Арийский мессия - Марио Эскобар

Шикльгрубер постучал в дверь и стал ждать. Прошло несколько минут, а на его стук так никто и не ответил, и это заставило его занервничать. Он отошел от двери немного назад и посмотрел на окна второго этажа. Наконец дверь приоткрылась, и из-за нее выглянул фон Лист. Вид у него был плачевный: под глазом виднелся синяк, щека была расцарапана, борода – спутана, а сильно покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что он не спал всю ночь.

– Что ты здесь делаешь? Я тебе сказал как можно быстрее уезжать из Вены…

– Учитель, на меня в поезде напали. Это был тот русский, который приходил со мной на собрание.

Старик, высунувшись из дверного проема, осмотрел улицу. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, он схватил юношу за руку и затащил его в дом.

– С момента нашей последней встречи многое изменилось. Тогда на собрании мы потихоньку вытащили у того русского книгу пророчеств. Он этого даже не заметил. А теперь появились какие-то проходимцы и силой забрали у меня эту рукопись. Мы захватили их подругу, но они сумели ее вызволить. Они тебя ищут. Тебе нужно как можно быстрее уехать из Вены.

– Да, но в городе царит предвоенный хаос, многие поезда реквизированы для перевозки военных грузов. Не знаю, позволят ли мне выехать на территорию Германии: я ведь австриец, и пограничники могут подумать, что я – дезертир. Вам же известно о проблемах, которые были у меня, когда я уклонялся от службы в австрийской армии.

– У меня есть влиятельные друзья, которые помогут тебе перейти границу. Твой новый наставник – фон Либенфельс – тебя уже ждет. Тебе нужно покинуть территорию Австрии до того, как начнется война.

– Благодарю вас, учитель, – сказал юноша, целуя руку фон Листа.

– Нет! – воскликнул фон Лист. – Теперь не я твой учитель, а ты – мой. Теперь я недостоин быть твоим учителем.

Старик опустился перед юношей на колени. Шикльгрубер оторопел от неожиданности: его наставник стоит перед ним на коленях! Затем фон Лист, кряхтя, поднялся и жестом показал юноше, чтобы тот следовал за ним. Они зашли в ванную, и фон Лист, взяв с полочки помазок для бритья, протянул его Шикльгруберу.

– 0ни не должны тебя узнать. Тебе придется сбрить свою бородку.

Юноша взял помазок и встал перед зеркалом. Его голубые глаза резко контрастировали с черными волосами и бородкой.

– И тебе не следует больше жить под девичьей фамилией своей бабушки.

– Почему? – удивился юноша, намыливая подбородок.

– Если эти проходимцы тебя ищут, они будут искать молодого художника Шикльгрубера.

– И что?

– Будет лучше, если ты снова возьмешь себе фамилию отца.

– Моего отца! Вы же знаете, что я ненавижу этого мелкого клерка из плохой семьи.

– Адольф Гитлер. Тебе лучше называть себя отныне именно так.

Юноша посмотрел на свои выбритые щеки и на маленькие черные усы. На его совсем юном лице уже начали проявляться морщинки. Он нахмурился и, продолжая разглядывать себя в зеркало, слушал слова фон Листа:

– Отныне ты – Адольф Гитлер.

Вена, 2 июля 1914 года

Этим ранним утром обеденный зал гостиницы пустовал. Геркулес и Линкольн с перебинтованной выше колена ногой первыми спустились позавтракать. К счастью, угодившая в Линкольна пуля прошла навылет, не повредив важных мышц. Хорошенько отдохнув ночью, Геркулес и Линкольн впервые за долгое время почувствовали себя бодрыми. Их попытка вызволить Алису едва не закончилась полным крахом, однако появление незнакомца решило исход этой авантюры в их пользу.

Вскоре в зал вошли женщина и мужчина: Алиса вела под руку своего старого друга. Улыбнувшись, она села рядом с Линкольном, и тот искоса посмотрел на нее, но предпочел не выказывать своих эмоций.

– Бернабе мне сейчас рассказывал о том, как он узнал о моем похищении и почему пришел к нам на помощь, – сообщила Алиса весело и непринужденно.

– Сеньору Эрисейре придется объяснить нам очень многое, – сердито проворчал Линкольн.

– Вообще-то я должен объяснить вам только лишь одно, – ответил с беззаботной улыбкой португалец.

Алиса положила голову ему на плечо.

– Расскажите им, Бернабе.

– Я, надо признаться, не был с вами откровенен. Вы натолкнулись на меня в Лиссабоне отнюдь не случайно, и, как уже для вас стало очевидным, я, вопреки своим заявлениям, не вернулся в Антверпен после того, как расстался с вами в Кельне.

– Солгать для вас, я вижу, – пара пустяков, и раз это так, то с какой стати мы должны сейчас верить тому, что вы нам говорите? Откуда мы знаем, не лжете ли вы нам и на этот раз?

– Прошу вас, Линкольн, успокойтесь, – прервала его Алиса. – Бернабе ведь и меня спас, и помог нам сберечь у себя рукопись. Поэтому мы, как мне кажется, должны быть ему благодарны.

– Благодарны? – возмутился Линкольн.

– Он ведь и вас спас от верной смерти, когда вы лежали раненый на земле, – добавила Алиса.

Линкольн, фыркнув, заерзал на стуле, отчего его ногу пронзила острая боль. Геркулес со снисходительной улыбкой посмотрел на Линкольна: ревность друга казалась ему забавной, хотя и он, Геркулес, тоже не испытывал к португальцу большого доверия.

Официант подал завтрак, и разговор за столом на время иссяк: все четверо были голодны. Эрисейра первым покончил с завтраком, вытер губы салфеткой и продолжил давать объяснения относительно своего странного поведения.

– Когда вы встретили меня в Лиссабоне, я уже несколько дней за вами следил.

– А зачем вы это делали? – спросил Геркулес, смакуя крепкий венский кофе.

– Я служу… Убедительно вас прошу, чтобы этот разговор остался между нами… Я служу в британской разведке.

– Вы английский шпион? – удивился Линкольн. – Но ведь вы португалец!

– Я и в самом деле родился в Португалии сорок три года назад, однако мои родители эмигрировали в Англию, когда я был еще ребенком.

– Значит, никакой вы не португальский дворянин и не коммерсант, – возмущенно скривился Линкольн.

– Мой отец был обычным официантом, но ему удалось выхлопотать для меня стипендию в Оксфордском университете. Там меня и завербовали в британскую разведку. Поскольку я родился в Португалии и в совершенстве владею португальским и испанским языками, меня направили на Пиренейский полуостров. Я провел три года, находясь то в Лиссабоне, то в Мадриде.

– А какое отношение имеет Лондон ко всем этим событиям? – спросил, слегка подавшись вперед, Линкольн.

– Более года назад британская разведка обнаружила, что группа боснийских сербов разыскивает что-то на Пиренейском полуострове. После того как три профессора совершили членовредительство, мы заподозрили, что данные инциденты как-то связаны с боснийскими террористами.