Без надежды - Колин Гувер

Я чувствую, он хочет, чтобы я перехватила инициативу, но немного нервничаю. Пожалуй, даже не знаю, как это сделать. Улавливая мое смущение, он берет меня руками за талию, медленно направляя и чуточку двигая на себе. Он не спускает с меня глаз, желая удостовериться, что я по-прежнему с ним.

Да, я действительно с ним и не могу думать ни о чем другом.

Он подносит руку к моему лицу, а другой продолжает давить на поясницу.

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь, – говорит он. – Знаешь, как я люблю тебя. Ты понимаешь, что я сделаю что угодно, лишь бы унять твою боль?

Я киваю, потому что знаю. Глядя в его глаза и видя в них неподдельную искренность, я сознаю, что это с ним уже давно.

– Сейчас мне охренительно нужна твоя любовь, Скай.

Все в нем от голоса до выражения лица выдает терзания. Я тоже готова на что угодно, дабы уменьшить его страдания. Сплетаю наши пальцы, отыскивая в себе смелость показать глубину своей любви. Глядя в глаза, немного приподнимаюсь и медленно опускаюсь.

Он громко стонет, потом прикрывает веки и откидывает голову на матрас.

– Открой глаза, – шепчу я. – Хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Он поднимает голову, глядя сквозь полуопущенные веки. Я продолжаю медленно двигаться, желая только, чтобы он почувствовал, как много для меня значит. Быть ведущим – совершенно иное ощущение, но мне нравится. По тому, как он смотрит, я понимаю, насколько остро нужна ему, будто для выживания необходимо лишь мое существование.

– Не отворачивайся, – требую я, приподнимаясь.

Когда я вновь опускаюсь, то Холдер от избытка начинает покачивать головой, а я издаю стон, но он не сводит с меня страдальческих глаз. Я больше не нуждаюсь в руководстве, и мое тело становится ритмическим отражением его.

– Помнишь наш первый поцелуй? – спрашиваю я. – Тот миг, когда твои губы коснулись моих? В тот вечер ты похитил частичку моего сердца. – Я продолжаю ритмично двигаться, и он пылко смотрит на меня. – Первый раз, когда ты сказал, что любишь меня? – Я сильней надавливаю ладонью на его грудь и приникаю еще ближе, чтобы он почувствовал каждую частичку моего тела. – Этим ты заполучил еще одну.

А когда я узнала, что была Хоуп? Я сказала, что хочу остаться одна. Когда я проснулась и увидела тебя в своей постели, мне захотелось реветь, Холдер. Удариться в слезы, потому что ты мне был отчаянно нужен. В тот миг я поняла, что влюблена в тебя и твою любовь. Когда ты обнял меня, мне стало ясно: что бы со мной ни случилось, ты – мое прибежище. В тот вечер ты похитил огромную часть моего сердца.

Я наклоняюсь и нежно целую его. Он закрывает глаза и снова откидывает голову.

– Не закрывай глаза, – шепчу я. Он повинуется, глядя на меня с пылкостью, проникающей в самое сердце. – Хочу, чтобы они были открыты… потому что ты должен увидеть, как я отдам тебе последнюю.

Холдер тяжело вздыхает, и я почти воочию вижу, как боль отпускает его. Он еще крепче сжимает мои руки, и выражение отчаяния сменяется горячей надеждой. Он начинает двигаться вместе со мной, и мы не сводим глаз друг с друга. Мы постепенно становимся единым целым, молчаливо выражая телами, руками и глазами то, что не в силах передать слова.

До самого последнего момента, когда глаза у него пустеют, мы подчиняемся совместному ритму. Наконец он запрокидывает голову, и все тело его содрогается. Когда сердцебиение успокаивается и Холдер в состоянии посмотреть мне в глаза, он целует меня с неутолимой страстью. Потом укладывает на пол, вновь занимает положение лидера и пылко целует.

Остаток вечера мы проводим, поочередно выражая свои чувства друг к другу и не произнося ни слова. Дойдя до полного изнеможения, постепенно засыпаем в обнимку. Мы только что полностью сроднились, душой и телом. Я никогда не думала, что смогу полностью довериться мужчине и подарить ему свое сердце.

Понедельник, 29 октября 2012 года

23 часа 35 минут

Когда я переворачиваюсь и протягиваю руку к Холдеру, его нет на месте. Я сажусь в постели. На улице темно, и я включаю лампу. Его ботинок тоже нет, поэтому я натягиваю одежду и иду на улицу искать.

Я прохожу мимо внутреннего дворика – кабинки пусты. Уже собираюсь повернуть назад, как вижу его. Заложив руки за голову, он лежит на бетонной площадке у бассейна и смотрит на звезды. У него удивительно умиротворенный вид, поэтому я решаю пойти в кабинку и не тревожить его.

Я удобно устраиваюсь в кресле, прячу руки в рукава свитера и, откинувшись, наблюдаю за ним. На небе полная луна, и все вокруг него освещается мягким призрачным сиянием, придавая ему почти ангельский вид. Он безмятежно смотрит в небо, и я радуюсь, что он нашел в себе достаточно сил, чтобы пережить сегодняшний день. Я знаю, как много для него значила Лесли и какие душевные муки он испытал. Мне доподлинно известно, что он чувствует, ибо у нас теперь одна боль на двоих. Мне близки его переживания, а ему мои. Так происходит, когда двое становятся одним целым. Они делятся не только любовью, но и всякой болью, душевной мукой и печалью.

Несмотря на постигшую меня беду, после проведенного с ним вечера на меня нисходят покой и утешение. Что бы ни случилось, я уверена: Холдер каждую минуту будет поддерживать меня, а иногда даже носить на руках. Он доказал, что, пока он в моей жизни, я никогда не испытаю полного отчаяния.

– Иди ляг со мной, – зовет он, все так же глядя в небеса.

Я с улыбкой встаю и иду. При моем приближении он снимает пиджак и накидывает мне на плечи. Я опускаюсь на холодный бетон и прижимаюсь к его груди. Мы оба молча смотрим в небо, на звезды, и он гладит меня по волосам.

В сознании начинают мелькать обрывки воспоминаний, и я закрываю глаза, чтобы лучше вспомнить. На этот раз они приятные, и мне хочется восстановить как можно больше. Я крепко обнимаю Холдера, погружаясь в поток.

– Почему у тебя нет телевизора?

Я уже провела у нее много дней. Она очень хорошая и нравится мне, но я скучаю по телевизору. Правда, меньше, чем по Дину и Лесли.

– Потому что люди стали зависеть от техники и обленились, – отвечает Карен.

Я не понимаю, о чем она говорит, но делаю вид, что удовлетворена. Мне очень нравится у нее дома, и я не собираюсь перечить, – неровен час, возьмет и отвезет к папе. Я еще не готова вернуться.

– Хоуп, помнишь, недавно я сказала, что хочу поговорить об очень важной вещи? – Вообще-то, не помню, но киваю. Она придвигает свой стул ближе. – Посмотри, пожалуйста, на меня. Это очень важно.

Я опять киваю. Надеюсь, она не скажет, что сейчас отвезет меня домой. Я не готова. Я очень скучаю по Дину и Лесли, но совершенно не хочу к папе.

– Ты знаешь, что такое усыновление или удочерение? – спрашивает она.