ValueWeb. Как финтех-компании используют блокчейн и мобильные технологии для создания интернета - Крис Скиннер

Такой конец можно объяснить тем, что конкуренция в условиях сетевого эффекта приведет к значительному сокращению рынков. Это не случится в одночасье, но со временем произойдет. В случае Nokia и Kodak процесс продолжался более десяти лет. В случае банков он может занять два десятка лет, но это будет, если банки не изменятся, поскольку влияние сетевой экономики очевидно.

Вы можете увидеть это в сфере пирингового кредитования в Великобритании, где в прошлом году общий объем Р2Р-кредитования и краудфандинга достиг 1,2 миллиарда фунтов стерлингов, благодаря чему общий объем кредитования в отрасли составил 2,18 миллиарда фунтов, в два раза больше объема кредитования по состоянию на конец 2013 года. По всей вероятности, в 2015 году этот показатель снова удвоится[13] и, согласно прогнозам Zopa, продолжит повышаться в обозримом будущем[14]. Сама компания Zopa ежегодно удваивала совокупный объем кредитования на протяжении последних пяти лет.

Это весьма похоже на горящую землю, поскольку сетевая экономика захватывает отрасль кредитования. То же самое происходит с платежной системой Venmo. Объем платежных транзакций, обрабатываемых Venmo, ежегодно увеличивается вдвое (в третьем квартале 2014 года были обработаны транзакции на сумму 700 миллионов долларов, тогда как во втором квартале 2015 года – на сумму 1,6 миллиарда долларов). На самом деле в связи с тем, что финтех захватывает рынок платежей и кредитный рынок, существует большая вероятность того, что через десять лет значительная часть прибыли и маржи банков перейдет к начинающим компаниям. Следовательно, банки должны за десять лет адаптироваться к новым условиям, чтобы больше походить на финтех-компании. А может, и быстрее.

И последняя мысль о самоуспокоенности, услышанная мной от нескольких банкиров. Они придерживаются точки зрения, что у них уже есть миллионы клиентов, которые вряд ли перейдут к альтернативным поставщикам услуг, не заслуживающим доверия, не проверенным на практике и не имеющим лицензии. Да, это так. Сегодня у вас есть такая роскошь, которая даст вам десять лет форы, чтобы вы могли измениться и адаптироваться, не потерпев поражение за один день. Это своего рода буфер. Но со временем люди все же меняют свои предпочтения, особенно если кто-то предлагает более дешевый, более понятный и более удобный в применении продукт. Десять лет назад водители такси чувствовали себя в безопасности, Nokia и Kodak правили миром, Washington Mutual и Royal Bank of Scotland были самыми уважаемыми банками, а Китай вообще никто не принимал в расчет. Сейчас все иначе.

Следовательно, при разработке стратегии для своих финансовых учреждений не забывайте о том, что вы уже стоите на горящей земле, как бы спокойно вы себя ни чувствовали.

Недавно я выступал с докладом на конференции в Италии. В ней участвовали руководители итальянских банков, которые внимательно слушали, что я говорю. В анкетах обратной связи были выставлены в основном оценки 8, 9 и 10 из 10, но пара слушателей все же отметили в анкете оценки от 1 до 3 из 10. Я не имею ничего против, поскольку, на мой взгляд, я вызываю примерно те же чувства, что и мармайт – либо любовь, либо ненависть[15].

Прежде всего я утверждаю, что дигитализация кардинально меняет ситуацию в банках. Банки создавались не для цифрового распределения данных в сетевом мире, а для физического распределения бумаги в локальном мире.

Первый тезис, вызывающий те же чувства, что и мармайт: в современных банках все должно опираться на цифровую платформу.

Затем я указываю на технологии, которые создают этот новый мир:

– Во все встроены чипы.

– Все подключено к сети.

– Приложения облегчают процесс освоения цифровых технологий.

– Происходит консьюмеризация технологий.

– Социальные сети способствуют формированию мира, в котором все связаны со всеми.

– Социальные финансы создают новые бизнес-модели.

– Все происходит в реальном времени, там, где данные представляют ценность.

– Банки становятся хранилищами больших данных.

– Облачная среда обеспечивает доставку всех продуктов банка конечным пользователям приложений посредством API.

Второй тезис, вызывающий те же чувства, что и мармайт: технология стимулирует банковскую отрасль к переменам.

Далее я рекомендую банкам разобрать самих себя на составляющие. Разделите себя на части и постройте заново. Проанализируйте все, от продуктов до процессов и сотрудников, и попытайтесь понять, насколько вы соответствуете цифровой эпохе. Есть ли банки, которые все делают лучше? Следует ли вам разрабатывать облачные сервисы, API и приложения для своих продуктов, процессов и сотрудников или лучше собрать и интегрировать их? Вы осознаете, что произошла вертикальная дезинтеграция и клиенты могут создать собственные банки? Можете ли вы конкурировать в таких условиях?

Третий тезис, вызывающий те же чувства, что и мармайт: технологии разрывают банки на части; банкам следует пойти на опережение, чтобы понять, соответствуют ли они своему целевому назначению. И наконец, в завершение я высказываю такую мысль: вы не должны останавливаться на достигнутом, поскольку ваши клиенты и сотрудники вас возненавидят. Я показываю слушателям результаты исследования Millennial Disruption Index («Индекс подрывных инноваций нового тысячелетия»), которые наглядно демонстрируют, что люди в возрасте до 35 лет ненавидят банки. Они скорее отправились бы к стоматологу, чем посетили банк (71 %), и отчаянно нуждаются в том, чтобы место банков заняли такие компании, как Google или Amazon (73 %).

Четвертый тезис, вызывающий те же чувства, что и мармайт: банки не действуют в интересах клиентов.

Спрашивать, что будет после ValueWeb, – все равно что пытаться узнать, что будет после интернета. Это очень сложный вопрос, поскольку интернет трансформируется каждые 15–20 лет, a ValueWeb – пока лишь начало нынешнего поколения перемен. Как отмечалось в главе 1, ValueWeb – структурный элемент третьего поколения интернета, Web 3.0, интернета ценностей. Я называю его ValueWeb, потому что это поколение меняет все, что касается денег и торговли, а также того, что мы ценим в жизни и отношениях. Это явный сдвиг по сравнению с первым и вторым поколением.