Моя прекрасная жертва - Джейми Макгвайр

– Только попробуй не вернуться целым!

Тайлер с рюкзаком в руке выбежал из отеля, поцеловал Эллисон в щеку и сел на мое место. Тэйлор ткнул его кулаком в плечо:

– Я женюсь, придурок!

Тайлер остолбенело посмотрел на меня, а через секунду по его физиономии расползлась широкая улыбка. Я кивнула. Мы с Эллисон обнялись.

– Тогда поехали потушим скорее этот пожар, чтобы твоей невесте не пришлось долго ждать, – Тайлер нанес брату ответный шутливый удар.

Парни помахали нам. Взвизгнув шинами, грузовик отъехал. Элли покачала головой и, положив руку мне на плечо, вздохнула:

– Ох уж эти Мэддоксы! Ты правда сказала «да»?

– Это означает, что я сумасшедшая?

– Безусловно. Как ты думаешь, почему они влюбились именно в нас?

Я посмотрела на дорогу, хотя близнецов уже и след простыл:

– Потому-то я и надеюсь, что все получится. Чтобы любить, нужно быть немного не в своем уме.

Я сидела у барной стойки и, теребя салфетку, ждала, когда Федра вынесет кусочек своего знаменитого чизкейка. Слушая негромкий гул разговоров, я улыбалась: этот звук так долго помогал мне чувствовать себя в безопасности. Даже сейчас кафе «Пила» оставалось моим домом.

– Ханна! Заказ готов! – крикнул Чак и, поймав мой взгляд, подмигнул: – Как ты?

– Устала. Но счастлива.

Звякнул дверной колокольчик. Я обернулась и увидела Тэйлора: в одной руке он держал сына, а в другой – креслице-переноску с крошечной девочкой. Федра поставила передо мной тарелку и сразу же с распростертыми объятьями устремилась к двери:

– Мои маленькие! Идите к бабушке!

Взяв Холлиса, она принесла его к барной стойке. Тэйлор поправил на плече сумку с детскими вещами и поставил кресло-переноску на пол. Зал огласился младенческим криком.

– Ты по-прежнему считаешь, что тащить их в гостиницу была хорошая идея? – спросила я, выгнув бровь.

Тэйлор поцеловал меня в щеку:

– Ребята еще не видели мою дочь, а тебе, наверное, хотелось спокойно поболтать с Чаком и Федрой.

Он наклонился, снял покрывальце, отстегнул ремешки и, потрогав девочку носом, передал ее мне.

– Конечно. Спасибо.

Я прикоснулась щекой к мягкой щечке Хедли и тихонько промурлыкала песенку, чтобы малышка успокоилась.

– Каюсь, – сказал Тэйлор, – пока мы были там, я снял у нее с головы повязку.

Я разинула рот, изобразив негодование:

– Но она же такая миленькая!

– Не смеши людей, детка! Парням все равно, есть ли на ней бантик, тем более что он больше ее головенки.

Я надела на Хедли ярко-розовую кофточку, черно-белые штанишки в «гусиную лапку» и носочки с рисунком, имитирующим туфельки. Головная повязка, пожалуй, и правда была уже лишней, но я очень любила принарядить девочку, а повод представлялся нечасто. Обычно я старалась подбирать для нее просто комфортную одежду.

Чак, выйдя из кухни, потянулся к Хедли:

– Руки я только что вымыл!

Федра легонько ущипнула Холлиса за складочку на ножке.

– Ты кормишь бедного ребенка? – Она поцеловала его и слегка покачала. – Он уже такой большой!

Мальчик ткнулся носом в рубашку Федры, а потом потер глаза пухлым кулачком.

– Хочешь спать, сынок? – спросила я.

Он протянул ко мне ручонки, я взяла его и похлопала по спинке. Он положил голову мне на плечо. Малыш пошел в отца: те же теплые карие глаза с длинными ресницами.

Когда Алисса не возражала, Тэйлор ходил с ней к врачу и на УЗИ. Он сменил работу (устроился на станцию в Эстес-Парке) и, даже когда был на дежурстве, каждую свободную секунду хватался за книжки по воспитанию детей.

Все время, пока Алисса рожала, и первые полчаса после появления малыша Тэйлор расхаживал по холлу больницы, а я смотрела на него, сидя на неудобном стуле и потирая собственный округлившийся живот. Как только мы зашли в палату и медсестра вынесла нам Холлиса, мы оба влюбились в него с первого взгляда. А еще через четыре месяца родилась Хедли. Она наша: иногда чудеса случаются.

– Какая красавица! – воскликнула Кёрби, подойдя к малышке, которую держал Чак. Улыбнувшись ей, скорчила смешную рожицу, а потом круговыми движениями потерла спинку мальчика: – Волосики у него потемнели!

– Настоящий Мэддокс растет! – Я поцеловала Холлиса в макушку.

– О боже, помоги нам! – пошутила Федра.

Колокольчик опять зазвонил, и в кафе влетел Гуннар с широкой улыбкой на лице.

– Привет! – сказал он и наклонился, чтобы взглянуть на Холлиса, а потом посмотрел на его отца: – Как вымахал! Сколько ему уже?

– Шесть месяцев, – Тэйлор гордо выпятил грудь. – Великан будет!

– Еще какой! – Гуннар подошел к Чаку, державшему на руках Хедли: – А это что за очаровашка? Какой симпатичный бантик!

Я показала Тэйлору язык:

– Вот видишь? Господи, Федра, до чего же я соскучилась по твоей еде!

– Всегда рада тебя угостить.

Как только я потянулась за вилкой, чтобы отломить кусочек пирога, Хедли заревела. Чак слегка покачал ее на руках и передал Тэйлору. Глаза малышки превратились в две щелочки. Она вопила, трясясь всем тельцем.

– О боже! – Тэйлор полез за пустышкой.

Пососав ее пару секунд, Хедли опять принялась плакать.

– По-моему, детка, она голодная. Давай-ка поменяемся.

Я взяла у мужа девочку, а он забрал спящего Холлиса и подал мне накидку для кормления. Свободной рукой я набросила ее себе на шею. Чак и Гуннар тут же принялись разглядывать что-то в противоположном конце зала. Посмотрев, как я кормлю дочку, а Тэйлор качает сына, Федра вздохнула:

– У вас все равно что близнецы!

– Почти, – сказал Тэйлор. – Но мы не жалуемся.

Он подмигнул мне, я улыбнулась. И у меня, и у него под глазами темнели круги. Когда оба малыша просыпались, а их отец работал в ночную смену, мне приходилось нелегко. Да и ему хлопот с детьми хватало. Но мы отлично справлялись. Раньше Тэйлор был классным бойфрендом, а теперь стал идеальным папой.

– Так когда свадьба? – спросила Кёрби.

– Как только я влезу в платье, которое купила.

Все, кроме Тэйлора, засмеялись.

– Знаешь, – произнес он, – пока ты ходила беременная, мне казалось, что красивей уже не бывает. Но я ошибался. Я все сильнее влюбляюсь в тебя каждый раз, когда вижу, как ты держишь наших детей.

– Погоди! – сказал Чак. – У вас еще и третий подоспеет.

Федра, Кёрби и Гуннар снова рассмеялись.