Гибель королей - Бернард Корнуэлл

– Ты, Оффа, протянешь еще лет десять, – сказал я.

Он помотал головой.

– Я чувствую, что ангел смерти уже близко, лорд. – Он помолчал. – Ты всегда был добр ко мне, лорд. – Он склонил голову. – Я в долгу перед тобой за твою доброту.

– Ты ничего мне не должен.

– Должен, лорд. – Он поднял глаза, и я, к своему удивлению, увидел в них слезы. – Не все были ко мне доброжелательны, – сказал он, – а вот ты всегда отличался великодушием.

Я был озадачен.

– Ты был мне полезен, – пробормотал я.

– Так что из уважения к тебе, лорд, и в благодарность за все я даю тебе мой последний совет. – Он снова помолчал и вдруг подвинул все монеты ко мне.

– Нет, – возразил я.

– Сделай мне приятное, лорд, – сказал он. – Я хочу отблагодарить тебя. – Он придвинул монеты еще ближе ко мне. По его щеке скатилась слеза, и он вытер ее рукавом. – Никому не доверяй, лорд, – тихо проговорил он, – и остерегайся Хестена, лорд, остерегайся армии с запада. – Он посмотрел на меня и осмелился длинным пальцем прикоснуться к моей руке. – Остерегайся армии из Сестера и не допусти, чтобы язычники погубили нас, лорд.

Он умер тем же летом.

Пришло время жатвы, и был собран богатый урожай.

А после этого пришли язычники.

Я понял все позже, хотя это знание не принесло мне утешения. В Натанграфум пришел вооруженный отряд, а так как многие воины были саксами, это никому не показалось странным. Они прибыли однажды вечером, когда гробница опустела – к тому моменту мы уже слишком долго жили в мире, и ангелы стали появляться редко. Однако отряд отлично знал, куда ехать. Они направились прямиком к римскому дому на окраине Туркандена. Охрану они застали врасплох, поэтому быстро всех перебили. Я приехал только на следующий день и увидел кровь, море крови.

Лудда был мертв. Думаю, он пытался защитить дом, его изуродованное тело лежало на пороге. Лицо было искажено гримасой боли. Еще восемь моих людей тоже были мертвы, с них содрали кольчуги, браслеты и все, что представляло хоть какую-то ценность. На одной из стен, на той, где на кирпичах еще сохранились остатки римской штукатурки, кто-то кровью нарисовал летящего ворона. Вся надпись была в кровавых потеках, под сильно загнутым клювом ворона я разглядел кровавый отпечаток ладони.

– Сигурд, – с горечью произнес я.

– Его знак, лорд? – спросил Ситрик.

– Да.

Девушек мы так и не нашли. Я решил, что их увезли нападавшие, но потом выяснилось, что Мехразу, темнокожую, они так и не нашли. Она и отец Катберт спрятались в близлежащем лесу и вышли оттуда, когда убедились, что дом окружен моими людьми. Катберт плакал.

– Лорд, лорд, – причитал он, не в силах вымолвить больше ни слова.

Он упал передо мной на колени и заломил свои ручищи. Мехраза держалась более стойко, хотя и отказалась переступить порог залитого кровью дома, где над открытым ртом Лудды уже вились мухи.

– Что случилось? – спросил я у Катберта.

– О Господи, лорд, – дрожащим голосом произнес он.

Я ударил его по щеке.

– Что случилось?

– Они пришли на закате, лорд, – заговорил он. Его руки дрожали. – Их было много! Я насчитал двадцать четыре человека. – Он замолчал. Его страшно трясло, и прежде чем снова заговорить, он издал дикий мяукающий звук. Увидев гнев в моих глазах, он сделал глубокий вздох и пересилил себя. – Они охотились на нас, лорд.

– В каком смысле?

– Они рыскали вокруг дома, лорд. В старом фруктовом саду, у пруда.

– Вы же прятались.

– Да, лорд. – Он заплакал, и его голос стал тише шепота. – Святой Катберт Трусливый, лорд.

– Не дури, – рявкнул я. – Что ты мог сделать против орды?

– Они забрали девушек, лорд, и убили всех остальных. Мне так нравился Лудда.

– Мне он тоже нравился, – сказал я, – но сейчас нам придется его хоронить.

Лудда мне действительно нравился. Умный и хитрый, он сослужил мне хорошую службу, но худшее заключалось в том, что он доверял мне, а теперь лежит с распоротым животом, и над его внутренностями вьются мухи.

– Так что вы делали, пока он умирал? – спросил я у Катберта.

– Мы любовались закатом на холме, лорд.

Я невесело рассмеялся.

– Любовались закатом!

– Да, лорд! – обиженно произнес Катберт.

– А потом вы все время прятались?

Он оглядел кровавое месиво из тел и вдруг сотрясся от сильнейшего спазма. Его вырвало.

Сейчас, подумал я, два ангела уже раскрыли весь обман, и датчане смеются над нами. Я посмотрел на северо-восток в поисках столбов дыма – верного знака того, что началась война, – но ничего не увидел. Очень хотелось верить, что убийцы – это всего лишь маленький отряд бандитов, которые уже убрались восвояси. Только был ли это обычный набег? Может, это месть за корабли в Снотенгахаме? Если это действительно месть, как мерзавцы узнали, что ангелы – моя идея? Или настал момент, когда столь превозносимый Плегмундом мир разваливается на куски? Ведь бандиты не подожгли римский дом, они не хотели привлекать к себе внимание.

– Говоришь, среди них были саксы? – обратился я к Катберту.

– Я слышал, как они переговаривались, – ответил он, – да, среди них были саксы.

Люди Этельволда? Если это сторонники Этельволда, тогда точно началась война, а это значит, что нападение начнется с Сестера, если Оффа был прав.

– Ройте могилы, – велел я своим людям.

Прежде чем хоронить наших мертвых, я отправил Ситрика и еще троих в Фагранфорду с приказом, чтобы все мои домочадцы отступили в Сирренсестер и забрали с собой скот.

– Передай леди Этельфлед, чтобы она ехала на юг, в Уэссекс, – добавил я, – и скажи, чтобы она передала новость Этельреду и своему брату. Чтобы она убедилась, что весть дошла до Эдуарда! И скажи ей, что мне нужны люди, что я еду на север к Сестеру. Пусть Финан ведет всех людей сюда.

У меня ушел день, чтобы собрать своих людей. Мы похоронили Лудду и остальных в церковном дворе в Туркандене, и Катберт прочитал молитвы над свежими могилами. Я то и дело поглядывал вдаль, но столбов дыма не видел. По лазурному летнему небу лишь лениво плыли редкие облачка. Мы выехали на север, не зная, ждет нас впереди война или нет.

В моем распоряжении было всего сто сорок три человека, и я предполагал, что датчан, если они все же решили идти в наступление, будет несколько тысяч. Сначала мы заехали в Виграсестер, самый северный бург сакской Мерсии, и управляющий епископа страшно удивился нашему появлению.

– Я слышал новость о нападении датчан, лорд, – сказал он.