Я - истребитель - Владимир Поселягин

— Я за, конечно. Но я на нем не летал. Справлюсь?

— Да он в управлении, что У-2, разница небольшая.

— Тогда… Пойду-ка я посмотрю его.

— Ага, давай. Карпов, за мной! — крикнул я копошившемуся среди раздавленных палаток и трупов немцев сержанту.

Пока Иванов на танке и бойцы охраняли нас, мы освободили от сети два выбранных истребителя и запустили моторы.

— Что у тебя? — спросил я у Карпова, влезая на крыло его истребителя.

— Никак не разберусь. Как вы запустили мотор, товарищ лейтенант, я видел, а вот система управления…

— Да что тут разбираться? Слушай меня. Вот рукоятка газа…

Объяснив за пару минут, что в кабине устроено и как, я направился к «шторьху». Карпов в это время осваивался, гоняя мотор в разных режимах. «Мессеры» были заправлены горючим и боезапасом, как я и рассчитывал — аэродром подскока же! — так что нам не надо было суетиться с этим.

С Ламовым оказалось проще: у «шторьха» было действительно простое управление. Выведя его на взлетную полосу, показал, что и как. Самолет был трехместный, так что весь экипаж влез в него нормально. Штурман, старшина Смелов, хотел было отказаться в пользу Камова.

Тот все-таки был ранен, но у бойца началась форменная истерика. Выяснилось, что у него боязнь высоты. После недолгого обсуждения мы решили лететь врозь — скорости разные. Так что проводив взглядом оторвавшийся от полосы самолетик, я побежал осматривать лагерь и прощаться с бойцами.

— Прощай, может, еще свидимся, — обнял я Иванова. — Ну пока бойцы… По машинам!

Натянув парашюты, мы с Карповым полезли в кабины. После нашего взлета бойцы должны были уничтожить все оборудование, два оставшихся истребителя и двинуться дальше к фронту.

— Карп, ты в эфире?

— Да, товарищ… Да, Малой.

— Идешь первым на взлет, я прокомментирую. Давай.

Под мои советы сержант вывел «худого» на полосу и стал разгоняться.

Проблем с освоением не должно было быть. Именно так мне казалось. Если уж сержант за такое короткое время смог овладеть МиГом, то что говорить про «мессер»? Тот в управлении был проще, да и все его недостатки я объяснил, как и достоинства.

Вот тонкий силуэт истребителя оторвался от полосы и стал набирать высоту. Я следовал за ним, отстав метров на двести, тревожно следя за машиной Карпова впереди.

— Шасси убери. Ага, молодец. Набираем километр и идем к нашим.

Как только мы набрали нужную высоту, я стал показывать сержанту пилотажные фигуры и велел повторять их. Сперва осторожно, но потом все быстрее и лучше он осваивал машину. Я и раньше замечал, что у Карпова, как и у меня, предрасположенность к освоению техники. На МиГе он стал крутить фигуры высшего пилотажа на третьем вылете, а это рано, поверьте мне.

— С нашими бы не встретиться, — сказал сержант, заняв позицию ведомого. Летели мы уже привычной змейкой, переговариваясь по рации.

— У нас скорость, если что, уйдем на вертикаль, это фишка у «мессеров», да ты знаешь.

— Ну да, все-таки на ней интересно летать.

— Да уж… Слушай, мне кажется, или там самолеты? — спросил я, вглядываясь в мелькавшие силуэты.

— Где?

— Прямо по курсу, на пятьдесят.

— По-моему, это лаптежники на кого-то заходят.

— Приготовься, атакуем. Оружие к бою.

— Есть к бою, — не совсем уверенно ответил Карпов.

Его сомнения были вполне оправданны: летит в первый раз, а тут еще и атаковать «штуки», а это тоже не очень просто.

Линию фронта мы уже пересекли, это было хорошо заметно, так что минут десять летели над своей территорией.

— Вижу шесть. Что скажешь? — спросил я.

— То же самое. Шесть их.

— Небо чистое. Расходимся.

Кроме нас тут больше никого не было, так что мы решили разделиться и атаковать поодиночке. Мощь удара от этого увеличивалась.

Сделав горку, я вошел в пике и открыл огонь по заходящей на дорогу «штуке». От нескольких выстрелов из пушки ей практически разнесло одно крыло. Карпов тоже не сидел без дела: подойдя к вышедшему из атаки лаптежнику, он в упор расстрелял его. Оставляя дымный след, тот понесся к земле. Остальные еще не поняли, в чем дело, а я кинулся на следующего, тот только выходил из атаки и набирал высоту.

Кинув взгляд вниз, я похолодел. У меня реально пробежал мороз по спине.

— Сука-а-а, там же дети-и-и!!! — заорал я в бешенстве, дав очередь из пулеметов.

Немцы атаковали не военную колонну, что была на виду, их цель — длинная вереница беженцев, которые уже разбегались по кустам. На дороге стояли четыре автобуса, два из них горели, а рядом лежали раскиданные детские тела. Видимо, гитлеровец расстрелял их, когда они выбегали из остановившихся автобусов.

— Малой! Что случилось? — услышал я тревожный голос Карпова.

— Эти уроды гражданских расстреливают! Там четыре автобуса и убитые дети! Тот лаптежник, у которого дымит мотор, их и расстрелял, — ответил я уже спокойно, разворачиваясь для новой атаки.

— Суки!!! — отметился сержант.

— Возьми на себя остальных, этот мой, как понял?

— Понял. Работаю, я уже второго подшиб, сам в прицел влез, осталось два.

Увернувшись от очереди стрелка-радиста, я дал очередь по самолету, из-за чего «штука» пошла к земле планируя. Заметив, что подо мной улепетывает на бреющем еще один бомбер, я, оставив своего, бросился к нему и пушечной очередью вогнал в землю. Так получилось, что «юнкерс» упал рядом с орудиями какой-то артиллерийской части. Самих бойцов не было — попрятались, а вот орудия остались на дороге. Пока я сбивал лаптежника, мой недобиток, отстрелив шасси, уже плюхнулся на землю недалеко от дороги и, оставляя отчетливо видную борозду, скользил на пузе.

— Живой, сволочь? — воскликнул я, увидев, как открылся фонарь.

К самолету подбежали красноармейцы и быстро спеленали уродов.

— Карп, что у тебя?

— Все нормально, догнал последнего и вогнал его в землю. Возвращаюсь. У меня только одна проблема: боезапас кончился.

— Понял. Наши внизу приняли эту тварь, так что шанс поквитаться будет. Давай ко мне. Идем домой.

Поднявшись метров на четыреста, мы полетели к нашему аэродрому в том же порядке — я ведущий, сержант ведомый. Мне все больше нравился этот немногословный парень с открывшимися у него неплохими летными данными.

Летели мы над дорогой, так было легче ориентироваться. Наше появление вызывало очевидную панику. Раньше я бы посмеялся, но сейчас это вызывало лишь горькую улыбку.

— Командир, посмотри справа на параллельную дорогу. Мне мерещится? — услышал я в эфире голос ведомого. Оторвавшись от наблюдения за дорогой слева, я посмотрел в другую сторону.