Вьюга теней - Алексей Пехов

У-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-о-р-а-а-а!

От зова Рога дрожал пол, но теперь уж я не спешил. Ничего с ним не случится, подождет, пока отдышусь. Двадцать ярдов коридора, и вновь звездное небо раскинуло одеяло над моей головой. Жемчужный мост, висящий меж звездных огоньков. Пройдя по нему, я вышел к могиле Грока. Это было прекрасное аметистовое сооружение. Нечто среднее между летней беседкой и маленьким некрополем. Четыре тонкие изящные колонны поддерживали купол нежно-голубого цвета. Под куполом находилась надгробная плита, на которой были высечены слова: «Гроку, великому воину от благодарной страны».

— Добрался, — выдохнул я, все еще не веря, что достиг цели своего путешествия.

Я стоял у могилы Грока — знаменитого полководца прошлого и брата Неназываемого. Никакого священного трепета или еще чего-нибудь такого. Ну великий полководец, ну легенда, ну спас страну от орков во время Войны Весны. Ну и что? Я вот тоже страну почти что спас, а, судя по обрывочным сведениям, Грок был не таким уж и героем, раз с его подачи у нас появился Неназываемый.

На могиле на самом видном месте лежала моя цель — Рог Радуги. Он ничуть не изменился с тех пор, как я впервые увидел его во время своего сна-яви в Закрытой территории. Большой витой рог, отливающий бронзовым блеском, инкрустированный перламутром и голубоватой костью огра. Красивая, искусно сделанная вещь. Настоящий боевой рог, которым не постыдился бы владеть даже король.

— Позволь? — В голосе Вальдера проскользнули молящие нотки.

— Валяй, — сказал я и открылся, давая ему полную свободу.

Вот теперь я увидел совершенно другой Рог. Его окружал радужный ореол, который едва мерцал от уходящей из Рога силы. Силы, которая держала Неназываемого в Безлюдных землях. Силы, которая удерживала Падших в глубинах Храд Спайна, не давая им вернуться на Сиалу. Силы, созданной ограми. Силы, погубившей эту расу и спасшей других. Она уходила, исчезала, словно вода, просачивающаяся сквозь песок. Время магии, наполняющей Рог, было сочтено.

— Ты можешь вновь вернуть в него магию? — спросил я у архимага, не отрывая взгляда от Рога.

— Нет, на это потребуются силы всего Совета. Прости.

— Ничего, — сказал я ему, хотя и питал в душе смутную надежду, что Вальдер справится и мне не потребуется носить с собой такую опасную игрушку. — Рог рядом. Теперь ты сможешь уйти?

— Нет… Он слишком слаб. Может быть, позже, когда его наполнят силой. Прости.

— Не извиняйся. Твоя компания начинает мне нравиться. Это лучше, чем разговоры с самим собой.

Тихий, едва слышный смешок в ответ. Затем:

— Бери его, Гаррет, и пойдем домой.

Вальдер прав, нечего раздумывать. Я облизал разом пересохшие губы и с гулко грохочущим сердцем подошел к могиле.

Вот он. Лежит передо мной. Спасение и погибель этого мира. Козырная карта в глупых играх Хозяев. Что будет, если я осмелюсь вынести его из Храд Спайна? Спасет ли это хоть кого-нибудь или принесет лишь очередные беды и горе? Как поступить? Выбор — это ведь так страшно! Решать судьбу мира и держать в своих руках власть! Знать, что благодаря твоему поступку чаши весов могут попросту перевернуться и все полетит огру в пасть. А стоит ли брать эту вещь? Стоило ли ребятам из отряда отдавать за нее жизни?

Я стоял и не знал, что мне делать и как поступить. На меня словно ступор напал. Я не мог двинуть ни рукой, ни ногой, словно завороженный. Стоял и смотрел на Рог Радуги, а он лежал и молчал, ожидая, когда пришедший к могиле Грока человек наконец-то решится.

— Без сомнений и колебаний, — произнес я, словно заклинание, обещание, данное Эграссе, а затем, послав во тьму все и вся, подошел и поднял с могилы Рог.

Последнее, что я помнил, — небо вспыхнуло и второй раз за день заплакало огненным дождем умирающих звезд.

Сон. Сон — это всегда облегчение, сон, как водопад, который смывает с путника накопившуюся усталость. Сон нужен каждому, но иногда вместе со сном приходят кошмары. Они — вечные спутники сна, они всегда где-то рядом, всегда ждут, что ты зазеваешься, дашь им волю — и вот тогда-то и наступит самый сладостный миг для осмелевших и набравшихся силы кошмаров. Они вихрем ворвутся в сознание, оттеснят сон и, как клещи, вопьются в отдыхающий мозг.

У всякого кошмара своя цель. Один приползает, чтобы напугать и напиться из колодца страха своей жертвы, другой является лишь эхом вашей совести, третий разбередит старые раны, четвертый пробудит сомнения и нерешительность, пятый заставит сойти с ума или покончить с собой, шестой…

Яркий. Ослепительный. Лучезарный. Нереальный. Потрясающий. Искрящийся. Блистающий снег. Он толстым пуховым одеялом лежит на пустых улицах Авендума и нежится под лучами беззлобного декабрьского солнца. Снег хрустит, мириады красивых, идеально правильных снежинок ломаются под моими подошвами. Иду по пустым улицам, вслушиваясь в этот хруст. Пытаюсь услышать еще хоть что-нибудь, но город то ли спит, то ли затаился в ожидании грядущего и не собирается шуметь. Во Внутреннем городе Авендума тоже никого нет, даже извечных и падких на золотишко стражников, охраняющих покой богатеев этой части города. Снежное покрывало выглядит совершенно нетронутым, словно по нему вот уже целую неделю никто не осмеливается ходить. Делаю несколько поворотов, ухожу с центральной улицы, прохожу два квартала, где дома занесены снегом, и оказываюсь на такой же пустой, как и улицы города, площади. В трехстах ярдах от меня величественно возвышается прекрасная башня Ордена.

Сейчас зима, и башня кажется вырубленной из цельной глыбы светло-синего льда. Еще один из многих фокусов Ордена, благодаря которым каждый новый сезон камни, из которых сложено строение, кажутся то ледяными, то деревянными, то огненными.

Между мной и башней стоит фигура, облаченная в серый плащ. Незнакомец скидывает капюшон, и я узнаю его. Я уже однажды имел удовольствие пересечься с этим человеком. Человеком? Нет, вампиром. Бледное бескровное лицо, тонкие посиневшие губы, каштановые волосы. Серый порванный плащ, грубая рубаха из некрашеной шерсти. На груди толстая серебряная цепь, дымчатый кристалл продолговатой формы искрится на солнце не хуже чем крупный бриллиант или слеза дракона. Человек небрежно держит в руках красту. Он не угрожает, в этом нет никакой нужды, и наконечник его причудливого копья смотрит в небо.

Останавливаюсь, смотрю в безучастные глаза Серого. Молчим. Не знаю, сколько времени проходит, но никто из нас не хочет разорвать затянувшуюся нить молчания.

Солнечный диск внезапно заволакивает тонкая дымчатая пелена, и буквально через несколько секунд вместо голубого неба — низкие седые тучи. Что-то белое и ничтожно маленькое беззвучно падает между нами. Снежинка. Следом за первой из туч потянулись другие. Они падали в абсолютной тишине и безветрии. Мир тускнел, зимние сумерки со скоростью легкой кавалерии захватывали город.

— Ты знаешь, зачем я здесь. — Он не спрашивает, он утверждает.