Молчи - Б. Т. Урруэла

корчился, а затем взвизгнул, когда горячие кольца нагревателя коснулись его кожи.

— Лично я и мои монстры имели склонность к средневековым пыткам. Они использовали это, чтобы контролировать нас. Чтобы уничтожить нас. Чтобы сломить нас, — тогда он действительно забился в судорогах, расплескивая воду по краям, но не обогреватели. Они остались там, где были, плавая в воде вокруг него, обжигая его кожу. Она заметила, что немного воды попало на разъемы удлинителя, и искры, поэтому она схватила несколько брезентов из гостиной и накрыла шнуры.

Затем она встала перед резервуаром, уперев руки в бедра, наблюдая, как он извивается, как слизняк.

— Я много изучала средневековые пытки после того, как мы сбежали. Действительно, увлекательная штука.

— Пожалуйста… — он громко заплакал. — Пожалуйста, отпусти меня!

Она подняла руку вверх. Нахмурилась на него.

— Мистер Андерсон, пожалуйста. Я пытаюсь научить тебя кое-чему. Не будь грубым, — она одарила его слащавой улыбкой. — Так вот, эта особая форма средневековой пытки, они не дали ей какого-то причудливого названия. Просто называли это кипячением. Креативно, да?

Он начал дрожать, лихорадочно озираясь по сторонам, как будто хотел выбраться из собственной кожи.

— Еще в шестнадцатом веке старый добрый Генрих VIII сделал это законной формой смертной казни. Но они использовали масло. Можешь в это поверить? — задала она риторический вопрос игривым тоном. — Тогда у них были специальные железные котлы. Просто огромные. И они разводили под ними костры, нагревая его. Готовили осужденного, — она посмотрела на погружные нагреватели, теперь уже полностью раскаленные, и на многочисленные удлинители, потом пожала плечами. — Извини, это лучшее, что я придумала. Не знаю, сколько они будут греться, они довольно маленькие. Это может затянуться надолго…

— А-а-а-а-а, — звук, который он издал, был гортанным и нечеловеческим. Он забился еще сильнее, отчаянно ища помощи.

Тогда Орион улыбнулась шире.

— Ну и ну… кажется, я сглазила, а, мистер Андерсон? — она на мгновение заколебалась, когда мужчина закричал и забился. — Кстати, можно буду называть тебя Брекен? — лукаво спросила она. — Думаю, уже можно. Мы стали друзьями.

Брекен Андерсон ответил еще одним жалобным криком, вода вокруг него начала пузыриться.

Орион хлопнула в ладоши.

— Отлично! С тобой так легко работать, Брекен, — она сделала несколько шагов ближе, наблюдая, как его кожа шелушится, покрывается волдырями и кровоточит, и прошипела: — Теперь умри за меня, ублюдок.

Глава 19

Месяц спустя

Орион довольно хорошо научилась убивать. Ей удалось подцепить еще троих мужчин, и всех убила так же легко, как Брекена. Она мудро выбирала. По одному в неделю, каждый из разных частей Миссури, чтобы не было закономерности.

В те времена она немного облегчила себе задачу — не так много удлинителей и воды, меньше шансов на поражение электрическим током.

Она даже не была уверена, что Брекен мертв, когда вода остыла, и она начала убирать его тело, чтобы похоронить в могиле, которую подготовила. Ей показалось, что он дернулся, когда грязь посыпалась на его покрытое волдырями тело из ковша экскаватора, но она не была уверена. Ее не беспокоило, что она потенциально похоронила его заживо после того, как сварила, хотя, вероятно, так и должно было быть.

Она решила все изменить именно из-за этого беспорядка. То, как его кожа соскользнула с мускулов, словно грязь, на ее куртку, и на пол, и на ее ботинки. Нет, она решила облегчить свою работу, чтобы пытки были менее… грязными. И она сожгла ботинки с курткой. Ей стало обидно, так как это были ее любимые. Хорошо, что у нее достаточно денег, чтобы заменить вещи за пару щелчков. Жаль, что заменить душу было нелегко.

Вторая жертва Орион — Бобби О’Каллахан, изнасиловал дочерей своей подруги, которым было пять и три годика. Он отсидел четыре года и был освобожден условно.

Орион похоронила его по шею за фермой. Она никогда не забудет, как смеялась, когда он очнулся, как будто они только что перенеслись в мультфильм «Луни Тюнз». Но в субботу утром не было ничего такого в ее пытках.

Она просто заклеила ему рот скотчем, вылила ему на голову молоко и мед и оставила его там. «Скафизм», как она читала, переводился вроде «дырявый», и она узнала почему, когда вернулась через несколько дней. Жуки, птицы и все, что еще хотело полакомиться, сожрали у Бобби глаза, губы и нос. Ее чуть не вырвало, когда она увидела остатки его лица, и она поспешно накрыла его экскаватором.

Мухаммед Хоссейни жестоко изнасиловал и надругался над шестью девочками в возрасте от семи до одиннадцати, в течение пяти лет. Его двадцатипятилетний приговор был отменен три года спустя, после того как апелляционный суд установил, что судебное разбирательство по его делу было отложено сверх установленных законом требований.

Орион сломала каждый его сустав кувалдой — колени, лодыжки, запястья и локти. К тому времени, когда она добралась до его лица, он едва дышал, если не считать бульканья. А потом она стерла его лицо насовсем.

Аллен Рэнделл был полицейским в полиции Сент-Луиса еще до того, как его поймали в телешоу канала NBC под названием «Поймать хищника». При обыске в его доме был обнаружен целый терабайт детской порнографии, и за десять лет службы в полиции он семь раз посещал Тайланд. Они связали его с тамошним борделем, где специализировались на девочках младше тринадцати лет. Он заключил выгодную сделку и отсидел всего восемнадцать месяцев.

Он был опасен для Орион, будучи бывшим полицейским и все такое. Но он был невысокого роста, к тому времени уже не в форме, и жил уединенной жизнью.

Схватив его, она оторвала ему конечности одну за другой с помощью веревки и экскаватора, пока там не остался лежать просто окровавленный торс, а его лицо было серым и дергалось. Она сомневалась, когда хоронила его останки рядом с остальными. Каждое убийство кормило ее чуть меньше и делало все немного сложнее.

Все произошло слишком быстро. Она знала это. Слишком частые убийства увеличивали риски. Увеличились шансы быть пойманной. Однако все это было логично, а жажда мести Орион не знала логики. Кислота под ее кожей этого не понимала.

В ней жили голодные звери, и один из них жаждал подобия нормальной жизни. Ради Мэддокса, ради любви.

Другой жаждал боли, смерти и возмездия.

Разве жизнь не была целиком посвящена зверю, которого ты кормишь?

Ей было легче убивать педофилов, чем налаживать отношения с Мэддоксом.

Она была готова хоронить трупы посреди ночи, вместо того чтобы отважиться на физические отношения с парнишкой, которого полюбила, и мужчиной, в