Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед

Глава 19

— Сиди здесь и не шуми, — шепнул Аджани. — Я посмотрю, кто это, и постараюсь спровадить побыстрее.

Аджани сменил код доступа на дверях своей каюты, и теперь тот, кто хотел войти, вынужден был звонить. Спенс юркнул в ванную и плотно прикрыл за собой переборку.

Спустя мгновение он услышал голос Аджани:

— Все в порядке. Можешь выходить.

Чувствуя себя почему-то грабителем, которого обнаружили хозяева, он открыл дверь и вышел в комнату. Первое, что он увидел, была огненно-рыжая голова Пакера.

— Мне это не нравится, — говорил руководитель проекта. — По-моему, ситуация выходит из-под контроля.

— Нам нужно еще немного времени, — примирительно произнес Аджани.

Пакер повернулся к Спенсу.

— Сегодня ко мне заходил довольно неприятный тип. Любознательный парень из страховой компании. Расспрашивал о вас.

Спенс чуть не подавился воздухом от неожиданности.

— Он откуда-то узнал о вашем исчезновении; дескать, решил проверить информацию, раз уж все равно оказался на станции.

— Что вы ему сказали?

— Что вы ушли в монастырь! Что, по-вашему, я должен был ему сказать? — Челюсть Пакера выдвинулась вперед; лицо покраснело от раздражения.

— Подождите. Я знаю, что вы и так тянули, сколько можно. Но нам нужно еще несколько дней…

— Мы серьезно продвинулись в своем расследовании, — тихо сказал Аджани.

Озабоченное выражение лица Пакера сменилось озорной ухмылкой.

— Да знаю я! По-моему, я задурил ему голову. Особой необходимости в этом не было, но парень вел себя так, как будто я украл у него драгоценного доктора Рестона. Он пытался устроить мне форменный допрос, но со мной так себя не ведут. — Аджани и Спенс переглянулись. — Кроме того, — продолжал Пакер, — этот парень вывел меня из себя. Тоже мне, дознаватель! Просто скелет какой-то в своем пневмокресле! — Пакер замер на полуслове, удивленно разглядывая своих слушателей. — Эй, в чем дело? Я что-то не так сказал?

Перед Спенсом лежал незнакомый гористый пейзаж — гладкие скалы, окруженные зигзагообразной угольно-черной стеной. Прямо перед ним к небу вздымался утес, на вершине которого стоял мрачный замок, мерцающий в лунном свете.

Спенс сидел на каменном уступе на краю глубокого ущелья, отделявшего его от дворца. Через ущелье был переброшен висячий мост. Откуда-то снизу, со дна пропасти, вырывался поток холодного ветра. Древний мост раскачивался, растрепанные концы ветхих канатов, похожие на старушечьи волосы, мотались на ветру. Вся хлипкая конструкция скрипела, качаясь, и звук напоминал издевательский смех, эхом отдававшийся в чернильной глубине пропасти. В ушах Спенса этот звук превратился в голос врага, насмехающегося над ним. Враг издевался, уверенный, что Спенс не решится перейти пропасть, добраться до дворца, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

Спенс скорчился, обхватив руками колени, дрожа от холодного ночного воздуха, но потом собрался с силами, встал и пошел к качающемуся мосту, ухватившись руками за обтрепанные канаты. Он осторожно поставил ногу на первую дощечку. Мост угрожающе содрогнулся. Спенс отпрянул.

Ему понадобилось время, чтобы набраться храбрости и осторожно ступить на мост. Он услышал где-то глубоко внизу рев водопада, подобный голосу разъяренного зверя, бьющегося в темном логове. Он прижал ладони к ушам, чтобы не слышать угрожающих звуков, и осторожно, шаг за шагом, пошел по мосту.

Он дошел уже до середины моста и в этот момент все звуки неожиданно стихли. Остался лишь голос молодой женщины. Он поднял глаза и увидел на дальнем конце моста Ариадну. Она плакала. Слезы сверкающими жемчужинами катились по ее щекам. Ари плакала и простирала к нему руки. Ее длинные волосы, белые в лунном свете, летали вокруг головы девушки как лунная пыль.

— Ари! — с каким-то нелепым рыданием воскликнул Спенс и услышал, как дорогое имя повторяется снова и снова далеко внизу.

Он сделал еще один решительный шаг и почувствовал, что опоры нет. Нога не ощутила очередной дощечки, и он рухнул вниз головой в ущелье. Его тело беспомощно поворачивалось в воздухе, падение ускорялось. Он закричал от ужаса и увидел, как знакомая фигура на том берегу вдруг превратилась в дряхлого старика. Он заглядывал за край ущелья и смеялся. Смеялся над ним. Камни вокруг звенели от его смеха, и тогда Спенс закрыл глаза и закричал сам, лишь бы не слышать отвратительного старческого смеха.

Почти сразу он осознал себя стоящим на коленях на грязной, вонючей улице, между обваливающимися фасадами зданий. Луна заглядывала сверху между зданиями, и в ее неверном свете Спенс различил, что его улица заканчивается далеко впереди широкой серой лентой реки.

Он кое-как поднялся на ноги и пошел к реке. Его внимание привлек приглушенный топот ног за спиной. И тогда он побежал.

По обе стороны от него мелькали темные фигуры. Он не мог рассмотреть их, потому что они то и дело скрывались в тени. Он оглянулся через плечо и заметил бурлящую черную массу, накатывающуюся сзади.

Спенс резко свернул в какой-то двор, со всех сторон окруженный высокой стеной, остановился посреди, прижимая руку к боку, пытаясь унять жгучую боль в ребрах. Прислушался. Преследователи были совсем рядом: сотни узких желтых глаз и оскаленные клыки. Он услышал громкий рык, вырвавшийся из сотен глоток, когда твари бросились на него, вздыбив грязную шерсть и прижав уши к уродливым головам.

Спенс упал. Под щекой он ощутил холодный камень, но уже в следующую секунду стая диких собак начала рвать его одежду и плоть. Их зубы впивались в ноги и тело, рождая нестерпимую боль…

— Спенсер, послушай меня. Это я, Аджани. Если слышишь, скажи «да».

— Да.

— Ты спишь, Спенс. Это всего лишь сон. Ты понимаешь?

— Сновидение…

— Не надо бороться со сном, пусть он идет сам по себе. Сейчас ты проснешься и будешь помнить свой сон. Это важно. Я хочу, чтобы ты запомнил его.

— Запомнил… — Слово было мягким, как каша. Спенс снова спал.

Аджани опустился рядом с ним на колени, приблизив губы к уху Спенса. Он говорил медленно и веско, как гипнотизер со своим пациентом.

— Спенс, я хочу, чтобы ты проснулся. Я буду считать до трех, и на счет «три» ты проснешься. Понял?

— Да.

Аджани начал считать и как только он произнес «три», Спенс открыл глаза и увидел друга, склонившегося над ним.

— Аджани! — В словах Спенса смешались страх и облегчение. —