Земля матерей - Лорен Бьюкес

– Я у нее не спрашивала.

– Так вот, это сделала она. – Билли открывает глаза и смотрит Фонтэн в лицо. – Рико сказала тебе, почему?

– Она решила, меня это не касается. – Фонтэн хмурится и облизывает большой палец. – Закрой. – Имея в виду глаза, чтобы можно было вытереть свою ошибку, воспользовавшись слюной.

– А салфеток нет? – отдергивает голову Билли.

– Израсходовали все вчера вечером. На тебя. – Подчеркнуто.

– Спасли мне жизнь. – Билли подчиняется обслюнявленному пальцу, трущему в уголке ее глаза, наносящему бронзовые блестки. Это не ее стиль.

– Тебе повезло, – замечает Фонтэн.

– Мы охотимся за ней. – Билли понижает голос. – За моей сестрой. Рико говорила, почему?

– Я не спрашиваю. Она не говорит. Мы не настолько близки. Посмотри вверх. – Фонтэн водит кисточкой по ресницам.

– Ха. – У Билли непроизвольно наворачиваются слезы. – Пожалуй, так оно и к лучшему.

Фонтэн спрыскивает ей лицо, брызги холодные и резкие, словно пощечина. По крайней мере это не сверло.

– Помаду какую?

– Бесцветную, если есть.

– У меня только алая. Потемнее или посветлее?

– На твой вкус.

– Рико сказала, ты не выполнила заказ, – смягчается Фонтэн. – Твоя сестра сбежала с товаром.

– Она так сказала? – Билли трясет головой и издает слабый смешок. – Ха!

– На самом деле все было иначе?

– Ну, я бы выразила это по-другому. Я имею в виду, вряд ли можно называть «товаром» живого человека.

– Это кто? Какая-то знаменитость?

– Блин, я не должна была ничего говорить. Я полагала, ты знаешь.

– Это была Рианна[70]? Потому что я читала, что никто не знает, где она. То есть она может скрываться на каком-нибудь частном острове.

– Кое-кто поважнее. Редкий товар. – Билли трогает пальцем свеженакрашенные губы и таинственно улыбается. – Но тсс, хорошо? Никому ни слова. А то у меня будут неприятности.

– Кое-кто поважнее Рианны?

– Можно посмотреть? – Билли забирает у Фонтэн пудреницу и крутит зеркальце так и сяк. – Очень красиво, спасибо. Ты не займешься и моими волосами, после того как снимут бинты?

– Если ты хочешь! – Фонтэн вспыхивает от удовольствия. – Но ты не могла хотя бы намекнуть?

– О господи, я и так уже сказала слишком много. Это должно быть секретом. Я наговорила лишнего. Забудь о том, что я вообще тебе что-то сказала. Пожалуйста.

Все это чересчур просто. Лицо Фонтэн скручено в жадном любопытстве. Словно завести игрушку и пустить ее.

– О, смотри, – говорит Билли, – Зара вернулась. – Голос ее проникнут фальшивой радостью. – Я пойду ей помогу. Еще раз спасибо, ты просто ангел!

Она хромает к машине, остановившейся на лужайке перед домом, стараясь не выглядеть чересчур самодовольной.

– Что у тебя с лицом? – спрашивает Зара, когда Билли забирает у нее сумки с покупками.

– Фонтэн. Макияж. Она на мне не сидела, если тебя интересует. Это я оставляю Рико.

Которая спешит к ним, смущенная, с похмелья, если Билли в этом разбирается. А она в этом разбирается.

– Ревнуешь, chica[71]? – непристойно показывает ей язык Рико.

– Долбаные дети! – усмехается Зара.

– О нет, – поправляет Билли, сладкая словно леденцовое сердечко. – Полагаю, Фонтэн уже есть восемнадцать.

– Это шутка, – замечает Зара.

– Что говорят в мире? – тихим голосом спрашивает Рико. – Прежде чем мы зайдем в дом.

– Мм, – ворчит Зара. – Адрес Тайлы подтвержден. Семья по-прежнему живет там, недавно оплатили счет за электричество. Покупатель по-прежнему ждет товар. Но нам нужно довести дело до конца. Мы могли бы тронуться в путь сегодня вечером, если бы ты не была так пьяна.

– Или если бы ты не была так ленива, черт возьми, – скалится Рико. – Ты могла бы вести машину сама, сучка!

– После алкоголя усталость – следующий убийца на дороге.

– «Покупатель», в единственном числе? – уточняет Билли.

Зара пропускает ее слова мимо ушей.

– Я слышала, ты стряпаешь для нас. Не вздумай подмешать нам какую-нибудь дрянь! Я о тебе наслышана.

– Ни в коем случае, – возражает Билли. – Они и без меня уже здорово наширялись.

Она их сосчитала: девять любящих белый порошок девиц, живущих в лесу. Белоснежка и восемь наркоманок. Девицы назвали ей свои имена, но они провалились мимо, вместе с комплиментами по поводу еды, которую Билли приготовила своими собственными руками, курица-гриль с персиками и ее фирменным соусом (адаптированным под реалии, потому что в этой глуши копченую паприку не достать), поджаренная до румяной корочки брокколи с семенами кунжута, бобы и лепешки из пресного теста, запеченные в фольге в углях.

Их имена Билли не нужны. Точнее, нужно только одно, и Зола сама подходит к ней после трапезы, что избавляет ее от необходимости отводить ее в сторону. Так более естественно, менее подозрительно. Зара сидит у кострища, уставившись на огонь, и кто-то притащил караоке или компьютер с микрофоном, и Рико исполняет бунтарский рок-гимн так, будто это романтическая баллада, но так оно и к лучшему, потому что она не обращает внимания на Билли и Золу, моющих посуду в ярко освещенной кухне. Вообще-то посуду моет одна Билли, а Зола стоит рядом и держит пальцами за горлышко бутылку пива, словно повешенного.

– Фонтэн сказала, твоя сестра сбежала, прихватив кое-что, – небрежным тоном говорит Зола. – Или кое-кого.

– Точно, – говорит Билли, делая свою речь заплетающейся, как у пьяного. – И я ее прикончу, твою мать! – «И всех вас, – мысленно добавляет она. – Или дам вам перебить друг друга».

– Наркотики?

Билли молча качает головой.

– Лекарства?

– Я не должна разговаривать с тобой.

– Ну же! Что заставляет тебя нестись через всю страну с пробитой головой? Золенте ты можешь сказать. Я тебя спасла. Ты думаешь, прочистить рану и спасти тебе жизнь смог бы кто угодно? Далеко не у каждой хватило бы присутствия духа и знаний. Ты была в глубокой заднице. Так что выкладывай.

– Я правда не могу сказать, – снова качает головой Билли, отказываясь оборачиваться, разыгрывая из себя застенчивую, усердно отскребая соус со сковородки.

– Деньги. Целый чемодан денег.

Билли смывает со сковородки мыльную пену и ставит ее перевернутой в сушилку.