Кровные узы, или История одной ошибки - Диана Чемберлен

В этот день я долго говорила с Деннисом по телефону. Он мне объяснил, что, «принимая во внимание серьезность статей обвинения» – выражение, которое я скоро начала ненавидеть, – имелась вероятность того, что дело Энди будет передано для слушаний в суд для совершеннолетних. Возможно, он будет отпущен под залог, возможно – не будет. Я сказала Деннису, что готова заплатить любые залоговые деньги.

– Ну, в данном случае залог может исчисляться миллионами, – сказал Деннис. – Но вы должны быть готовы ко всему, Лорел. Принимая во внимание серьезность преступления, они могут решить, что он представляет опасность для общества, и не отпустят его под залог. Убийство, совершенное в результате поджога, считается убийством первой степени. Его будут судить как взрослого, он может подать заявление о признании вины в поджоге и об исключении статей по обвинению в убийстве.

– Но если он не виноват в поджоге? – спросила я.

Деннис замолчал так надолго, что я испугалась, не заснул ли он.

– У нас еще будет время поговорить об этом.

– Но вы слышали, что я сказала, Деннис? Я хочу, чтобы вы боролись за него. Если они будут судить его как совершеннолетнего и найдут виновным, он будет осужден. Сколько шансов за то, что дело останется в суде по делам несовершеннолетних?

– Я бы сказал, что шансы на это невелики, – сказал он. – Но если больше не будет свидетелей и уличающих доказательств, мы имеем шанс побороться.

Мэгги, Маркус и я старались как можно лучше отметить возвращение Энди домой. Мы не обращали внимания на репортеров и киношников, сновавших около дома. Я выключила все телефоны, кроме своего. Мы заказали пиццу, а Маркус принес еще торт-мороженое. Пиршество проходило в большой комнате, хотя только у Энди, казалось, имелся аппетит. У меня кружилась голова и тошнило с тех пор, как я упала в обморок, а Мэгги стала совершенно белой, когда я объяснила ей, чем может закончиться суд.

– Они могут передать его дело в суд для совершеннолетних? – спросила она, широко раскрыв глаза. Мы сидели в моей спальне. Она всплеснула руками. – Но ему ведь только пятнадцать! Это все какое-то безумие! Его адвокат больной на всю голову, что ли? Я не знаю, каким образом бензин попал на обувь Энди, но он этого не делал!

– Не кричи, – быстро проговорила я, пораженная ее вспышкой. – Я уверена, что его адвокат поможет удержать его в судебной системе для несовершеннолетних, так что не надо огорчаться раньше времени.

Я пожалела, что рассказала ей так много. Мэгги оказалась гораздо более ранимой, чем я ожидала. Несколько раз за эти дни я заставала ее в слезах. Когда я спрашивала, что случилось, то получала в ответ обычное «ничего». Я знала, что она безумно волновалась насчет Энди, как и все мы. И тогда я решила обсуждать самые тяжелые детали только с Маркусом. Ей обо всем не нужно было знать.

Сидя в большой комнате и с трудом глотая куски пиццы, мы говорили обо всем, кроме того, что пережил Энди в заключении, кроме того, что произошло в суде сегодня утром, и того, что ждало впереди.

Телефон Маркуса зазвонил, когда я стала разрезать торт-мороженое.

– Это похоже на мой день рождения, – сказал Энди, когда я протянула ему кусок торта.

– Верно, Панда. – У Мэгги опять были красные глаза. Когда она успела улучить момент и поплакать в одиночестве? Она так старалась выглядеть бодрой, чтобы не огорчать брата, что я растрогалась. – Значит, теперь нам больше не надо отмечать твой настоящий день рождения, – поддразнила она его.

– Нет, все равно придется, – ответил Энди.

Маркус появился в дверях и поманил меня на кухню. Я передала нож для разрезания торта Мэгги.

– Что случилось? – спросила я, выходя за дверь.

– Сегодня утром на мусорной свалке они нашли пару пластиковых канистр из-под бензина, – сказал он. – Возможно, именно с помощью этих канистр был совершен поджог, потому что в них были остатки смеси дизельного топлива и бензина.

У меня перехватило дыхание.

– Они нашли на канистрах отпечатки пальцев? – Я надеялась, что настоящий поджигатель был достаточно неаккуратен, чтобы оставить свои отпечатки.

– Они послали канистры на экспертизу. – Он еле заметно улыбнулся. – Удивительно, что они нашли эти канистры. Если там есть отпечатки настоящего поджигателя, Энди сможет выпутаться.

1995–1996

Джейми повесил телефонную трубку, в его улыбке я заметила оттенок недоверия.

– Он приезжает, – сказал он с облегчением. – И будет здесь завтра.

Я обвила рукой его талию.

– Прекрасно, – сказала я, как будто у меня не было никаких смешанных чувств по поводу приезда Маркуса. Мисс Эмма умерла несколько месяцев назад после долгой борьбы с раком. Это было хорошо, что он приезжает, хотя я не видела его и не разговаривала с ним четыре года, которые прошли со времени его отъезда в Эшвилл. Мы мало знали о его жизни – лишь то, что он стал пожарным и, предположительно, перестал пить. Он изредка посылал Джейми сообщения, а детям – открытки и подарки к праздникам и дням рождения. Он полностью обособился от своей семьи, и, честно говоря, я была рада этому. Джейми вначале боялся, что Маркус не будет ездить на службу. Он думал, что его брат все эти годы не приезжал домой из-за своей враждебности к матери и, возможно, к нему. Ему никогда не приходило в голову, что это может иметь отношение ко мне.

Маркус приехал в «Сторожевой Баркас» на следующий день. За эти четыре года он изменился – больше не был таким худым, у него появились мускулы, в лице добавилось мужественности, голубые глаза стали как будто ярче. Я тут же поняла, что перемена, произошедшая в нем, была не только внешней. Это был уверенный в себе мужчина, который обнял Джейми как равного. Они стояли обнявшись больше минуты.

– Я скучал по тебе, братишка, – сказал Маркус.

Его взгляд упал на меня. Улыбаясь, он сделал шаг ко мне, я обняла его, но буквально через секунду мы отпрянули друг от друга. У него был совсем другой запах. Шампунь и мыло. Ни следа алкоголя и табака.

– По тебе я тоже скучал, – сказал он.

– И нам тебя не хватало, – пробормотала я.

Я не могла без усилия смотреть ему в глаза, чего совсем от себя не ожидала.

Маркус нагибался все ниже и ниже, пока лицо его не приблизилось к лицу семилетней Мэгги.

– Ты помнишь меня, Мэгс? – спросил он.

– Ага. – Она наклонила голову.

Маркус рассмеялся.

– Это хорошо. – Он выпрямился. – Когда ты была маленькой, я не был самым примерным дядей. А где же Энди? – Он посмотрел на меня. – Я ведь никогда его не видел.

Я боялась показывать ему Энди. Для меня их сходство было так же очевидно, как положительный тест ДНК.

– Он прилег ненадолго.