Техник — ас - Евгений Владимирович Панов

отчество Ильинична. Свидетелями были лейтенант Силаев с моей стороны и Евдокия Александровна со стороны невесты. Ну не мог я выбрать кого-то другого, кроме как родного деда меня-Силаева. Моему выбору удивились все, в том числе сверкающий новеньким, только что врученным орденом Красной Звезды, Силаев. Объяснил свой выбор тем, что он теперь мой ведомый, прикрывает меня в бою, а значит близкий мне человек. Вроде такую версию все приняли. А потом, ближе к вечеру, накрыли столы в нашей лётной столовой. Было по-настоящему весело. Был самый настоящий тамада, роль которого взял на себя, естественно, Зураб Гуладзе, были танцы под патефон и под гармонь, на которой виртуозно играл Кузьмич. Были самые настоящие подарки. Конечно не такие, как в том, оставленном мной времени, а значительно скромнее, но от того не менее душевные. Подари-ка в будущем постельное бельё и тебя просто не поймут, а тут это вполне приличный подарок. Парни из 15-го штурмового полка, с которыми мы устроили кровавую охоту на немецкие батареи, прислали от себя сияющий начищенными боками самовар, ребята из эскадрильи подарили нам тот самый патефон, под который так задорно все плясали. Только, почему-то, все больше поздравляли Катюшку. Света даже шутливо шепнула мне, что непонятно, у кого из них двоих свадьба.

Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и у нас вновь начались военные будни. Мы как и прежде терроризировали немецкую дальнобойную артиллерию, вылетали на отражение налётов авиации на город. Эх, хороша 37-ми мм. авиапушка по вражеским бомбардировщикам, просто загляденье. Нашу работу оценило командование Ленинградского фронта и от имени командующего фронтом генерал-лейтенанта артиллерии Говорова и члена военного совета фронта Жданова нашей эскадрильи была вынесена благодарность.

Увы, но командование не воспользовалось временной потерей управления у противника в связи с гибелью Манштейна. Просто сил не хватило. Попытка форсировать Неву в районе Шлиссельбурга не удалась и привела лишь к большим потерям. Кстати, за Манштейна меня и лейтенанта Силаева наградили орденами Красного Знамени.

В середине сентября вместе с Кузьмичём выбрали время и заехали к моим. Евдокия Александровна попросила, по возможности, посмотреть печку перед зимними холодами. Ну а кто, как не старшина Федянин мог сделать это лучше? Вот я и переадресовал просьбу своему технику и другу. Ну а тот и рад повидаться со своей любимицей Катюшкой, для которой у него всегда приготовлен петушок на палочке.

С печкой разобрались быстро, да и делов там было не много, лишь дымоход прочистили, да кое где промазали снаружи глиной. При этом было такое ощущение, что глины на лице у Катюшки как бы не больше, чем на печке. Очень уж она нам хорошо помогала. А потом ещё и с мамой порядок наводила. Ну а потом тётя Дуся решила нас угостить. С торжественным видом она водрузила на стол жестяную банку с американским растворимым кофе.

— Вот, ребята, угощайтесь,— она лучезарно улыбалась. Кстати, заметил, что Кузьмич нет-нет, да и посматривает в её сторону,— Ты, Илья, говорил, что кофе любишь, вот я и купила у спекулянтов на базаре баночку. И откуда только что берут, бесово семя,— она вздохнула. Да, я тоже слышал уже там, в будущем, как в годы блокады кое-кто даже из известных людей, приезжавших в город, выменивал буквально за кусок хлеба у местных жителей золото, картины, антиквариат. Да и спекулянтов тоже хватало, которые наживались на людском бедствии. И ведь имели же они доступ к запасам продуктов.

— Ну-ка!— Кузьмич взял в руки жестянку,— Командир, а баночка-то знакомая. Вот, глянь,— он протянул банку мне. Сверху на крышке были явно видны плохо затёртые потёки красной краски.

— Тааак!— я начал закипать,— Евдокия Александровна, а вы помните, у кого вы её купили?

— Конечно помню. Там женщина была приметная такая. У неё ещё родинка большая над левой бровью. Я ей деньги предлагала, а она увидала мои серёжки золотые и предложила на них поменяться. Ну я и вот...,— тётя Дуся замялась,— А так, люди говорят, у неё и продукты любые выменять можно на золото. И не боится ведь, спекулянтша,— последнее слово она почти выплюнула,— А серёжки после войны я новые куплю. Ещё лучше прежних.

Мы переглянулись с Кузьмичём и одновременно произнесли; — Кучумов, сука!

Быстро попрощавшись с ничего не понимающими хозяйками и прихватив с собой банку кофе в качестве вещественного доказательства, мы рванули на аэродром, благо полуторка, на которой мы приехали, была при нас. Надо побыстрее добраться до Данилина. Пусть он через особый отдел займётся этой сволочью-интендантом.

По иронии судьбы первым, кто встретился мне у штаба авиаполка был ни кто иной как интендант 3-го ранга Кучумов. Он с довольной улыбкой на лице направился в сторону расположенных неподалёку складов.

— Кучумов! Стой!— окрикнул я его.

— Что хотели, товарищ гвардии майор?— он всё с той же улыбочкой на лице обернулся ко мне.

— Что это?— я протянул ему банку с кофе.

— Кофе, товарищ майор,— с недоумением глядя на меня ответил интендант.

— Я вижу что кофе. Почему этим самым кофе твоя жена на рынке торгует, обменивая его на золото? Как это кофе вообще у тебя оказалось? Ты же должен был все продукты отправить в детские дома и больницы!

— Тихо, тихо!— глазки у Кучумова забегали,— Ладно, майор, я всё понял. Надо было с тобой сразу договариваться, но и сейчас не поздно. Давай так; треть тебе. Это много, поверь. А теми продуктами всё равно всех не накормишь.

— Ты чего мелешь!?— начал закипать я,— Какая треть!?

— Да не ори ты так, майор, услышат,— прошипел Кучумов,— Хорошо, тебе половина. И учти, если попытаешься меня сдать, я скажу, что ты специально продукты в город привёз, чтобы здесь их выгодно продать. Так что следом за мной пойдёшь.

— Ну ты и мразь!— я со всей силы впечатал кулак в лощёную рожу интенданта. Кучумова отбросило на стену стоящей рядом сараюшки, по которой он сполз на землю. Нос у него был качественно свёрнут на бок. Я подскочил к нему и, подняв за грудки, начал методично как из боксёрской груши выбивать пыль кулаками из его рыхлой тушки.

— Ах ты, гад! А ну, отпусти!— сильный удар сзади по спине едва не выбил из меня сознание. Я резко обернулся и увидел стоящую со здоровенным дрыном в руках жену Кучумова. Ту самую спекулянтшу. Она вновь замахнулась, но я был быстрее. Уже не отдавая себе отчёта я перехватил