Его Уязвимость - Анна Гур

Мое личное торнадо.

Откидывает голову и проводит длинными пальчикам по шее, ласкает плечо, и я понимаю, что она снимает напряжение с мышц невинными движениями.

Но. Все внутри взрывается едким пламенем желания. Кто-то поджег пороховую дорожку, которая стремительно загорается, приближая меня к взрыву сумасшедшей похоти.

Мне рвать ее хочется, ломать и сжирать, обгладывать кости. Челюсти сводит в желании укусить эту шею и оставить свое клеймо принадлежности, девчонка откидывается на бортик, продолжая что-то бессвязно напевать, мне нравится ее голосок, но я хочу, чтобы она запела по-другому, хочу слышать ее сорванный голос. Знаю, что, если отпущу себя, она будет кричать и проклинать.

Ведь по-другому я брать не умею.

Бесшумно приближаюсь. Лежит с закрытыми глазами и длинные ресницы влажно блестят, в ушах наушники, рядом с бортиком бокал недопитого вина и телефон с треком, который крутиться на повторе.

Поднимает коленки из воды, когда сгибает, чтобы потянуться за бокалом, открывает веки, а когда встречается со мной взглядом, вскрикивает, замирает и смотрит на меня с широко раскрытыми глазами в чистом шоке.

Пытается уйти под воду, чтобы скрыться от моего взгляда:

- Не смей.

Выталкиваю приказ рвано, и она замирает, явно боится, прирастает к бортику. Чувствую ее напряжение. Обращаю взгляд к ее красивым коленям, чуть покатым, которые возвышаются над водой и пеной, немного наклоняюсь и касаюсь внутренней стороны коленной чашечки, резко подрывается и смыкает ноги.

- Не надо…

Шепчет побелевшими губами и не представляет, насколько сладко сейчас выглядит,

- Ты же сама тянулась ко мне сегодня, Катрин, - приподнимаю бровь и наблюдаю, как алеют щеки.

- Это ошибка, простите, больше не повторится, - отвечает хрипло и меня от этого тона ведет.

А когда пытается отодвинуться, рука в кулак сжимается, прихватывая нежную кожу:

- Не зажимайся.

Вновь пальцы накрывают мокрую коленку, веду ощутимо, преодолеваю сопротивление Катрин, рука с золотыми часами царапает нежную кожу внутренней стороны бедра и уходит под воду, девочка вся сжимается, но стоит приласкать, как вскрикивает, закусив губу, всматриваюсь в ее лицо и понимаю, что это реакция не от боли, ей нравится, проскальзываю еще ниже, играю с ее возбуждением, терзаю ее под сладкие стоны, вижу как пальцами вцепляется в бортики, жмурится, пряча от меня свой растерянный взгляд и кусает пухлые губы.

Никогда никого не целовал, а тут меня ведет. Хочу прокусить эту мякоть и пустить ей кровь, хочу слизать и почувствовать ее вкус.

Дурею от собственных эмоций и пальцы агрессивней выводят круги под водой, понимаю, что золотыми часами наставляю царапин на коже ее бедер, и зверю внутри это нравится.

Рассматриваю лицо в капельках воды, красивый разлет бровей и длинные ресницы, что откидывают тени на горящие щеки.

Красивая и чувственная. Маленькая сучка даже не подозревает о своей силе. О том, как от нее сносит крышу.

От моих движений по воде идут волны, бьющие по бортику. Не могу остановится пока девочка не взвивается и не кричит, забившись в воде и пускает дикие всплески.

Продолжаю ласкать ее пальцами пока не обмякает и не открывает затуманенные серые глаза в растерянности смотрит.

А я смотрю на ее лицо в капельках влаги, на волосы, облепившие лоб, на грудь, что выглядывает из под пены и просто наклоняюсь, вынимаю девочку из воды, не обращая внимания на растерянный вскрик и легкое трепыхание, обматываю полотенцем и несу на кровать, бросаю и слышу ее тихий хрип, срываю с себя мокрую сорочку, начинаю растягивать ремень, чтобы избавится от брюк, хватаю Катрин за лодыжку, подтаскиваю к себе.

Может я ее и пугаю. Сейчас тормоза срывает. Мой предел достигнут. Хочу ее.

Она трепыхается, не понимая похоти, которую я вижу на дне ее чистейших глаз.

- Не сопротивляйся. Я все равно возьму свое.

Затихает, леденеет в моих руках и глаза наполняются чистейшими капельками ее боли и страдания, а я, как наркоман кайфую от ее чувств, от ее уязвимости, которая странным образом становится, моим кайфом, только Катрин не знает, насколько с ней я сдержан...

Тело ломит от предвкушения и вид красивого женского тела действует как хлыст, рассекающий кожу.

Ее губы беззвучно шепчут что-то.

Делаю шаг, почти покрываю уязвимое тело, как тишину пространства разрывает трель моего мобильного.

Фак!

Началось.

Глава 44

Катерина Елецкая

Посторонний звук врезается в мое одурманенное разгоряченное сознание спасительным звоном.

Димитрий отпускает меня и отвечает, а я накрываюсь одеялом и дрожу.

Магнат только что показал мне какими могут быть его сильные пальцы, заставил забиться в эйфории и ужаснул своим истинным оскалом хищника, который застыл в шаге от того, чтобы растерзать свою законную добычу.

- Слушаю. Да. Когда?!

Лишенная поддержки его горячих рук я начинаю дрожать и потому, как даже во тьме вспыхивают нефритовые глаза Димитрия, как сгущается аура вокруг мужчины, я понимаю, что случилось что-то серьезное.

- Значит диверсия. Автомобиль подгони.

Кац не оборачиваясь и ведя разговор идет к двери, а я смотрю на его широкую напряженную спину с огромной змеей, топящей корабль и кажется, что это морская тварь оживает из-за игры мышц под кожей, и ползет по мужской спине сверкая изумрудными глазами, яростно скалясь, передавая эмоции своего хозяина.

От Димитрия веет могильным холодом.

И я начинаю дрожать, дверь в мою комнату закрывается.

Прикусываю в смятении дрожащие губы, которые огнем пылают, а когда вспоминаю плотоядный взгляд Каца, когда он рассматривал мой рот, у меня начинает гореть лицо.

Слышу скрежет шин и понимаю, что Димитрий с сопровождением уезжает.

Что-то случилось последняя мысль, которая загорается в мозгу и меня странным образом вырубает, как если бы я выпила снотворное. Меня просто выбивает из реальности сном на грани с обмороком.

Просыпаюсь от прикосновения, не то, чтобы ощущаю ласку, а просто от того, что плечо жжет что-то горячее и тяжелое, распахиваю глаза и с трудом фокусируюсь на зеленых ярких нефритах.

Сдавленный писк вырывается из груди от безумной мысли, что зверь пришел забрать, то, что вчера не взял, тело вмиг покрывается испариной, к животу начинает приливать огненная лава и я не понимаю, то ли я сейчас от страха дрожу, то ли от сладкого предвкушения, от запаха самца, который метил меня вчера своими руками, заставив впервые в жизни умереть и воскреснуть ощутив ту самую маленькую смерть о которой так упоительно вещают французские классики…

- У тебя час на сборы.

Глубокий голос. Холодный, отстраненный, он отличается от вчерашнего, от того, каким хриплым