Нед. Свет и Тьма - Евгений Щепетнов

– Не плачь. Все будет хорошо, – Нед ободряюще полуприкрыл глаза, и Санда вдруг поверила – и ведь правда, все будет хорошо! Нед рядом, а значит все в порядке!

– Ты знаешь, они заставили меня выйти замуж за Хеверада, – неожиданно для себя самой сказала Санда, ожидая чего угодно – крика, ругани, осуждающего взгляда, вопроса «Как ты могла?!».

Но услышала лишь простое:

– Я знаю, милая. Я все знаю.

И еще она услышала:

– Ты кушать хочешь? Там лепешки с мясом, пирожки, сок и много всякой всячины. Довольно вкусно, да. Я, пока тебя ждал, пообедал, не утерпел. Поешь?

Живот у Санды мерзко забурчал, она даже вздрогнула от неожиданности, потом рассмеялась сквозь слезы и попыталась встать. Нед протянул ей руку, помог подняться, потом приобнял и отвел к столу.

Только теперь Санда поняла, как она голодна. Девушка сметала все, до чего могла дотянуться, пока Нед не остановил:

– Отдохни пока. А то желудок будет болеть. Тебя что, не кормили? – его лицо стало хмурым, а глаза будто превратились в два красных уголька. Санда моргнула, снова посмотрела в глаза мужу – нет, показалось. Просто он был сильно рассержен.

– Кормили… но плохо, – призналась она. – Держали в темнице, никуда не выпускали. На цепи, как собаку, держали. Мы скоро уедем? Мы же уедем отсюда?

Санда увидела, как тень коснулась лица Неда, он будто потух, осунулся, даже ссутулился, как если бы из него вынули стальной стержень, на который было нанизано могучее тело.

– Мне нужно тебе многое рассказать, – медленно проговорил Нед, – все не так просто. Совсем непросто. В общем, слушай…

Нед говорил медленно, весомо, и его слова, будто тяжелые гири, впечатывались в мозг Санды.

Вначале она была в отчаянии – как? Он меня, как вещь, отдает Хевераду?! Да как он смеет, предатель?!

Потом отчаянье сменилось грустью и печалью – она так долго ждала Неда, так безоговорочно верила в него, и вот что получила. За что ей это все?

Затем Санда взяла себя в руки и начала обдумывать ситуацию с точки зрения логики – все-таки она была довольно умной, а месяцы, проведенные рядом с людьми чуждыми ей, враждебными, научили девушку тому, что не все так просто и однозначно. Главное, ей предоставляют выбор. А это уже кое-что.

Рассказ Неда длился около часа. Нужно было вместить в него все, что возможно, все, что должна знать королева Замара, его любимая женщина.

Когда Нед закончил, Санда молча смотрела в пространство, будто спала с открытыми глазами. Нед не стал ее теребить, тоже замолчал, и так они просидели минут десять, пока девушка не вздохнула и не сказала:

– Мне все ясно. Но ты все-таки скажи – у меня есть выбор?

– Выбор есть у всех, – мрачно сказал Нед, – у всех! Выбор есть у птицы – заботиться о своих детях или нет. У зверей – делать то, что им хочется, или охотиться вместе, загоняя добычу, и так выжить. Выбор есть у солдата – сбежать с поля боя или умереть согласно контракту.

– То есть ты намекаешь мне… нет, напрямую говоришь, что мой долг сделать так, как ты хочешь, и взойти на трон, оставаясь женой Хеверада? А ты уедешь в неизвестность, и непонятно – вернешься или нет?

– Мы свободны в своих решениях, если забыть о том, что нашу судьбу решают боги. Я не выбирал свою судьбу, хотя когда-то казалось, что это именно так и есть – я вершитель своей судьбы. И ты не выбирала. Иногда нужно поступить правильно, даже если все у тебя внутри протестует, все кричит: не хочу! не буду!

– А если я все же откажусь – от трона, от Хеверада, от всех проблем и просто уеду с тобой? – ожесточенно проговорила Санда, закусив губу.

– Я понимаю тебя, – грустно кивнул Нед. – Но… ты так не сделаешь, я знаю. Ты сделаешь так, как надо, как правильно. Я вернусь. Я всегда возвращаюсь, ты же знаешь. Через год или раньше. Или позже. Я вернусь и тебя заберу. Хеверад пальцем тебя не тронет! Он меня боится и уважает. Ему нужна власть, хотя ты сама нужна тоже. Но власть важнее.

– А ты не боишься, что за это время я могу влюбиться в Хеверада? Что я могу забыть тебя? Что в конце концов решу – этот мужчина, король, вполне ничего, заслуживает быть моим мужем. И когда ты приедешь, я тебе скажу: прости, Нед, я люблю другого. Ты слишком долго плавал, моряк…

– Чему быть, того не миновать, – помрачнел Нед. – Если любовь была такой хрупкой, что улетучилась, как только я исчез из виду, значит, этой любви не было вообще. И значит, так тому и быть. Это твой выбор. Он у тебя есть. И я его не заберу. Ты вольна ждать меня или же забыть.

– Ты изменился, – грустно сказала Санда, глядя в глаза любимого, – когда-то ты бы умер, но не отдал меня никому на свете.

– Все мы меняемся. И ты изменилась. Стала еще красивее, женственнее и… умнее. Завтра утром коронация, – внезапно сказал Нед, меняя тему, – при стечении народа, на площади у ратуши. Завтра ты станешь королевой.

– Уже завтра? – поразилась Санда. Ее высокий лоб наморщился, веки опустились, будто она прислушивалась к ощущениям внутри себя. Посидев так несколько секунд, Санда широко открыла глаза и решительно сказала:

– Тогда у нас есть остаток дня и вся ночь! И я хочу их провести с тобой. Ты упомянул, что замужняя королева должна будет подтвердить свой брак, не быть девственницей? Вот сегодня мы это и поправим.

– Поправим, – слегка улыбнулся Нед. – Я хотел предложить тебе это сделать, но ты догадалась сама. А это – наш свадебный ужин. Может, выпьешь вина?

– Нет. Я хочу чувствовать тебя, запомнить каждую секунду, что мы будем вместе. А вино заглушает ощущения. Я не буду его пить.

– Больно будет! Ты же опять девственница…

– И пусть! Я запомню эту боль, запомню каждый миг с тобой. А там… будь что будет. Я буду тебя ждать, что бы ни случилось. Вернись, пусть искалеченный, пусть больной, какой угодно – только вернись. И… иди ко мне!

Санда встала, потянула вверх платье. Извиваясь, как змейка, выскользнула из алой шкурки, потом сбросила с себя кружевное белье и осталась нагой, как в момент рождения. И теперь ей не было стыдно – а кого стесняться? Уж не Неда, конечно, который видел ее во всех видах и гладил, перебирал, ласкал все уголки ее тела.

Санда шагнула вперед и обняла Неда, крепко вжимаясь в его грудь, будто хотела прирасти навсегда…

* * *

Она вскрикнула от резкой боли, но лишь теснее вжалась в любимого мужчину, обхватив его руками и ногами, как лесная обезьянка обхватывает свою мать, опору и защиту в этом жестоком мире.

Они любили, отдыхали, ели, пили, разговаривали, вспоминали, снова любили, немного поспали, совсем немного, – и снова, снова любили друг друга, как в последний раз, как человек, прошедший через пустыню, припадает к прозрачной воде ледяного источника…

Рассвет застал их разгоряченными, потными, тяжело дышащими.