Отчаянный холостяк - Сабрина Джеффрис

Он снова нашел пальцами ее жемчужину, нажал на нее и почувствовал восторг от того, как Гвин резко вдохнула. Она – его, господи! Если ему придется до конца жизни оставаться бездетным, то пусть будет так. Потому что он хотел видеть Гвин своей женой.

И своей любовью.

Она немного поменяла положение, и Джошуа чуть не сошел с ума.

– Дорогая, – прошептал он и начал совершать глубокие толчки, снова и снова. – Моя сладкая, моя дорогая… моя любовь…

– Моя любовь, – эхом повторила Гвин, а ее темно-зеленые глаза напоминали озера, но озера, заполненные удовольствием.

Ее слова ударили его прямо в сердце, и он уже был на грани. Он любил ее. На самом деле любил. И был готов сделать для нее все что угодно.

И теперь он получил возможность это доказать. Джошуа немного изменил ее положение на пристенном столике так, чтобы при каждом толчке касаться той точки, которая давала Гвин самое большое удовольствие. И он входил в нее снова и снова, пока не произошел взрыв. Джошуа увидел это в ее глазах и почувствовал на своей плоти.

И когда Гвин закричала «О… боже, Джошуа!», достигнув пика удовольствия, этого было достаточно, чтобы он тоже оказался на самой грани перед началом эякуляции. Джошуа очень быстро извлек свой половой орган из лона Гвин, что чуть не убило его, черт побери, и излил свое семя у нее по бедру.

– Что… ты делаешь? – хрипло спросила Гвин.

Джошуа крепко прижимал ее к себе, когда из него продолжало изливаться семя. Боже, как он любил ее! Он любил ее за то, что она не смущалась и не стеснялась заниматься любовью, любил ее чувство юмора, преданность и верность тем, кого она любила. И он мог делать то, что сделал. Он должен так делать. Потому что потерять ее для него было немыслимо. Из-за ее неспособности иметь детей?

Джошуа поцеловал ее волосы, ее лоб, ее висок. Он ждал, пока их обоих перестанет трясти. Теперь она стала его женщиной. Он это обеспечил.

– Джошуа. – Гвин немного отстранилась, чтобы смотреть на него снизу вверх. – Почему ты…

– Чтобы доказать тебе: я готов не дать тебе забеременеть. Я могу сделать это таким образом.

Она смотрела на него, раскрыв рот.

– Но… но ты сам не…

– О, поверь мне, я получил удовольствие. Просто не кончил внутрь тебя.

Гвин сглотнула.

– Но это тебя… не расстроило?

– Немного. – Джошуа поцеловал кончик ее хорошенького носика. – Оно того стоило, Гвин, – чтобы ты была в моей жизни. Гвин, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И если для этого требуется так заниматься любовью, я это буду делать.

– Ты на самом деле готов?

– Да. Я не могу без тебя жить, дорогая.

У нее на глаза навернулись слезы.

– Это… самое лучшее, что мне когда-либо говорил мужчина, делал для меня.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – прошептала она и крепко его поцеловала. – Да.

– Хорошо, – произнес он хриплым голосом. – Потому что мне кажется, что я слышу кого-то в коридоре, поэтому нам, вероятно, пора одеваться.

– Джошуа! – воскликнула Гвин. – Тебе следовало об этом сказать!

– И испортить этот особенный для нас момент? Ни за что на свете. – Джошуа оставил Гвин на пристенном столике и похромал к дивану, чтобы сесть на него и натянуть чулки. Он завязал подвязки, потом надел панталоны и застегнул их, все это время стараясь не смотреть на Гвин, которая в это время поправляла свой лиф.

Она еще не сказала, что любит его, но она назвала его своей любовью, а это было хорошим знаком, по крайней мере, пока. В особенности, раз она согласилась выйти за него замуж.

Он поднял голову и увидел, как она соскальзывает со столика и поправляет юбки.

– Черт побери, женщина, – пробормотал Джошуа. – Ты совсем не выглядишь растрепанной.

– Да, снаружи. Но что происходит у меня внутри…

– Не начинай об этом, – проворчал Джошуа. – А то мне еще нужно надеть брюки, не говоря про сапоги.

– Я могу помочь? – застенчиво спросила она, направляясь к нему плавной, скользящей походкой.

– Нет. – Джошуа натянул брюки, затем застегнул их. – Только от одного вида твоих покачивающихся бедер я быстро снова приду в возбуждение.

– Как жаль, что мы ничего не можем с этим поделать, – игриво сказала она, явно флиртуя с ним. И сказала слишком громко.

На этот раз он совершенно четко услышал шаги в коридоре. Он понял, что и Гвин тоже их услышала, потому что глаза у нее округлились. Джошуа поспешно натянул один сапог, когда шаги остановились, а затем вернулись к двери. Вероятно, это просто ее горничная отправилась на поиски хозяйки, но Джошуа не любил оказываться неподготовленным в любой ситуации.

Проклятье. Он достал пистолет из второго сапога, при виде которого Гвин резко вдохнула. А Джошуа засунул оружие за пояс брюк сзади. Затем он прижал палец к губам и жестом попросил Гвин принести ему трость от пристенного столика, где ее оставил. Гвин кивнула и на цыпочках пошла за тростью.

Она только успела взять ее в руку, когда дверь резко распахнулась. Проклятье! Джошуа забыл, что Гвин отперла дверь.

В дверном проеме возник мужчина. Его лицо оказалось в тени, потому что свечи горели в бра на стене у него за спиной.

– Лайонел? – спросила Гвин.

До того как Джошуа успел встать, Мэлет схватил ее и приставил нож к горлу.

– А, майор! Даже не пытайся ко мне приблизиться, или она умрет. Я могу перерезать ей горло от уха до уха до того, как ты успеешь прохромать один шаг.

У Джошуа внутри все опустилось. Худший из возможных кошмарных снов воплощался в реальности. Он не смел потянуться за пистолетом, потому что это сразу же увидит Мэлет. А никакого другого оружия у него под рукой не было, нечего было использовать против Мэлета. Джошуа перевел взгляд на Гвин, которая в свете свечей казалась бледной как смерть.

Но она показала Джошуа, что держит его трость в правой руке, хотя немного сдвинула ее так, чтобы трость была спрятана в ее юбках. По крайней мере, у Гвин имелось что-то для самообороны. Хотя в эти минуты это мало утешало. Потому что вполне может оказаться, что у них больше противников. Ведь сюда также мог прийти и француз. Джошуа требовалось узнать, против кого ему предстоит выступать, перед тем как начинать действовать.

– Ты прекрасно знаешь, что я не позволю тебе выйти из дома вместе с ней, – заявил Джошуа, стараясь, чтобы его голос не дрожал и вообще никак не показать свой ужас. – Не знаю, как ты пробрался мимо лакея.

– А мне и не пришлось. Я зашел через кухню внизу, а потом проскользнул сюда. Ваш лакей дремал, когда я схватил его за горло и пригрозил убить, если не скажет мне, где ты. Он сказал, что ты в кухне, но я-то знал, что тебя там нет.