Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих - Ричард Прам

Являются ли беседки шалашников эстетическими сооружениями? Безусловно. Обеспечивают ли они защиту? Да, обеспечивают. И именно потому, что беседки выступают в качестве убежищ, они эволюционировали в такие разнообразные и эстетически совершенные сооружения. В сущности, по своей эволюционной функции беседки шалашников – это «наблюдательные посты» для эстетической оценки потенциальных партнеров, а также защита самок от «изнасилования на свидании». Как только самки получают возможность обезопасить свою свободу выбора, они получают и свободу неограниченно следовать своим эстетическим предпочтениям все более и более совершенных форм красоты.

Так как беседки являются одновременно и объектами выбора, и средствами обеспечения свободы выбора, они создают совершенно новую систему эволюционной эстетической обратной связи, которая сама себя постоянно стимулирует. Как только самки устраняют риски для своей сексуальной автономии, их эстетические предпочтения продолжают коэволюционировать вместе с брачными демонстрациями и украшениями самцов, что приводит к возникновению все более сложных, эстетически интегрированных сооружений и форм поведения. Подобно большой опере, брачные ритуалы шалашников оказывают воздействия на все органы чувств одновременно, включая в себя и вокальные выступления, и танцы, и красочные сценические декорации, и даже удобные места в партере, откуда самка может смотреть представление, постоянно имея рядом «пожарный выход» на случай, если страсти чересчур разгорятся. Как мы видели на примере пятнистого шалашника, эволюция эстетических/физических механизмов защиты самок от сексуального принуждения может одновременно допускать коэволюционное появление даже более агрессивных и стимулирующих форм ухаживания, поскольку самкам они могут нравиться – при условии, что им самим не угрожает физическое или сексуальное насилие. У шалашников свобода выбора в значительной мере возрастает благодаря процессу эстетической радиации.

Эстетическая коррекция брачных ритуалов самцов открывает совершенно новый путь эволюции Красоты из агрессивного Чудовища-насильника. При этом очень важно подчеркнуть, что данный эволюционный процесс имеет место не потому, что самки отдают предпочтение менее агрессивным самцам, над которыми они могут доминировать – физически или социально. В момент совершения выбора самки обладают действительной автономией и вовсе не вырабатывают в себе эволюционной склонности к самцам-«хлюпикам». Скорее самки шалашников приобретают предпочтения, облегчающие всем самкам реализацию неограниченной свободы выбора, основанной на удовлетворении всех их эстетических желаний.

Будучи аспиранткой Джерри Борджиа, Гейл Патричелли разработала[209] совершенно изумительную и уникальную исследовательскую программу, направленную на изучение гипотезы снижения угрозы. Просматривая видеозаписи посещений самками беседок атласного шалашника, Патричелли и Борджиа заметили, что самки часто пугаются агрессивных ухаживаний самцов, и у них возникло подозрение, что самки извещают самцов о своем дискомфорте, принимая в беседке особую позу – сжимаясь и припадая к земле. Они также обратили внимание, что самцы, изменившие после этого свое поведение на более мягкое, имели больший репродуктивный успех.

Для проверки этих наблюдений Патричелли разработала искусственную движущуюся модель самки шалашника – роботизированную, дистанционно управляемую «тушку», которой она дала прозвище «фембот». Такие фемботы настолько натурально воспроизводили все основные позы и движения самок – стояние, припадание к земле, поворачивание головы, приподнимание крыльев, – что им удавалось вводить в заблуждение всех без исключения самцов. Об этом убедительно свидетельствовали заснятые сцены копуляций. Помещая фемботы в беседки и управляя их позами и движениями, Патричелли сумела подтвердить[210] свои гипотезы: 1) в процессе ухаживания самки атласного шалашника сообщают самцам об уровне своего дискомфорта, припадая к земле; 2) часть самцов умеряет напор своих ухаживаний, чтобы самки чувствовали себя комфортнее; 3) самцы, способные регулировать интенсивность своих демонстраций так, чтобы поддерживать у самок должный уровень комфорта, оказываются наиболее успешными в репродуктивном отношении.

Почему же самки атласного шалашника испытывают меньшую угрозу при агрессивных ухаживаниях более привлекательных самцов со столь же привлекательными беседками? Если риск заключается в косвенном, генетическом ущербе от сексуального принуждения – другими словами, в том, что сыновья будут менее привлекательны для самок и, следовательно, будут иметь меньше шансов передать гены матери другим поколениям, – то в эволюционном смысле самки должны охотнее мириться с угрозой насилия, исходящей от более привлекательного самца. Сексуальное принуждение со стороны менее привлекательного самца создает те же риски физического увечья, то есть такого же прямого ущерба. Однако более привлекательный самец несет меньшую угрозу косвенного генетического ущерба от насильственного оплодотворения. Таким образом, эксперименты Патричелли с фемботами убедительно подтверждают идею о том, что функция беседок шалашников состоит в защите самок от косвенного ущерба, вызванного сексуальным принуждением.

От искусственных утиных влагалищ, придуманных Патрисией Бреннан, до фемботов, изобретенных Гейл Патричелли, наука о половом отборе открывает нам один креативный метод за другим! И шалашники, наряду с утками, учат нас новым путям познания свободы выбора, а также пониманию того, что сексуальная автономия и есть главный движитель эволюции красоты.

То, что выбор полового партнера самками привел к взрывной эволюции красоты, которую мы наблюдали у самцов манакинов и шалашников, само по себе удивительно. Но еще более поразительной кажется мысль, согласно которой половые предпочтения самок способны оказывать глубокое влияние на социальные отношения между самцами – и это несмотря на то, что (как я намерен показать в этой главе) большая часть сформировавшегося в итоге поведения самцов зачастую оказывается совершенно невидимой для самок. Однако в случае манакинов именно это и произошло в ходе эволюции. Социальные отношения между самцами манакинов на токовищах преобразились в своего рода мужскую дружбу, или, как ее сейчас иногда называют, «броманс» – длительные, устойчивые, социально нагруженные взаимоотношения, смягчающие конкурентные отношения и приводящие к их сублимации. И мне кажется, что это произошло по причине стремления самок к сексуальной автономии.

Признание самок в качестве активных агентов возникновения токовой системы спаривания идет вразрез с большинством традиционных взглядов на то, как и почему эволюционировала такая форма брачных отношений. Однако скоро мы увидим, что такой подход открывает перед нами новый, продуктивный путь к пониманию всей сложности и разнообразия крайне необычного поведения самцов манакинов, а также изменчивости социальной организации токов.