Печать богини Нюйвы - Яна Горшкова

Но нет же, Сян Лян заложил руки за спину и принялся ходить взад-вперед, что означало одно – кому-то быть битым, и этот кто-то прямо сейчас расшнуровывал генеральские наручи.

– Следи за моими рассуждениями, мальчишка. Тебе этот брак выгоден как никому другому. Иначе я бы ее Куай-вану предложил. Тоже, к слову, невеликого ума парень.

И по тому, как сжались кулаки господина, Мин Хе понял, что выстрел попал в цель. В прошлой жизни старик точно был знатным лучником. Неясно только, сравнение ли с потомком чуского вана, совсем недавно пасшим чужих овец в полной безвестности, разозлило генерала или же возможность потерять небесную деву.

– Похоже, небесной деве ты не очень-то и люб, а перспектива стать императрицей слишком призрачна, чтобы по-настоящему ее увлечь, – усмехнулся Сян Лян, намекая на сегодняшнее поражение. – Значит, она тебе что-то предложила…

Говоря это, старый опытный царедворец, вот уже полвека держащий государство Чу в стальном кулаке, неотрывно глядел на племянника, стараясь по выражению лица угадать правду.

– Или вы о чем-то договорились. Или и то и другое. Неужто тебе понадобились тайны Девяти Небес из «Книги исполнения желаний»?

Сян Юн не выдержал и заржал над выдумками дядюшки, сделавшись похожим на своего коня, только не серой, а черной масти.

– Нет? Ну и правильно, тебе они все равно впрок не пойдут, – презрительно фыркнул Сян Лян. – Знаю я твое главное желание. Полагаю, что и в этот раз ты его с девой не утолил отчего-то. Тоже подозрительный факт.

Вместо ответа генерал отвесил пинок одному из слуг, замешкавшемуся с поножами. Кто знает, тот все поймет, а Сян Лян воспитывал Юна с детства.

– Вас не разберешь, уважаемый дядюшка. То пальцем ее не трожь, то почему не снасильничал, спрашиваете. Вы бы уж определились, что ли.

Сказал как бы с ленцой, точно сытый волк зевнул с подвыванием, но Мин Хе моментально ощутил, как напряглись все мышцы на спине у господина. Точь-в-точь еще одна дополнительная броня, да и только.

– А ты не переживай, племянничек, я уже определился. Со свадьбой придется поторопиться, – удовлетворенно мурлыкнул Сян Лян и улыбнулся сладко-сладко. – Может, небесная дева тебе больше удачи принесет, а?

– Воля ваша, дядюшка, – изобразил смирение Сян Юн. – Если подходящий день определен…

– Нет, но особого значения это уже не имеет.

– Ах, как же так?

Хитрый старикан растянул губы в ядовитейшей из улыбок. От которой у Мин Хе аж желудок от страха свело.

– Кто ж знает, почему мой гадальщик вдруг взял да и перерезал себе горло. Однако же гадальщиков много, а небесная дева – одна. Через три дня проведем церемонию. Вот и весь сказ.

– Превосходно.

Знающие люди говорили, что с этого слова циньский император Эр-ши Хуанди начинает казнить своих высших сановников. А вот благородный и доблестный генерал Сян Юн всегда по шеям раздавал молча. До этого дня, по крайней мере. Мин Хе на своего господина не обиделся, нет, но тенденция ему совсем не понравилась.

Люси

К вершине Цветочной горы, где, сам подобный диковинному цветку, будто бы распускался среди облаков храм богини Нюйвы, вела длинная тропа. Временами вполне удобная, с площадками для отдыха, порой она вздымалась крутыми ступеньками, вырубленными прямо в скале, или стелилась деревянными мостками, скрипучими и такими узкими, что Люсе приходилось прижиматься к теплому камню, чтобы пройти. И вниз лучше было не смотреть.

Альпинизм, до войны модный среди людей из окружения Орловских, не был увлечением ни самого профессора, ни его дочерей. Ученому хватало приключений в экспедициях и на раскопках, а девушки были слишком юны, да и обе маменьки сходились в одном: разве женское это дело – лазать по отвесным скалам? Так что даже если бы в Татьяне и Людмиле и проснулась внезапная страсть к такому спорту, осуществить ее было бы невозможно. Тогда, в их времени, в их мире. Но теперь…

«А почему нет? – утирая пот, гордо думала Люси, бросая вниз победный взгляд. – Отсюда ничего уже не кажется таким уж страшным».

Осознание того, что высота ее совсем не пугает, придало девушке сил, и последний этап подъема она преодолела довольно легко. И дышала ровно, привыкнув к разреженному горному воздуху. Последние ступеньки, самые трудные шаги – и вот он, храм богини, сотворившей китайцев из глины.

– Надеюсь, я действительно найду здесь хотя бы часть ответов… – Люся невольно замедлила шаг и оправила одежду. Вид у нее был, прямо скажем, не слишком торжественный. Но во дворе храма не нашлось ни служек, ни паломников – вообще никого, только свист ветра, шелест множества шелковых ленточек да нежный перезвон подвесок. Девушка немного постояла, с любопытством рассматривая затейливую резьбу и роспись, но какое-то странное нетерпение тянуло ее вперед. Оглядевшись внимательней, она заметила вход и решительно ступила на мощеную дорожку, явно помнившую тысячи ног.

Из проема тянуло благовониями и почему-то свежей глиной. Людмила вошла, моргнула, привыкая к полумраку, и направилась туда, где было посветлее. Сотни, если не тысячи глиняных фигурок провожали ее почти живыми взглядами. Девушка невольно поежилась и тут же разозлилась сама на себя. Она пришла за ответами, и она их получит.

Но пока что расспрашивать было некого. Статуя богини над алтарем смотрела безмятежно и равнодушно. В храме не оказалось ни души. Хотя… Откуда-то сбоку, из не замеченного с первого взгляда прохода, доносилось легкое ритмичное поскрипывание, будто кто-то вертел гончарный круг. Люся подозрительно прищурилась. Все это определенно что-то ей напоминало, что-то, что она уже где-то и когда-то видела – то ли во сне, то ли в бреду, то ли…

– Волшебная деревня, – вслух пробормотала она, не скрывая раздражения. – Летучие даосы. Чародейский туман. Что дальше? Кони все-таки заговорят?

Узкий и короткий коридор вывел Людмилу на террасу, словно парящую над обрывом. И к тому, что она увидела там, в прямом столбе нежного света, падавшем прямо с Небес, никто и ничто не смог бы подготовить дочь профессора Орловского. Нет, не змееногая богиня и не лично Яшмовый Владыка в компании с Красным и Белым императорами и персиколюбивой Сиванму обретались на террасе, внимая мелодии цыня и любуясь танцами настоящих небесных дев. Хуже.

– Guten Abend, Fräulein Lucy, – молвила склонившаяся над гончарным кругом женщина, не оборачиваясь. – Warten Sie bitte auf dass ich die Arbeit fertig gearbeitet habe. Besprechen wir später[31].

– Как вам будет угодно, фройляйн Ланге… – прошептала Люся, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. Это… – то есть вот это вот! – было чересчур даже для нее.

«Ну вот теперь хоть понятно, что я всего лишь спятила! – с облегчением подумала она. – Какое счастье, Господи…»

Конечно, в жизни случиться могло что угодно, даже революция, бегство в Шанхай и провал во времени, но Людмила точно знала только одно – ее старой, нелюбимой, вредной и въедливой бонне Шарлотте Ланге в Древнем Китае делать точно нечего.