Давай поиграем, дракон! - Даха Тараторина

— Исключено! Гражданским не место в бою!

— Это кто тут гражданский? — возмутился Берд, соловьиными глазами пялясь на ноги невесомой красотки. — Мы ого-го какие негражданские! А дракон таки наш, нам его и бить. Нечего соваться всяким… ненашенским!

Пижма обречённо хлопнула себя по лбу:

— Кто сболтнул про дракона?!

Имоджин молча спрыгнула на пол и перебежала к противоположному краю стола.

— Во-во, — набрался храбрости Берд: противоположный край как раз находился ближе к нему. — Это наш дракон, и мы к нему ходим!

— Мой герой! — повисла на плече вояки Джин. — Соберём же всех, от мала до велика, на кровавую битву!

Пижма тактично привлекла к себе внимание:

— Только взрослые мужчины. Только добровольцы. Никаких женщин и детей: мы идём не на экскурсию.

— Не на экскурсию! — восприняла сказанное как лозунг Джин, вскинула руку со сжатым кулаком и, улюлюкая, выскочила за дверь.

— Это была смелая идея, — флегматично выпустила струйку дыма Ленора.

— Но хотя бы хорошая? — уточнил, взвешивая в руках два топора, Сэм.

— Маловероятно.

— Но другой у нас нет, — подтвердила Пижма, вслед за Имоджин выходя на улицу.

Неправильная пленница уже успела взгромоздиться на бочку, выкаченную Бердом в центр площади, и экзальтированно вещала, словно предрекала конец света. Берд влюблённо взирал на обнажённые ноги новой пассии, опасно балансирующей на постаменте.

— Люди! — она тыкала пальцами в мимопроходящих деревенских, подтверждая, что обращается конкретно к этим людям, а не к абстрактным жителям Лимба. — Мы свободные люди свободной страны! Ты, вот ты! Ты свободен?

— Э-э-э… — косоглазый мужик неуверенно почесал затылок и дёрнул за рукав шагающую с ним рядом женщину. — Да, дорогая?

— Вроде того, — неприязненно кивнула она.

— Ага! — радостно подтвердил мужик.

Джин торжествующе притопнула:

— Мы свободны и независимы! Мы живём в лучшем из миров! Мы вправе сами за себя решать!

— А то!

— Да-да!

— Что там девка орёт? Мы согласные! — начала собираться толпа.

— Мы умны!

— Да!

— Самостоятельны!

— Да!

— Не ведёмся на пропаганду!

— На что не ведёмся? — переглянулись в толпе.

— Да! — погромче подтвердил Сэм, затесавшись среди деревенских мужиков, и те, пожав плечами, тоже на всякий случай подтвердили.

— Мы не позволим отобрать у нас наше по праву!

— Не позволим!

— А чей местный дракон, если не наш?! — подал голос Берд, получив в награду одобрительный взгляд красотки-оратора.

— Наш!

— Чей же ещё?

— Конечно, наш!

Джин сделала паузу, обводя торжествующим взглядом собравшихся:

— И разве мы отдадим его на растерзание преступнику?

Толпа промолчала: шутки шутками, а связываться с нарушителем закона никому не хотелось. Даже ради спасения драконьего хвоста.

— Старому извращенцу! — конкретизировала задачу Имоджин.

Врагов старого извращенца нашлось куда больше:

— Мало ли, чего он с нашим драконом учудит!

— Он нам самим нужен! Живой и здоровый!

— На вилы старикашку! — Сэм махнул топором демонстрируя готовность делом, а не словом, поддержать оратора.

— Мы вправе сами за себя решать! — Джин подхватила поданные ей Бердом грабли.

— Вправе сами решать! — рефреном отозвалась толпа.

— В атаку! Они могут отнять наши вилы, но им не отнять нашего дракона!

— В атаку!

— В атаку! — подхватила Пижма, заразившись всеобщим энтузиазмом.

Увлёкшиеся беседой охранники позорно поздно среагировали на надвигающийся шум.

Ленора, стоя в первых рядах между невесткой и мужем, спиной чувствуя разогретую толпу, вооружённую сельскохозяйственным инвентарём, кровожадно улыбнулась и плечом пихнула Пижму, кивая на прихваченное той из имения совета оружие:

— У твоего меча есть имя?

Пижма щёлкнула по лезвию ногтем: «Дим-м-м!», — звонко отозвался меч.

— Не просто имя, — агент взмахнула мечом, разрезая воздух, — это ещё и боевой клич.

— Какой же?

Ответила она уже на бегу:

— Димо-о-о-о-он!!!

— Именем совета магов! Ай! Мы приказываем! Ой! Вы не имеете права! Немедленно, чтоб вас, сложите… Ай! Оружие!

Охранники терпели сокрушительное поражение. Вооружённые до зубов, они слишком долго не могли поверить, что крутобёдрые селянки, кто в муке, кто так и не выпустив из рук коромысло, с которым поутру довелось выйти за водой, на полном серьёзе собираются напасть. Нет, конечно, большую часть свежесобранного отряда всё-таки составляли мужчины, однако Айн имела неосторожность, покидая деревню, сообщить, что биться намерена не за просто так, а за обречённых на разлуку влюблённых, так что, всплакнув для вида, женщины похватали, что попалось под руку, и не только присоединились, но постепенно и возглавили поход.

— Сейчас же остановитесь! Что вы себе позволяете! Отпустите меня немедленно!

Старший из солдат утонул в крепких объятиях верящих в настоящую любовь домохозяек; дёрнувшиеся на помощь пали под гнётом их мужей: наконец-то супружницы выпускают пар на ком-то другом.

Любуясь разворачивающейся картиной, Имоджин прижимала руки к груди в стойкой уверенности, что происходящее — её заслуга. Берд крутился рядом, норовя стащить красотку с камня, на котором она, конечно, прекрасно и героически смотрелась, но привлекала излишнее внимание отступающих, но не сдающихся солдат.

— Джи-и-и-ин! — ныл он, — ты же обещала, что мы ничего делать не будем! Просто рядышком постоим!

Юная революционерка готова была пообещать Берду по дороге всё, что угодно, пока тот нёс её на руках, не давая стереть нежные ступни о камни. Она передёрнула узкими плечами:

— Мы и так стоим.

Парень вписал кулак в самую серёдку физиономии излишне настойчивого вояки; пробегавший мимо Атти с огромным удовольствием поймал его у земли и за шкирку поволок добычу в кусты, откуда тут же донеслись звуки ударов.

— Мы слишком активно стоим! — подобрал обронённую охранником пику Берд. — Давай где-нибудь станем пассивно. Во-о-о-он за той горкой, например!

— Но оттуда же ничего не будет видно!

— Так и тебя оттуда не разглядят, сердце моё!