Влюбленные безумны - Наталья Андреева

– Я, сударь, царской немилости не боюсь, – сердито сказал отставной майор. – Я свое отбоялся уже, сударь.

– Э! Так и у нас с вами до дуэли дело дойдет! Я ведь на «сударя»-то могу и обидеться, – прищурился князь.

– Всегда к вашим услугам. Сударь. – Майор слегка поклонился и зашагал к дороге, к экипажу, куда слуги бережно несли графа. По снегу за ними тянулась кровавая дорожка. – Как он?

– Насмерть, – хмуро сказал доктор. – Умер мгновенно, не мучился.

– И то хорошо. Жена-то знает?

– О дуэли? Должно быть, спит еще, – усмехнулся доктор, – сладкие сны смотрит. Что ж, она теперь богатая вдова. И высочайшей особе путь свободен. Все устроилось как нельзя лучше.

– Подумать только, в каком бесчестном деле мы были участники! – взволнованно сказал отставной майор.

– Не мы, так другие. А кто-то и рад был угодить, – доктор вздохнул и посмотрел на стоящего в раздумье князя. – Вы с нами едете?

– Куда? К графине? Ну, уж нет! Езжайте, у меня тут дело, – майор тоже посмотрел на князя.

– Э! Бросьте! Не делайте глупостей, слышите?

– Дело чести. Исправить ничего уже нельзя, но ответить за то, что сделано, нужно и должно.

– Как вам будет угодно… Ну, что стоишь! Пошел! – крикнул доктор кучеру, заскочив в экипаж, и тот рванулся с места.

Усатый майор какое-то время стоял у своих саней, дожидаясь князя, но тот к нему так и больше и не подошел.

«Дурак, – подумал князь, садясь в свой щегольской экипаж и с усмешкой глядя на переминающегося с ноги на ногу усатого майора. Было тепло, но очень уж влажно, к тому же от речки дул сильный, порывистый ветер. – А вдруг попадет? Стреляю я метко, но все же… У Нарышкиных завтра бал… Мари будет в бальном платье, в котором она чудо как хороша… Мне теперь надо ждать следующего чина. Не сейчас, а к лету, когда все успокоится. Государь ко мне теперь особо благоволит… И Мари… Умирать? Сейчас, когда все так удачно сложилось? И прекрасная графиня теперь вдова… Зачем же умирать?»

Он улыбнулся и намеренно громко и бодро крикнул кучеру:

– Пошел!

Хмурый майор поежился от холода и торопливо полез в свои сани. Весь следующий день он напрасно ждал секундантов князя, а к вечеру поехал по своей давней привычке к одной известной особе составить партию в карты, где неожиданно выиграл крупную сумму. «Не послать ли мне самому?» – раздумывал он, возвращаясь, домой с деньгами. Настроение его, несмотря на крупный выигрыш, было прескверное. Речь шла о секундантах. Но оскорбление нанес он, так, во всяком случае, посчитал князь. Значит, надо было вновь искать с князем ссоры, чтобы самому послать вызов. На следующий день он узнал, что князь уехал в Москву с каким-то поручением от государя. Все, таким образом, откладывалось на неопределенный срок.

В Петербурге тем временем пошел густой снег и вновь ударили морозы. Зима заканчивалась и вдруг поспешила утвердить свои права. Вместе с поземкой, гулявшей по стылой земле, по городу гуляли слухи. Но никто не мог с уверенностью сказать, чем же закончится вся эта история? Все полагали, что переждав какое-то время, прекрасная графиня вернется ко двору, и тогда уж начнется ее эпоха. Эпоха ее пусть не фактического, но царствования. Но как знать? Время меняет все. Для нее же главное – не упустить это время. Так, во всяком случае, думали все.

Едва только закончилась весенняя распутица, в Иванцовке объявился шикарный экипаж с графскими гербами на дверцах. Следом ехало три возка, полных всякой всячины, а поверх чемоданов и тюков сидели графские слуги. Когда кавалькада въехала во двор, в нем сразу же стало тесно.

Мари, которая только-только вернулась с поля, где смотрела жирную, как масло, угольно черную, еще влажную землю, проверяя ее годность к пахоте. Она до хрипоты спорила с крестьянами, которые говорили, что по всем приметам весна будет поздней. Сажать мол еще рано, будут заморозки. Мари, которая не верила в приметы, ругала их за лень и невежество, но переспорить не смогла и вернулась расстроенная. И вот вам, новый сюрприз! Она с неприязнью смотрела, как из экипажа выходит ее сестра, графиня Ланина, а следом ее камеристка, Вера, с младенцем на руках.

– Мари! – лицо кинувшейся к ней сестры было несчастным.

«Как она подурнела!» – с удивлением подумала Мари. Сестра была в трауре, цвет, который шел ей меньше всего, похудевшая так, что нос и подбородок заострились, с синевой под глазами, которые были теперь похожи на две льдинки.

– Что, опять? – усмехнулась Марья Васильевна. – От мужа сбежала?

Пока была распутица, она не получила писем из Петербурга, поэтому и не знала последних столичных новостей.

– Мой муж умер, – дрогнувшим голосом сказала сестра и заплакала.

– Прости. Иди в дом, – как можно мягче сказала Мари и посторонилась.

– Отчего он умер? – спросила она, пока Вера распеленывала младенца. Тот проснулся и заплакал.

– Стрелялся на дуэли, – коротко сказала Александра, глядя на плачущего сына, но не делая попытки как-то его утешить. Казалось, у нее совсем нет сил. Ее застывший взгляд был безразличен ко всему.

Вера ловко принялась менять младенцу пеленки, ласково с ним при этом воркуя. Мальчик уже хорошо держал голову и все сучил крепенькими ножками, норовя скинуть пеленки.

– Все-таки случилось, – покачала головой Мари. – Этим двоим на земле было тесно, вот они и сделали то, что должны были сделать. Значит, на этот раз промахнулся граф. А… господин Соболинский?

– Уехал.

– Бежал?

– Да. За границу.

– И что ж ты теперь? Вдова?

– Да.

– А… состояние графа? Оно теперь твое?

– Тебя только это интересует? – раздраженно спросила сестра и встала. – Он не заболел? – Александра озабоченно посмотрела на ребенка.

– Нет, ваше сиятельство, просто устал, – улыбнулась Вера. – Измучился в дороге.

Вера взяла ребенка на руки и принялась его баюкать. Мари тоже встала и подошла к ней. Она разглядывала ребенка так, будто пыталась понять: что это такое? Как устроено? А главное, каково его назначение, этого ребенка? К чему его можно применить?

– Я завтра уеду, – сказала вдруг Александра. – Помнишь, ты говорила… Говорила, что возьмешь его, если… – слезы помешали ей договорить.

– Постой… Я не понимаю, – слегка растерялась Мари. – Ты теперь вдова, твой сын законный наследник всего огромного состояния графа, и ты приезжаешь сюда, в Иванцовку… Почему ты не в графской усадьбе? Почему уехала из Петербурга? Мне писали зимой, что ты вернула себе расположение государя. Что перед тобой министры заискивают, а любая твоя просьба тотчас исполняется. Ты можешь объяснить, что случилось?

Александра подошла к Вере и взяла у нее ребенка, сказав при этом: