Контакт первой степени тяжести - Андрей Горюнов

Слава богу, что так: ударил бы жених по замаху, да всласть – убил бы.

Шесть человек, опомнившись, разом повисли на Викторе.

Борис, весь бледный словно смерть, вполоборота повернул лицо к Белову:

– Ах, Колька! Как я виноват…

И кровь хлынула у него из носа в три ручья.

Белов обнял его с каким-то странным, невыразимо щемящим чувством. Обнял за голову, прижал ее к груди. Не выдержал вдруг и – заплакал.

Груди мгновенно стало горячо – кровь у Бориса все текла, обильно, безудержно.

* * *

– О Господи! – Власов подпер голову, закрывая одновременно лицо ладонями. – До чего же это трогательно!

Калачев сидел молча и спокойно смотрел на Белова взглядом если и не сочувствующим, то, несомненно, понимающим.

– Что будем делать-то? – нарушил молчание Власов.

– Я думаю, в Вологду надо слетать, – ответил Калачев. – В эту самую Шорохшу. Свидетелей найти. А что ж еще делать? Дело серьезное. Звоните в кассы – я готов сию минуту вылететь.

– Не надо, Иван Петрович. Брось! Я сам слетаю. Ты Николай Сергеича поймал-повязал – честь и слава тебе. Иди и спи-отдыхай после трудов праведных!

– Да ладно, что там! Я не устал.

– Ну, очень хочется – лети! Мне ж проще. Командировок с детства не люблю.

– Я полечу. – Калачев помолчал. – Но я хочу вот что еще сказать… Там, в коридоре, девушка сидит. Я им, двоим… – он кивнул на Белова и по направлению к коридору, где ожидала Лена. – Я обещал им… Они обвенчались, успели, понимаешь, сегодня. Двухместные камеры у нас есть – причем пустующие. Ты уж, пожалуйста, войди в положение.

Власов, подумав, постучал карандашом по пепельнице.

– Ладно! – он легонько хлопнул ладонью по столу. – Раз обещал, так обещал. Обещанное надо выполнять. Так сам и делай, да. И под свою ответственность. Конечно. Организуй медовый месяц. Я не против. Я против быть и не могу: я ничего не знаю – я в Вологду тогда и полетел. Вот так. На том договорились. Справедливо?

– Да.

– Тогда до завтра, господа! – Власов поспешно встал и вышел.

* * *

Дверь кабинета Калачева открылась, и бывшая Лена Синицына, а ныне Белова быстро вскочила навстречу. Однако вместо Коли из кабинета Калачева вышел низенький плотненький человечек, седоватый, с пространной лысинкой и темными, выпученными оливковыми хитрыми глазами.

Где– то она его уже видела! Где?!

– Здравствуйте! – сказал человечек, внимательно, хищно, оценивающе и бесцеремонно оглядев ее с ног до головы.

– Здравствуйте…

– Давайте познакомимся. Я – Власов Владислав Львович, старший следователь по особо важным делам прокуратуры Российской Федерации.

– Очень приятно.

– Я вот как раз и веду дело… вашего… так сказать…

– Мужа.

– Ага. – Власов подумал и цыкнул зубом, еще раз оглядев Лену, заметил: – А я ведь узнал вас…

– И я вас узнала теперь! Вы были на вернисаже у Коли – верно ведь?

– Да, – согласился Владислав Львович. – Но и не только! Я был еще и в мастерской Тренихина. Знаете, ну это… – Власов неопределенно помахал в воздухе рукой перед своим носом, будто отгоняя комара. – Голубое небо, на нем облака. Беленькое платьице такое на вас – ситцевое, дешевенькое. С пятнами. То есть, пардон, с синенькими цветочками-василечками…

– А, ну конечно – Абрамцево! – догадалась Лена. Теплые, светлые воспоминания разом нахлынули на нее. Лицо ее расцвело, глаза засветились отражением того счастливого, давно отлетевшего майского дня.

– Поэтому я знаю, кто вы!

– Кто? – удивилась Лена.

Власов лишь хмыкнул в ответ и, холодно кивнув ей, скрылся за поворотом коридора.

* * *

– Ну вот, – сказал Белов. – Оставили нас наконец одних. – Он огляделся. – Здесь не сказать, чтобы уютно.

– Ну, видишь ли, – с чего-то надо начинать новую жизнь. Какое ни есть, а это – начало.

– Тебе здесь нравится?

– Не нравится, что мы здесь только до утра.

– А то бы?

– А то бы – занавеску на глазок, цветастенькие шторки – на решетку, на эти нары покрывальчики, паласик маленький от двери до окна, чехольчик аккуратный на парашу… – она была искренна в своих мечтах,

Белов закрыл лицо руками.

– Коля! Коля!..Ты что?!

– Я? Ничего!

– Я вижу, ты не рад, что мы поженились?

– Я рад. – Белов ей подмигнул и грустно улыбнулся: – Я страшно рад. Беспокоит другое – как это все произошло.

Черный цвет неба в окне начал светлеть, проявляя толстые прутья железной решетки.

* * *

В предрассветных сумерках маленький юркий ЯК-42 бодро выставился на взлетную полосу, на исходную, замер там на секунду.

В клубящемся холодном тумане осеннего утра по краям летного поля едва проступали нежно-лиловые макушки елей и пастельно-мягкие желтые прически печальных, вечно тоскующих о чем-то берез.

Экипаж запросил взлет.

Разбуженные внезапным запросом, диспетчеры засуетились, пяля испуганные глаза в мониторы:

– Чего?! Кто?! Где?

– Опять столкнулись, что ли?!?

– Типун тебе на язык, дурак чертов!

– Он все время пугает, зараза!

Раздался опять зуммер вызова.

– Вологодский борт просит взлета.

– Дай, если просит. Не жаль.

– Взлет разрешаю!

По причине раннего часа пассажиры в салоне дремали. Диктор в диспетчерской взял в руки микрофон.

– Закончилась посадка на рейс 642-СУ авиакомпании «Спейс Интернэйшнл Вологда Эйрлайнс», выполняющий беспосадочный перелет по маршруту Москва-Вологда, – громогласно объявило радио в здании аэропорта, разбудив добрую половину пассажиров, прикорнувших в зале ожидания на своих цветастых огромных мешках и пирамидах картонных коробок.

* * *

ЯК– 42 плавно тронулся и, разгоняясь, побежал по полосе. В момент его отрыва от земли громкоговорящие динамики в салоне внезапно дружно щелкнули, громко, как выстрелили, и тут же взорвались неизбежной, как сама смерть, «фирменной» песней:

Где же ты, где,

Ненаглядная, где?

В Вологде, в Вологде,

В Волог– де-де!

В до– о-оме,

Где резной палисад!

Самолет закинул нос и взмыл в небо, мгновенно таясреди уже почти погасших утренних звезд.

* * *

– Ты думаешь, что весь этот кошмар рассосется сам собой? – Лена прижалась к Белову.