Кровь дракона. Держать строй - Дмитрий Христосенко

– А то! Годный боец. Малость еще подучить и хоть в гвардию, – подхватывает с готовностью сержант. Снимает с пояса флягу с водой и, свернув пробку, подсовывает солдату. – Освежись, боец. Заслужил.

Новобранец вцепляется во фляжку обеими руками и подносит ко рту. Выбивающие барабанную дробь зубы стучат по горлышку, вода струйками стекает на грудь, но все же ему удается напиться. Сержант забирает ополовиненную емкость, прикладывается сам и движется вдоль строя, кого-то похвалив словесно, кого-то отечески похлопав по плечу. Остальные сержанты занимаются тем же самым.

Граул охватывает отряд цепким взглядом и, убедившись, что младшие командиры занимаются своими делами, решительно направляется к сгрудившимся в отдалении беглецам. Еще издалека он отмечает, что забег не прошел для них даром – многих изрядно помяло в давке, когда они, превратившись в напуганное, бесконтрольное стадо, рвались оказаться как можно дальше от накатывающих стеной кавалеристов. Кто-то умудрился подвернуть ногу и теперь сидит на земле, баюкая пострадавшую конечность. Части беглецов повезло еще меньше – догнавшие их всадники решили преподать побегушникам урок, отходив их древками копий.

С хищным оскалом – жалости к бросившим своих товарищей трусам у не страдающего всепрощением ликтора нет – Граул приблизился к беглецам, когда послышался резкий свист. Повернув голову, он увидел, как Сплит активно машет руками, показывая, что маркиз призывает его к себе. Бросив на прощание полный тоски взгляд хищника, которого отвлекли от уже загнанной добычи, ликтор поспешил на зов.

Пока Граул, придерживая ножны меча, взбирался на холм, Волков мучился извечным русским вопросом «Что делать?». Алгоритм подготовки был понятен – нужно действовать постепенно, внушая бойцам уверенность в своих силах, вырабатывая у них «чувство локтя», приучая действовать совместно. Можно еще дать новобранцам возможность понаблюдать со стороны за действиями более опытных товарищей, чтоб они поняли, что хорошо обученная пехота способна отбить любую атаку кавалерии, ведь на самом деле атакующие «в лоб» всадники намного более уязвимы, чем укрывшиеся за щитами пехотинцы. Они и сами об этом прекрасно знают, не зря же стараются во время атаки напугать противника, сломить его волю, обойти, ударить во фланг, заставить побежать и, если это им удастся, то заняться самым любимым делом кавалерии – резней убегающих.

Вот только на практике выяснилось, что затраченного на подготовку времени оказалось недостаточно, солдаты дали слабину, а все эти доводы о преимуществах плотного пехотного строя – правильные, взвешенные, логические – уже не имеют никакого значения. Важно то, что бойцы струсили, побежали, и сейчас нужно любыми способами выбить из них этот страх, пока он не укоренился в душах солдат окончательно на уровне рефлексов. И действовать нужно быстро. Отложи тренировки на потом, и настоящих бойцов из этих новобранцев уже не выйдет, при встрече с вражеской кавалерией первой и единственной мыслью будет – бежать…

– Вызывали, маркиз?

– Как тебе результат, ликтор? – ехидно спрашивает Волков, но усилием воли гасит накатившее раздражение.

Не дело перекладывать свою вину на подчиненного, даже если тот и был инициатором учебной кавалерийской атаки. В первую очередь виноват он сам. Он здесь главный, и вся ответственность тоже на нем, и выход из сложившейся ситуации в первую очередь искать тоже ему.

– Удавлю щенков ссыкливых! – практически рычит ликтор. Я им такую жизнь устрою, что через декаду они сами у меня на кавалерию бросятся!

Бросив короткий взгляд на свою свиту, Глеб предлагает:

– Отойдем.

Отделившись от остальных офицеров, они спустились с холма.

Убедившись, что отдалились на достаточное расстояние и услышать их разговор никто не сможет, Волков повернулся к идущему следом Граулу. Уже открывшему рот, чтобы вновь пройтись по опозорившимся новобранцам, ликтору Волков выкладывает свои размышления.

Граул в ответ машет рукой и самонадеянно заявляет, что неправильные рефлексы, где бы они ни укоренились, он быстро поправит:

– Забью десяток беглецов палкой до смерти, остальные сразу научатся выполнять приказы командиров, – и добавляет: – Метод проверенный, на собственном опыте убедился.

– Не слишком ли?

– Только так и надо! – рубит ладонью воздух Граул. – Все наставления до этого сборища нужно подкреплять ударом дубины – быстрее дойдет. А десяток-другой трупов вообще поднимет обучаемость на порядок. И если позволите сказать откровенно… – он вопросительно смотрит на Волкова и, дождавшись разрешения, выкладывает: – Маркиз, я вас уважаю не только как наследника Фаросского престола, но и как бойца и командира. По рассказам ваших спутников – а их мнению я доверяю, так как некоторых из них знаю не первый год, – вы проявили себя хорошим бойцом, не прячась за спины своих солдат. Как командир вы разработали великолепную военную структуру, ваши идеи, которые позволят победить врага с намного меньшими потерями, гениальны, но ваше излишнее мягкосердечие может вам обойтись очень дорого.

– Кхм, мягкосердечие?

– Именно, маркиз. Полумеры здесь не пойдут – одними словами трусов не пронять. Если страх в них сильнее долга, то я сделаю так, что они будут бояться своих командиров больше врагов. И еще одна ошибка, маркиз. Помните посаженного на кол работорговца?

– И в чем я ошибся? – доброжелательно спрашивает Глеб, но это лишь ширма, скрывающая истинные эмоции. В груди взрывается жаркий ком огня, в глазах багровые отблески, но усилием воли он удерживает рвущееся на свободу бешенство под контролем.

– Следовало казнить всех его людей, попавших в плен, – наглядный пример того, что никому не позволено покушаться на жизнь маркиза Фаросского. НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЕНО! – вновь переходит на рык ликтор и тут же сменяет тон, почувствовав происходящие с Волковым метаморфозы: – Прошу прощения, маркиз, если мои слова вас оскорбили. Моя судьба в ваших руках. Если решите меня разжаловать в рядовые – ваше право. Решите казнить – приму, как положено.

Высказавшись, Граул чуть склонил голову, ожидая приговор. И это не было показухой. Он действительно был готов принять наказание. И наследника престола искренне уважал, но вот некоторые слова и поступки маркиза вводили его в недоумение. Впрочем, не только его. Ветераны, бывшие с Данхельтом с самого начала, отзывались о наследнике престола с теплотой, но также отмечали странности характера и некоторую эмоциональность.

– Если таким образом решил уйти от ответственности, то заявляю – не удастся! Кому я должен буду перепоручить ваших подопечных? Так что идите, ликтор, и занимайтесь новобранцами – они должны научиться противостоять кавалерии. И, Граул, постарайся все же обойтись без трупов, лишних солдат у нас нет.

– Постараюсь, – кивнул тот, – но обещать ничего не могу.

– Ступайте и не забудьте – вечером у меня совещание, – сказал Глеб, подступающая на смену бешенству апатия убила всякое желание спорить.

– Слушаюсь, – козырнул ликтор и умчался тиранить новобранцев дальше.