Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

Уоллис сильнее сжала ее руку:

— Мне страшно неприятно оказаться тем человеком, который должен лишить тебя иллюзий, дорогая, но, когда речь заходит о богатстве и власти, ничего святого не остается. Даже самые близкие отношения дают трещину. Распадаются семьи. Маффин старается прибрать дело к рукам с тех самых пор, как умер Колби. Она всегда считала, что оно должно перейти к ней, и, вероятно, так бы оно и случилось, если бы в дело не вмешались адвокаты и совет директоров.

Софи внезапно почувствовала, какие крепкие у Уоллис духи. Их слишком сильный цветочный запах смешивался с запахом ароматических банных свечей.

— Мне этот бизнес никогда не был нужен. Она это знает.

— Но он будет принадлежать тебе, вам с Джеем, а это единственное, что имеет для нее значение. Империя по праву ваша, но не забывай, что зависть отравляет умы, направляет мысли в опасное русло.

Заметив выражение, появившееся на лице Софи, Уоллис раздраженно вздохнула:

— Ну, в чем дело? Мне не следовало этого говорить? Ну вот, я тебя напугала.

Софи была не столько напугана, сколько озадачена. Она не могла не задуматься о том, кто еще, помимо Маффин, может оказаться отравленным завистью. Сколько еще людей жаждут того, что должно достаться ей? В этом списке может быть и сама Уоллис, разве что свекровь, кажется, представляет себе ситуацию как противостояние семьи адвокатам. Они для нее враги, а Софи — член семьи. Положение Маффин было далеко не таким же ясным.

Подвески на браслете Уоллис колыхались и позвякивали.

— Я никогда не прощу себе, если окажется, что я все испортила. Скажи, что это не так.

— Нет, разумеется, нет.

— Отлично! — Уоллис лучезарно улыбнулась и отпустила руку Софи, предварительно слегка сжав ее. — А теперь давай вытрем слезки, — сказала она, доставая бумажную салфетку из позолоченной коробки, стоявшей на длинном, во всю стену, встроенном мраморном столе.

Софи сразу же прекратила плакать, но этого было недостаточно. Уоллис решительно принялась приводить ее в порядок. Она промокнула ей нижние ресницы и отступила назад, обозревая результат. Явно удовлетворенная увиденным, она повернулась к зеркалу и принялась за себя.

Софи с определенным уважением наблюдала за ее манипуляциями. Даже при ярком освещении макияж Уоллис выглядел безупречно. В ней всегда было нечто, восхищавшее Софи, но сегодня она заметила в поведении свекрови что-то неестественное, что в иных обстоятельствах воспринималось бы как признак утонченности ее натуры, а сегодня производило впечатление нервозности, словно та находилась под давлением слишком тягостных обстоятельств. «Настолько ли здорова Уоллис, чтобы справиться с эмоциями, вызванными возвращением Джея, — подумала Софи. — Она и с собой-то едва справляется».

Уоллис оторвалась от усовершенствования своего макияжа и заметила, что Софи наблюдает за ней. Один короткий миг они пристально смотрели друг на друга в зеркало, и у Софи возникло пугающее ощущение враждебности. Нет, не может быть. Она всегда была близка со свекровью. Должно быть, еще не улеглось потрясение, вызванное выходкой Маффин.

Выражение лица Уоллис чудесным образом мгновенно переменилось — стало теплым и, ободряющим.

— Что такое, дорогая? Ты расстроена, да?

— Честно говоря, я не уверена, что смогу выполнить данное Джею обещание. Я согласилась вернуться сюда, потому что мне показалось, что он этого очень хочет. Но я не представляю, как все мы уживемся под одной крышей. Особенно после того, что она сегодня выкинула.

— Ах, Софи, ты разобьешь ему сердце. Я никогда еще не видела его более счастливым. — Уоллис умоляюще прижала руки к груди. — Ты должна довериться Джею, позволить ему заботиться о тебе. Он так этого хочет. Маффин ему не соперница, ты это видела сегодня.

Софи была тронута волнением, звучавшим в голосе Уоллис. Она только сейчас начала понимать, как все это важно для свекрови.

— Не обязательно принимать окончательное решение сегодня, — сказала она. — Все равно Джей большую часть предстоящей недели будет отсутствовать, и мне нет никакого смысла переезжать сюда, пока он не вернется.

— Ты думаешь, я забыла? — воскликнула Уоллис. — Джею предстоит провести несколько дней в клинике. Эл говорит, что это важный этап лечения. Ну что ж... — Она опустила руки, похоже, удовлетворенная принятым решением. — Просто придется постараться как-то все уладить.

Уоллис принялась поправлять прическу, перед тем как вернуться к гостям, а Софи пообещала, что тоже присоединится к ним — вот только подкрасит губы. Когда Уоллис выходила, она притворилась, что ищет помаду в косметичке. Но, оставшись одна, застыла перед зеркалом с помадой в руке.

Выходка Маффин расстроила ее гораздо больше, чем она думала. Софи и представить себе не могла, сколько злобы таит та в груди. Софи действительно считала ее своей подругой и, несмотря на предупреждение Маффин относительно Джея, верила, что свояченица желает ей добра. Теперь она не знала, что и думать. Похоже, Маффин хотела сказать, что Джей усыпил бдительность Софи и, подобно заклинателю змей, заставил ее вернуться в Большой дом, руководствуясь собственными тайными мотивами.

Сомнения снова стали обуревать ее. Софи не хотелось, Господи, как же ей не хотелось возвращаться в это ужасное место. Она напомнила себе, что Маффин напилась, а пьяные люди совершают глупости. Неразумно принимать ее слова за чистую монету. Но, уговаривая себя не придавать им слишком большого значения, Софи вспомнила о встрече в салоне Делайлы, которую назначила ей Маффин, Она должна была состояться на следующей неделе, когда Джей будет в отъезде. Софи предпочла бы не ходить на нее, но она пообещала. Отменить встречу теперь означало бы усугубить напряженность в отношениях с Маффин.

Софи провела помадой по губам и пригладила растрепавшиеся волосы. Кладя тюбик в косметичку, она заметила в ней половинку гадальной косточки, которую носила с собой на счастье.

Когда Софи призналась, что потеряла свою половинку, Джей отдал ей свою. Позднее, испытывая чувство вины, а также сгорай от желания узнать, подходят ли половинки друг к другу, она снова переворошила свои вагончик, даже дала Блейзу понюхать косточку и велела искать ее по запаху, надеясь, что в собаке пробудится инстинкт следопыта. Сеттер действительно приволок с полдюжины костей, которые накопал на заднем дворе.

Зажав в руке хрупкий обломок, Софи молилась о том, чтобы он подсказал ей, где находится вторая половинка. Эта гадальная косточка, как понимала теперь Софи, символизировала их отношения с Джеем на протяжении всей их совместной жизни: сначала они были единым целым, потом расстались, а теперь забрезжила возможность нового воссоединения — все идеально сходилось.

Ощущение чуда наполнило ее, когда она вдруг осознала, что, в сущности, близка к тому, чтобы получить все, к чему она когда-либо стремилась, — мужчину своей мечты и чувство надежности, которого так жаждала всегда ее душа. У нее была теперь даже ее обожаемая детская программа!