу. Ладони взмокли, руль выскользнул, и Хали ткнулся в бампер соседнего автомобиля. Писк сигнализации потонул в завывании полицейских машин.

Из фургона стали выпрыгивать полицейские в черной боевой форме. Они могли бы мгновенно оценить квартал, но интересовались только входной дверью. План Эдди сработал: ливийцы решили, что загнали жертву в угол, и забыли об инструкциях.

Хали свернул на соседнюю улицу, притормозил. Гольдман запрыгнул на ходу, и «фиат» тут же влился в поток машин.

С каждым кварталом территория, которую потребуется прочесать полицейским, существенно увеличивалась. Когда позади остались восемь светофоров, израильтянин рискнул выглянуть из-за приборного щитка.

— Притормози у заправки, — велел он.

— Потерпеть не можешь?

— Я сяду за руль. Ты не знаешь улиц и водишь не как местный — местные правил не соблюдают.

Хали повернул к бензоколонке и остановился. Гольдман секунду помедлил — рассчитывал, что Хали вылезет и тогда он, Гольдман, переберется на его место. Хали вынашивал ту же мысль. В итоге пришлось выходить Гольдману.

Он мрачно усмехнулся и включил первую передачу.

— В Моссаде нас учили, что в такой ситуации выходит тот, кто за рулем.

Хали ответил недоверчивым взглядом.

— Серьезно? В этом случае машина стоит без водителя на несколько секунд дольше. Уточни у инструкторов.

— Неважно, — улыбнулся Гольдман уже куда веселее. — Все получилось.

Отъехав подальше от дома любовницы, он переспросил:

— А как тебя зовут? Извини, я забыл.

— Касим. Хали Касим.

— Арабское имя. Откуда ты?

— Из Вашингтона, округ Колумбия.

— Да нет, семья откуда?

Машина свернула в узкий проезд между двумя высокими унылыми зданиями — вероятно, чтобы срезать путь.

— Мой дед уехал из Ливана еще ребенком.

— Так ты мусульманин или христианин?

— Какая разница?

— Если христианин, то не так жалко.

В тесном салоне «фиата» раздался тихий хлопок, и на стекло со стороны пассажира брызнула кровь. Пуля из пистолета с глушителем насквозь пробила Хали грудную клетку. Гольдман выстрелил снова, но тут машина подпрыгнула на ухабе, и рука убийцы дернулась. Стекло со звоном разлетелось на мелкие осколки.

В первый миг Хали остолбенел и на повторный выстрел никак не отреагировал. Грудь словно пронзило раскаленной спицей, с живота капало.

Он перехватил руку с пистолетом, так что Гольдману пришлось бросить руль и неловко ткнуть противника в грудь. Он угодил в рану. Хали вскрикнул от невыносимой боли и выпустил горячий ствол.

Вместо того чтобы продолжать безнадежную борьбу, он локтем распахнул дверь и вывалился из машины. Скорость была километров сорок в час, Хали упал на пятую точку и заскользил по асфальту, сдирая кожу до крови.

Вспыхнули стоп-сигналы, но Хали уже вытащил пистолет и, едва Гольдман высунулся, выстрелил. Пуля прошла мимо, и Хали снова нажал на спусковой крючок, на этот раз целясь в машину. Стекло зазвенело тысячей крошечных колокольчиков. Отдача ударила в плечо — стало больно, как от пинка. Впрочем, Хали выдержал. Еще три пули угодили в машину, остальные — в стену. Наконец фальшивый агент Моссада решил, что жизнь Хали не стоит риска.

— Вылез бы ты у бензоколонки — тогда я бы просто уехал! — крикнул он.

Хлопнула дверца. «Фиат», взвизгнув покрышками, сорвался с места.

Хали рухнул на спину. Его грудь лихорадочно вздымалась, обе раны фонтанировали. Он задрал рубаху. С правой стороны лопались крошечные пузыри. Тут и без доктора Хаксли понятно: пробито легкое. Надо срочно в больницу, иначе конец.

Проезд, в котором его так ловко одурачили и выбросили из машины, был длинный, движения не наблюдалось. «Идеальное место», — рассеянно отметил Хали и, сжав зубы, поднялся на ноги. Гольдман или как там его на самом деле, разыграл все как по нотам.

Хали удалось сделать лишь пару шагов — он сполз по стене, распростерся среди колючек, пустых бутылок и прочего мусора.

Прежде чем потерять сознание, Хали подумал, что уж Эдди-то уйдет. Этого ловкача просто так не поймаешь.

Эдди оставалось надеяться, что хотя бы Хали с Гольдманом спаслись. Проревел вертолет, Эдди всадил ему в брюхо две пули, прежде чем пилот увел машину. У снайпера проблем с дальнобойностью не было — он снова открыл огонь.

Пули ударили в стену совсем рядом, Эдди побежал. Стрелок поправил прицел, взял небольшое упреждение, и следующий выстрел прошил крышу в сантиметре от правой пятки беглеца.

Эдди чувствовал себя одиноким актером на ярко освещенной сцене. Укрыться негде, снайпер рано или поздно попадет в цель. Впереди стена обрывалась декоративным карнизом, дальше маячил скелет недостроенной многоэтажки. Даже олимпийский чемпион по прыжкам в длину недотянул бы до нее метра четыре. Гораздо ближе виднелась стрела крана, который они с Хали приметили еще раньше, но там было не за что ухватиться.

Стрела поворачивалась, трос уходил вверх. Что именно поднимают строители, Эдди не видел. Впрочем, это было неважно.

Эдди бросился к краю крыши по прямой, не петляя. Снайпер бил прицельно, пули только что пятки не подпаливали. Уже у самого карниза Эдди увидел, что к тросу подвешен поддон с гипсокартоном. Эдди чуть замедлил бег, оттолкнулся — и сиганул прямо в облако каменной крошки, поднятое пулями.

Он пролетел метров десять. Желудок свело от невесомости. В момент прыжка поддон был метра на четыре ниже края крыши и быстро поднимался. Приземляясь, Эдди подвернул ногу и едва не упал с другой стороны импровизированной платформы.