Отрок. Бешеный Лис - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
— Не успел, господин сотник! — бодро отрапортовал Роська. — Они без меня справились.
— Ну а ты что скажешь? Анька! Тебя спрашиваю!
— Да-а-а, а чего он? Я же напуга-а-алась!
— Кхе! Да, Михайла, пошутил… Теперь бойся, не дай бог Бурей узнает, что ты им девок пугаешь.
— Да я сама Бурею все расскажу! — заявила вдруг Анька. — Пускай он его…
— Расскажи, внучка, расскажи, — ласково поддержал внучку Корней. — А он возьмет и правда посватается. А я возьму да и выдам тебя!
— А-а-а! Не нада-а-а!
— Лавруха, — дед поманил рукой сына, — подойди-ка сюда, дело есть.
— Что, батюшка?
— А придержи-ка, сынок, эту свиристелку да подол ей вздень. Роська! Подай вожжи!
Анька попыталась дернуться, но Лавр без малейшего усилия удержал ее одной рукой.
— Ты!.. Коза!.. Облезлая!.. На раненого!.. Воина!.. Руку!.. Подняла!..
Каждое слово дед сопровождал хлестким ударом ременных вожжей. Анька сучила ногами и визжала.
— Он!.. Семью!.. Защитил!.. Кровь!.. Свою!.. Пролил!.. А ты!..
Анькин визг, казалось, вот-вот перейдет в ультразвуковой диапазон. Из дверей избы (видимо, и туда достал наконец Анькин голос) выглянула мать и, мгновенно оценив ситуацию, перехватила вожжи перемазанной в тесте рукой:
— Хватит, батюшка!
Дед взглядом искушенного ценителя окинул исполосованный Анькин зад и скептически изогнул бровь.
— Думаешь, хватит, Анюта?
— Хватит, — повторила мать.
— Ладно. В сарай ее! На хлеб и воду, пока задница не заживет! А по вечерам — нужники мыть, благо у нас их теперь… Лавруха… кхе, расстарался. В сарай! Теперь с тобой, — указующий перст деда уставился на Первака. — Ты хоть понимаешь, что только что из-под топора выскочил? Вижу, что не понимаешь. Так вот: раб, поднявший руку на кого-либо из хозяйской семьи, должен быть убит. И никакого послабления в этом у меня никто не получит! Сегодня тебе повезло, но в другой раз не повезет, так что самое хорошее для тебя, если другого раза не будет. А чтобы лучше понял и другим объяснить мог… Роська! Сегодня же расскажи ему, как тебя судили!
— Слушаюсь, господин сотник!
— Вот-вот. Теперь ты, Михайла. Скажи-ка мне, внучек, а чего это вокруг тебя все время всякая дурь происходит? Гляди, надоест мне когда-нибудь.
Дед задумчиво покивал самому себе и вдруг рявкнул:
— Старшина Младшей стражи Михаил!!!
— Я, господин сотник!
— Приказываю! Уймись!
— Слушаюсь, господин сотник!
— Вот так-то. Кхе! Всё! Расходитесь!
Дед победно оглядел двор, молодецки расправил усы и вдруг заорал в сторону ворот:
— Илюха! Здорово! Заходи, ты чего, с делом каким или на шум заглянул?
У ворот и вправду нерешительно топтался обозник Илья.
— Здрав будь, Корней Агеич… Я того… не вовремя, видать.
— Да проходи ты, чего от ворот орать, проходи!
Неловко косолапя, Илья потихонечку побрел в сторону деда, то и дело зыркая глазами по сторонам. Многолюдье и размах строительства явно произвели на него сильное впечатление.
— Ну так что? — снова спросил дед, когда Илья приблизился. — С делом пришел?
— И с делом, и так, уважение, значит, выказать, и еще дельце малое имеется, и вообще…
— Ну если с делами, то пошли в дом, не во дворе же нам.
— Благодарствую, Корней Агеич, дельце-то небольшое… Можно и во дворе. Я, это… не гордый. У тебя, я вижу, забот полно… Строишься вот. Мне бы Михайлу… Михайлу Фролыча, вот.
Обычно бойкий на язык Илья почему-то сделался робким и косноязычным. Было заметно, что он чего-то опасается и не знает, как приступить к разговору.
— Так ты к Михайле?
— Ага… То есть и к тебе тоже, Корней Агеич. А к Михайле вроде бы как с твоего дозволения. Ну, в общем, как ты повелишь… Но я со всем уважением, ты не подумай чего.
— Михайла, поди сюда!
— Здравствуй, Илья.
— Здрав будь, Михайла Фролыч… Такое вот дело… Я тебе это…
Илья совсем засмущался и уставился в землю, комкая в руках какую-то тряпицу, извлеченную из-за пазухи.
— Илюха, да что ты как ушибленный? — попытался приободрить обозника дед. — Вроде бы и трезвый. Чего робеешь-то?
— Да больно уж дело такое… ты только за обиду не прими, Корней Фролыч, ой, Корней Агеич.
— Кхе! Ну совсем потерялся. Ты, часом, не свататься надумал? А то у нас тут уже одно сватовство было. Кхе! Слыхал, поди, как невеста голосила? Так не свататься?
— Бог с тобой, Корней Агеич, я женат давно. И детишек…
Илья снова замолк, а потом, набрав в грудь воздуха, выпалил:
— Вот, Михайла, принес. Спасибо тебе, выручил, век благодарен буду.
Илья вытянул к Мишке руку ладонью вверх. На развернутой наконец тряпице лежал кипарисовый нательный крестик, который Мишка дал обознику для проведения обыска на языческом капище.
— Кхе! Возвращаешь, значит?
— Корней Агеич, ты не подумай чего, я со всем уважением…
— А свой крест где? — дед грозно нахмурился, но Мишка видел, что он вовсе не сердится.
— Вот, — Илья похлопал себя по груди. — Как вернулся, так сразу новую веревочку спроворил.
— Ага! Зазорно тебе, значит, с моим внуком побрататься?
— Да Христос с тобой, Корней Агеич, как можно? Честь для меня великая, только я-то вам зачем?
— Честь, говоришь? А ну снимай крест!
Илья суматошно заскреб пальцами у горла.
— Так! Отдавай Михайле, а сам его крест надевай! Лисовины своего слова назад не берут!
— Да разве я… Корней Агеич, и в мыслях не было!
— Ну если не было, то и хорошо. А теперь обнимитесь, братьями стали как-никак.
Илья облапил Мишку и растроганно хлюпнул носом. Мишка от неожиданности выронил костыль и чуть не упал.
— Ну вот, Михайла, у тебя и старшенький братик появился. Вот мать-то удивим! А я ее еще спрошу, с кем это она больше тридцати лет назад тебе братишку нагуляла.
— Да что ж ты такое… Корней Агеич, разве можно так?
Илья залился краской, Мишка тоже почувствовал, что краснеет.
— Шучу я, шучу, — успокоил дед. — Не все ж одному Михайле. Илья, сегодня на ужин вся родня собирается. У нас в роду аж пять семей прибыло, слыхал?
— Как не слыхать…
— Вот всех и собираю, чтобы познакомились, а то стыдоба: родичи друг друга никогда в глаза не видели.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!