Скоро тридцать - Уитни Гаскелл

Надо отдать Нине должное: она состроила гримаску кающейся грешницы, хотя поверила я ей не больше, чем Биллу Клинтону, если бы тот вдруг сообщил, будто разделяет мою боль. Судя по хитрому блеску в глазах и лукавой полу улыбке, Нина не сомневалась, что ее идея сработает так же успешно, как план банды Скуби из моего любимого сериала про Баффи.

– Прямо и не знаю, как это сделать, – невинно промолвила Нина. – Я же не могу пойти и сказать Эрику, что приглашение отменяется, правда? Если тебя так волнуют его чувства, то подумай, что хуже: дать ему от ворот поворот сейчас, когда он здесь, весь разодетый, или тактично намекнуть об этом уже после твоего примирения с Тедом? – Она помолчала и с озорной усмешкой добавила: – А если по каким-то причинам воссоединения с телевизионщиком не произойдет, по крайней мере тебе будет с кем провести эту ночь. Шутка! – заливисто расхохоталась она и ловко увернулась, когда я попыталась ткнуть ее в бок.

В одном Нина была права: у меня не повернулся бы язык сказать Эрику, что он не идет с нами. Вслед за Ниной я вышла в гостиную, чувствуя, как тяжкий груз отчаяния вновь ложится на мои расправленные, размятые массажем плечи. Меньше всего сегодня мне были нужны проблемы. А глядя на счастливого Эрика, который взирал на нас огромными щенячьими глазами и держал мою шаль и сумочку с довольным видом восстановленного в правах кавалера, я точно знала, во что втягивает меня Нина: меня ждали серьезные неприятности.

Новогодний бал для сотрудников телерадиовещательной сети «Голд ньюс» проходил в отеле «Гранд-Хайетт-Вашингтон» на Эйч-стрит. Раньше мне не доводилось здесь бывать, и меня поразило, что интерьер отеля скорее соответствовал звону и блеску Лас-Вегаса, чем старомодному, консервативному Вашингтону. Колонны возвышались на несколько этажей, а рояль, на котором негромко наигрывал пианист, был установлен на большом искусственном листе водяной лилии, плавающем в центре миниатюрной лагуны.

Если фойе отеля показалось мне роскошным, то, войдя в бальный зал, я словно попала в зимнюю сказку. Шести метровые рождественские елки, увешанные мигающими фонариками и золочеными игрушками, стояли вдоль стен вплотную друг к другу. Гирлянды разноцветных огоньков, перевитые венками из белых роз и еловых веток, украшали колонны и тянулись под потолком через весь зал. С потолка на блестящих нитях свисали серебряные и золотые воздушные шары, готовые взлететь ровно в полночь. На столах, покрытых белоснежными скатертями, были расставлены корзинки с праздничными композициями из роз, сосновых веток и пуансеттий. Чехлы на стульях тоже были белыми.

Все официанты были одеты в костюмы из белого шелка с искусственным мехом и походили на актеров, сбежавших со съемочной площадки «Ледовых приключений». Они искусно лавировали (разумеется, не на коньках) в толпе пресыщенных гостей, держа в руках подносы, уставленные бокалами с шампанским и блюдами со всякой снедью: икрой, слойками с крабовым мясом, копченой рыбой и фаршированными яйцами.

После месяца просмотра телевизионных новостей я уз нала нескольких весьма известных политиков – выхоленные, безупречно одетые, они шли под руку со своими элегантными женами. Дикторы «Голд ньюс» тоже явились на бал в полном составе – я хорошо изучила их лица, когда рисовала шаржи для веб-сайта компании, и легко выделила их в толпе. Телекомментаторши с идеальными фигурами и безупречными чертами лица, все как одна были ослепительны, а репортеры походили на ведущих телевизионных игр и сверкали модными очками в тонкой металлической оправе. Войдя, я остановилась и огляделась по сторонам, пытаясь отыскать Теда. Я вытянула шею и, насколько позволяли узкие туфли, приподнялась на цыпочки, чтобы раз глядеть знакомую долговязую фигуру. Народу собралось очень много; среди публики то и дело мелькали высокие седоватые мужчины в смокингах, и разглядеть среди них Теда было нелегко. Куда же он девался? Ради Бога, не говорите мне, что я потратила семьсот долларов на свой внешний вид, долгие часы мучительно прокручивала в голове, что и как скажу Теду, представляла возможные варианты сказочно-счастливых и кошмарно-унизительных концовок, и все это напрасно, потому что Теда здесь нет.

– Угощайся, Элли. – Эрик протянул мне бокал шампанского, который он взял у проходившего мимо официанта. Он обнял меня за талию и улыбнулся такой знакомой и пугающей улыбкой собственника. Эрик вел себя точно так же, как до нашего разрыва, словно в последние пять месяцев я вовсе не избегала его звонков.

– Гм, спасибо, – сказала я и хотела отодвинуться, но поток людей, внезапно хлынувший в зал, не позволил мне освободиться от его руки. Я украдкой бросила на Нину жалобный взгляд, умоляя ее вмешаться и раскрыть свой не честный план Эрику, однако она лишь улыбнулась, сделала вид, что не понимает моего затруднительного положения, и снова отвернулась.

– Хочешь потанцевать, милая? – крикнул Эрик мне в ухо.

Я покачала головой и вздохнула. По дороге в отель Нина не дала мне признаться во всем Эрику, А вот теперь, когда мы уже пришли на вечеринку, я собиралась сказать ему правду: я не хочу возобновлять с ним отношений и не знала, что задумала Нина. Мне оставалось надеяться, что Эрик не очень сильно обидится на этот фарс. Может, он даже обернет все в шутку и воспользуется шансом, чтобы подыскать себе новую подружку. Конечно, вероятнее всего, Эрик расстроится или разозлится (либо сделает и то, и другое), но… не отнимайте у девушки надежду.

– Эрик, мне надо с тобой поговорить, – запинаясь, начала я, твердо решив не отступать. – О том, зачем Нина пригласила тебя сегодня…

– Здравствуй, Элли, – послышалось за моей спиной.

Я обернулась, убрав руку Эрика со своей спины, и обнаружила, что стою лицом к лицу с Тедом. Сердце заколотилось у меня в груди, и где-то с минуту я лишь хватала ртом воздух. Тед был великолепен. Мужская одежда для торжественных случаев мне никогда особенно не нравилась, тем более что чаще всего я видела мужчин в дурно сидящих фраках и смокингах, взятых напрокат, с воротничками не по размеру и уродливыми кушаками. Тем не менее Тед, в своем черном смокинге, зауженном в талии и отлично сидящем в плечах, был похож на Кэри Гранта. Костюм явно пошили на заказ, и в этом было все дело.

Я улыбнулась, внезапно смутившись и растеряв все слова. Мне хотелось открыться Теду, сказать, как я по нему тосковала, как надеялась, что он не возвратился к Элис, как хотела верить, что он не солгал в ту ночь, когда я застала его в одном полотенце, а ее – в купальном халате на голое тело, и что все действительно было не так, как могло показаться. Я хотела сказать Теду, что мечтаю вернуть те времена, когда мы ели пиццу в постели, разговаривали всю ночь напролет и занимались любовью так страстно, что одно воспоминание об этом заставляло меня краснеть. Я хотела признаться Теду, что люблю его больше жизни и верю, что он тоже любит меня. Подняв на него сияющие глаза, я могла бы поклясться, что его бесстрастное лицо смягчилось, уголки рта чуть растянулись в улыбке, а в глазах засветилась робкая надежда.

– Ты изумительно выглядишь, – мягко произнес он.

– Я надеялась увидеть тебя здесь, – сказала я, продолжая улыбаться. – Я… я хотела поговорить с тобой.