Сова - Самюэль Бьорк

7. Чтобы у меня появился друг, как Томми или Анника.

Вдруг завыл ветер, стучась в стены и не сдаваясь, пробивался через тонкие окна, льдом обдувая его лицо на маленьком открытом участке между шапкой и краем одеяла.

Он еще раз подумал, не встать ли, пойти в гостиную, к печке, там так хорошо сидеть, так приятно, когда пальцы оттаивают от жара дров, но он этого не сделал, потому что так сказала мама.

Мама.

У маленького мальчика не было других людей вокруг, никогда не было, только мама.

Когда она уходила, он оставался дома один. Иногда ее не было днями, но это не страшно, ведь она для него – все.

Расчесывать ее красивые светлые волосы перед камином. Помогать ей мыть те места, куда сложно добраться, губка и мыло по местам, докуда человек сам не достанет. Тут маленький мальчик улыбнулся, забыв, что он загрустил из-за того, что хотел написать двадцать пунктов в списке, а дошел только до седьмого, но это не играло никакой роли.

Великий день.

И даже не зная того, он закрыл глаза и исчез из холодной комнаты, на секунду провалившись в сон, а проснувшись, он все понял, хотя часы на стене все еще показывали пять минут пятого.

1999-го больше нет.

Теперь уже 2000-й.

Великий день.

Должно быть так. Она, наверное, просто забыла разбудить его. Он стянул с себя одеяло и вышел из холодной комнаты. С улыбкой на губах прошел через гостиную в ее комнату. Глупая мама. Наверное, уснула и забыла разбудить его в великий день.

Он открыл дверь в спальню и, улыбаясь, остановился на пороге.

С балки на потолке свисала веревка.

Под веревкой, обмотавшей ее шею, висело голое тело с длинными светлыми волосами, конечности не двигались, а лицо посинело. Глаза широко раскрыты, а с губ уже никогда не сорвутся слова.

Маленький мальчик подвинул стул, спокойно сел и полный ожидания посмотрел на обнаженное тело, свисающее с потолка, улыбаясь немного настороженно.

И стал тихо ждать, когда она проснется.

Пульсирующая головная боль, слава богу, опять немного отступила. Мунк подавил зевоту, поставив чашку с чаем перед Мией.

– Это все, что у тебя есть? – спросила она, посмотрев на кружку перед собой.

– В каком смысле?

– Что-нибудь покрепче? Нет?

– Сейчас три часа ночи, Миа, почему мы не можем обсудить это завтра?

– Нет, это важно, – ответила Миа, и тут Мунк заметил, что она прилично пьяна, но вместе с тем сохраняет живость и бодрость.

Его прекрасная коллега даже не сняла ботинки с курткой, плюхнувшись прямо на диван, посмотрела на него глазами, которые он видел уже так много раз. Она до чего-то додумалась. Как Миа делает эти штуки, для него всегда оставалось загадкой, но он научился доверять этому взгляду.

– Я не пью, Миа, ты же знаешь, – зевнул Мунк.

– Ага, и все-таки? – улыбнулась Миа, кивнув на полку под дисками.

Смешные подарки от команды. На каждый день рождения. Давайте подарим этому трезвеннику что-нибудь дорогое, что он никогда не выпьет. На этой полке стояли восемь неоткрытых бутылок виски, с этикетками, он понятия не имел, что на них написано, и не интересовался.

– Приступай, – сказал Мунк, покачав головой, когда Миа встала с дивана, выбрала одну из бутылок и открыла ее.

– У тебя есть стакан?

Мунк сходил на кухню и достал из шкафа стакан, и тут глаз зацепился за маленький смайлик на дверце холодильника, и вдруг он вспомнил, что должен был сделать.

Ему звонила Мириам.

А он забыл ей перезвонить, напрочь. Вот же черт, ведь он решил для себя, что это семья, нужно больше быть с ними. Он принес стакан в гостиную и только сейчас заметил, что Миа говорила все это время.

Что у меня с головой?

– Так ты понимаешь, или как? – спросила Миа, наливая.

– Что?

– Ты меня слушаешь?

– Не совсем, – ответил Мунк, садясь. – Ты уверена, что мы не можем отложить это до завтра?

– Он пришел ко мне, – сказала Миа.

– Кто?

– Ну ты что, Холгер, ты уже спишь, что ли? Сканк! Он пришел ко мне, в «Лорри».

– Сканк? – удивился Мунк.

– Появился как из ниоткуда, – улыбнулась Миа, сделав глоток. – Такой невидимый, правда, как нам и говорил Габриэль.

Мунк снова кивнул.

– Невозможно найти.

Миа улыбнулась.

– Невозможно добраться до него.

Мунк не прерывал ее.

– Это прямая трансляция. Так он сказал.

– Что?

– Видео. Камилла в колесе. Это не просто запись, он сказал, что это прямой эфир.

– Эфир?

Мунк слегка проснулся.

– Да, – оживленно кивнула Миа. – Он сказал, что они снимали ее на камеры. Показывали ее. Несколько месяцев.

– Господи, – сказал Мунк, почувствовав тошноту.

– Да, жутко, не правда ли?

– Да уж, черт…

– Но я не это хотела тебе сказать, – Миа снова наполнила свой стакан.

Она пошла в «Лорри», а не домой, и очевидно, и там немало выпила. Приложившись к стакану, она выпила его почти залпом прежде, чем продолжить.

– Миа, я…

– Нет, нет, послушай меня, – продолжила она горячась. – Как можно узнать такие вещи? Что это не видео. Что это отрывок из прямого эфира. Если ты не…

Она снова с усмешкой посмотрела на него, ясным взглядом, несмотря на количество выпитого.

– Если ты не участвовал в этом сам?

– Именно, – сказала Миа.

– Твою мать, – сказал Мунк.

– Вот-вот.

– Он пришел внезапно?

– Ага. Как из воздуха появился.

– И ты думаешь, его мучает совесть? Что это наш герой?

– Да, – кивнула Миа.

Вдруг усталость у Мунка как рукой сняло.

– Так что будем делать? – спросила Миа.

– Найдем его. Допросим. Посмотрим, есть ли основание для обвинения.

– Нет, я не об этом.

– А о чем?

– Что будем делать с Габриэлем? – спросила Миа.

– В каком смысле?

– Они с ним близки.

– Так ты считаешь, что Габриэль знает больше, чем говорит нам?

Миа пожала плечами.

– А тебе не кажется странным, что Габриэль не сказал нам, кто такой этот Сканк и где его можно найти?