Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова

Горло так и перехватывало, Йанта и сама чувствовала несправедливость своей злости, нельзя винить того, кто хотел тебя спасти, но унизительная обида не позволяла остановиться.

— Я говорила, что пойду в любое сражение, помнишь? Я обещала слушаться тебя и знать свое место, но ты! Ты тоже обещал мне, Бъёрн! Я надеялась на твое доверие, а ты спрятал меня у Янсрунда! И кто я после этого? Твоя ворожея и часть команды, или дорогая игрушка? Вроде плохонького ножа, зато с золотой рукоятью: на пиру похвастать в самый раз, а в бой надо брать что понадежнее? Верно, ярл? За что ты со мной так?

В глазах стояли злые слезы, не проливаясь, но застилая все вокруг. И уже было непонятно, то ли её собственный туман укрывает их такой густой пеленой, то ли небо над «Линормом» заволокло штормовыми тучами. И тишина… мертвая тишина, потому что голоса, шум ветра, гудение натянутого паруса — все осталось там, за пределами туманного круга. А здесь только они двое. И Йанта слышала свое дыхание, быстрое, горячечное, но Фьялбъёрн молчал. А потом уронил тяжело и горько:

— Я хотел спасти тебе жизнь.

— Ценой моей чести? — тихо уточнила она. — Значит, ты и не собирался меня возвращать, Бъёрн. Потому что я не смогла бы вернуться. Как бы я смотрела в глаза… и тебе… и всем… Ты бы убил меня, а не спас.

Слова все-таки закончились. Иссякли, как вода в иссушенном пустыней роднике, из которого уже никто не напьется. Как тонкая, но прочная нить, что связывала их с Фьялбъёрном до этого — она натянулась до предела и уже звенела, готовая лопнуть, дрожала тонко, отдаваясь болью в сердце…

— Йанта… прости.

Два или три шага — это очень мало, оказывается. Она не успела ни отшатнуться, ни поднять руки, чтобы оттолкнуть. Драуг оказался рядом в одно мгновение. Сгреб в объятия, прижал к просоленной заскорузлой кожаной куртке-доспеху, зарылся лицом в волосы Йанты. И замер молча — может, тоже не знал, что еще сказать.

А она вдруг поняла, что эти день и ночь у них, скорее всего, последние. Что как ни обернется драка с Вессе, её, ворожею Огнецвет, ждет либо смерть, либо объятия Янсрунда, что вряд ли лучше. И как же хочется открутить колесо времени назад. Нет, не для того, чтобы сделать иной выбор. Просто поймать бы побольше вот таких мгновений, чтобы потом было что помнить, за что держаться, спасая остатки рассудка и души.

— Бъёрн… — прошептала она, уткнувшись в плечо драуга и дрожа то ли от холода, то ли от напряжения. — Ох, Бъёрн…

Запах соли и ветра, холод — не безжизненный, как у Янсрунда, а свежий, которым бы дышать и дышать. И ладони, что стиснули её плечи, жесткие, грубые, с твердыми мозолями… Но их не скинуть хочется, а напротив, содрать с себя тонкий шелк навязанного наряда, чтобы даже такая невесомая преграда не разделяла кожу и руки любимого. И злиться уже невмоготу. Пусть будет что будет, она не хочет оставлять после себя недобрую память ссоры.

— Йанта…

Она бездумно, по-кошачьи потерлась щекой о плечо драуга. Где-то на грани сознания трепыхалась мысль, что надо бы снять купол, но тогда все на палубе увидят их вот так… Да и Морские Псы с ними — пусть видят! Чего ей стыдиться? Не так много времени осталось у них с Бъёрном, чтобы думать о чужих пересудах. Только бы не проговориться. Ради всех богов, местных и иномирных… Нельзя Фьялбъёрну идти в бой, зная, какой ценой она купила место рядом с ним.

И, как назло, драуг будто услышал её мысли…

— Почему он тебя отпустил? Он же обещал…

Хриплый голос был наполнен тревогой и недоумением, от которых сердце тоскливо сжималось.

— Он… боится, — бесцветно сказала Йанта то, что поняла совсем недавно. — Янсрунд дал мне подсказку, как победить Вессе. Сказать тебе напрямую ему гордость помешала. Ну… и вы все-таки враги. Я — дело другое, передо мной он вроде бы просто похвастался секретом. Янсрунд ни за что не признается, но даже его пугает Пустота. А использовать эту подсказку может только чародей, вот он и отпустил меня.

Затаив дыхание, она ждала, изнывая от стыда за обман, поверит ли? И через несколько мучительно долгих мгновений почувствовала долгий медленный выдох. Бъёрн ей поверил. И от этого было так тошно, что Йанта подняла голову и потянулась за поцелуем, словно могла смыть им лживую недомолвку со своих губ.

— Йанта… девочка… моя…

Сколько облегчения! Огромные ладони, крепкие и жесткие, как весла драккара, прошлись по её спине и плечам, сминая тонкое платье. А в следующий миг оттолкнули, но лишь для того, чтобы снова притянуть к себе и укрыть от холодного ветра распахнутой курткой. И в этом тоже был весь Фьялбъёрн.

— Твое место никому не занять, — сказал ярл «Линорма», и больше не нужно было никаких доказательств и уверений.

Он легко подхватил Йанту на руки, и куртка снова соскользнула, но это уже было неважно, потому что путь до каюты оказался слишком быстрым и слишком долгим одновременно. Следовало возмутиться, потребовать поставить себя на палубу, и вообще не позорить воинскую честь тасканием на руках… Но Йанта промолчала, одним вздохом опустив мгновенно исчезнувший купол и наплевав на прокатившийся по палубе ветерок смешков. Хочется Бъёрну унести её в каюту, как добычу, пусть несет. Пусть делает, что хочет, сегодня ему ни в чем не будет отказа.

Поэтому она только взгляд опустила, чтоб не увидеть ненароком чью-нибудь ухмылку, после которой все-таки придется запустить в смешливую рожу заклятием. А потом несколько шагов по палубе кончились, дверь каюты захлопнулась за их спинами надежно, как врата загробного мира, и Фьялбъёрн остановился у ложа, так и держа ее на руках.

Можно ли раздеваться, когда тебя тискают, прижимают, целуют и гладят одновременно? Можно, если дорогой шелк хочется содрать, будто он жжет кожу. Йанта так и сделала, запустив мягким сине-золотым комком платья в угол. Чулки с сапогами и нижнюю рубашку с нее стянул уже драуг, отправив их туда же. Дольше всего пришлось провозиться с нитью оправленных в серебро алмазов, вплетенных в волосы. Шипя и путаясь пальцами в сложном плетении, Йанта выдирала её, чтобы не оставить на себе ничего, принадлежащего Янсрунду. Наконец драгоценная сверкающая капель утекла куда-то под ложе…

— Значит, мое место ворожеи… — начала она, вытянувшись на постели.

— Прекрати! — рыкнул Фьялбъёрн, нависая сверху, торопливо срывая одежду, и Йанта торжествующе улыбнулась.

Зря ярл думает, что так закончит разговор в свою пользу. Но сейчас и вправду… не хочется… ругаться…

Пальцы Бъёрна, что вплелись в её волосы, заставляя откинуть голову назад, были там куда уместнее любых драгоценностей. Чистый свежий мех ласкал обнаженную спину, а волны качали «Линорм» в знакомом ритме, который вот-вот сольется с другим, жарким… От тела драуга не веяло теплом живой плоти, но Йанта впервые за все эти дни почувствовала, что начинает согреваться. Изнутри, а не снаружи, собственным огнем, радостно откликающимся на зов страсти.

Ложе скрипнуло, принимая вес могучего тела ярла, и Йанта приглушенно ахнула смешком, потому что оказалась внизу. Как же это было правильно и сладко! Обхватив любовника ногами и руками, она ухитрилась потереться о него всем телом, заново возвращая ощущение гладкой прохладной кожи Бъёрна, впитывая его, лакомясь, как горячим хмельным глёгом — тоже настоящим, греющим тело и душу. А потом оказалась сверху, потому что Бъёрн, обняв её, перекатился на спину.