Бабушки - Дорис Лессинг

Война — это не постоянные сражения, а длительные периоды бездействия и скуки, изредка прерываемые пароксизмами энергичной, деятельной активности: бои, опасность, смерть, — а потом снова скука и бездействие. Новости всегда поступали с фронтов. «Ну и как там было, на войне?» — «Господи, самое страшное — это скука. Хуже не придумаешь…» — «Не может быть! Ты ведь был в Дюнкерке… в Бородино… на Крите… в Бирме… участвовал в осаде Мафекинга…» — «Да, да, но в перерывах между боями такая скука… тоска страшная, врагу не пожелаю». В гарнизоне Икс скука стала вялотекущим заболеванием, подтачивала силы, как вирус, медленно, но верно подрывающий иммунитет. Единственным средством развеять скуку были слухи.

Слухи военного времени — это отдельная тема. Воображение будоражили досужие домыслы и предсказания. Они рождались в умах бойцов из страхов, одиночества и безумных надежд, а потом вырастали и начинали жить своей жизнью, выплескиваясь наружу беспечной болтовней в казармах. Неосторожные слова наполнялись глубоким смыслом и достоверностью и за день облетали гарнизон: «Нас отправляют в гарнизон Игрек… нет, в гарнизон Зет, поближе к месту нападения япошек…» — «Вторжение начнется на следующей неделе, туда уже отправили Девятый пехотный полк…» — «Сержанту Бентону начальник штаба сказал, что нас в Бирму посылают…» — «Гарнизон под карантин попадет, здесь обстановка нездоровая, нас в горы переправят…» — «Эпидемия холеры бушует, только об этом молчат, чтобы панику не разводить…» — «Нас пичкают бромом, чтобы не бунтовали…»

Скука и слухи…

Японская армия наступала по всей территории Юго-Восточной Азии, но полк Джеймса в бой не посылали. Полк Джеймса вообще никуда не посылали из гарнизона Икс. Джеймс по-прежнему жил в своих мечтах. Однообразно тянулись дни, дули жаркие ветра, тонкая пыль набивалась в рот и щипала глаза, потом пришли муссонные ливни… в третий раз. 1943 год. Индийцы выбегали из хижин и лавок, вскидывали руки к небу, кружились и причитали под струями дождя. Солдаты никуда не выбегали: им следовало вести себя прилично, подавать должный пример, соблюдать дисциплину.

Полковник Грант и миссис Грант иногда приглашали Джеймса в гости на выходные. Молодой человек был интересен полковнику, но сам Джеймс по скромности считал, что Гранту просто хочется поговорить о Киплинге.

В один прекрасный день миссис Грант заявила мужу:

— Все, нижние чины больше не приглашаем. Они не умеют себя вести. Напиваются вдрызг, убирай потом за ними!

— Дорогая, ты преувеличиваешь.

— Отнюдь. И потом, они не нашего круга люди, им с нами не по себе.

Полковник Грант и сам подозревал, что это правда.

— Послушай, им здесь и так несладко приходится. Потерпи, все образумится.

— Нет уж, я больше терпеть не намерена. Приглашаем только офицеров, и точка!

Они жили в глубинке, вдали от побережья. Давным-давно полковник Грант, смышленый подросток из бедной семьи, удостоился редкой возможности поступить в военную академию Сандхерст, выслужился и сделал достойную армейскую карьеру. Он женился на Милдред, девушке из зажиточной семьи, но никогда не забывал о своем скромном происхождении, а потому приглашал на постой нижние чины. Однако теперь миссис Грант настояла на своем: только офицеры.

— А этого милого юношу, как его… Джеймса, да. Вот его приглашай. Он из приличных.

— Он уже офицер.

— Ну вот видишь!

В следующие выходные Джеймс и девять его соратников приехали в гости к полковнику. Все вели себя достойно, хотя, как и прежние гости, с удовольствием посещали офицерский клуб в близлежащем городке.

Все, кроме Джеймса.

Они с полковником Грантом сидели на веранде и пили чай.

— Скажите, а что в гарнизоне говорят?

— Про то, что мы сидим здесь без дела? — с горечью спросил Джеймс.

— Да, и про это тоже.

Полковнику наверняка было известно, что говорят в гарнизоне: его приятель, полковник Чейз, сам все слышал в офицерском клубе. Неужели Грант забыл, что Джеймс больше не общается с нижними чинами?

— Солдаты недовольны, сэр. Им не нравится бездействовать. Но вы же знаете, они всегда и всем недовольны. Видите ли, сэр, по-моему, рядовые просто не любят офицеров. Впрочем, вас, наверное, не это интересует…

Полковник понимающе кивнул. Они с Чейзом неоднократно обсуждали настроения среди личного состава и причины разочарования в армейской службе и всякий раз приходили к выводу, что отстали от времени.

— А среди офицеров наблюдаются… м-м, опасные настроения? Подрывные разговоры?

Судя по всему, полковник Чейз слышал что-то в этом роде. Проблема заключалась в том, как он это истолковал.

— Я политику не люблю, сэр. Мне неинтересно, — признался Джеймс.

Он однажды осмелился произнести это среди офицеров в клубе. Сказал об этом тем же тоном, как если бы объяснял, что не любит сладкого чая. Он мог бы заявить, что поддерживает консерваторов или — из дерзости, — что намерен голосовать за лейбористов. Утверждение, что к политике он равнодушен, звучало нелепо. Так во времена Мартина Лютера прозвучало бы заявление о том, что кому-то безразлична религия. Отсутствие интереса к проблемам политики было равносильно отсутствию интереса к судьбам человечества. Поэтому весь вечер десяток молодых офицеров наставляли его на путь истинный, решив, что он просто недостаточно информирован. Джеймсу пришлось терпеливо выслушать их и продемонстрировать вежливую заинтересованность.

Пристальное внимание окружающих к отсутствию у него «должного чувства» напомнило Джеймсу беспечные дни 1938 года. Напряженный интерес к проблемам политики — особенно левого толка — не характерен для британцев, однако в 1938 году его подогревали Гражданская война в Испании, Депрессия, нищета и военная угроза. В то время Джеймс прислушивался к дискуссиям, хотя больше увлекался поэзией.

Молодые офицеры гарнизона в основном придерживались либеральных взглядов, но больше всего обсуждались проблемы Индии. Говорила в основном молодежь, офицеры старшего поколения помалкивали. Повсюду велись зажигательные разговоры об освобождении Индии из-под колонизаторского ига, и главной задачей гарнизона Икс было их подавление.

О чем полковник Чейз говорил полковнику Гранту? Наверное, о большевиках, о коммунистах, о пятой колонне, об агитаторах и подрывной деятельности. Возможно, даже о военном трибунале.

— Джеймс, политику можно не любить, но избежать ее нельзя.

— Я никогда о ней не думаю, сэр, — честно ответил Джеймс.

— Неужели вам безразлично, что происходит с нами в Индии? — удрученно осведомился полковник. — Мы построили железные дороги, поддерживали порядок… — Он умолк. От порядка не осталось и следа: Индийский национальный конгресс, мятежники и агитаторы организуют протесты, людей бросают в тюрьмы… — Джеймс, неужели вам безразлична судьба Британской империи?

— По-моему, вождям и князьям придется уйти, сэр.