Дочки-матери. 3-й лишний? - Каролин Эльячефф

В зависимости от того, под какую категорию подпадает мать: «в большей степени матерей» или «в большей степени женщин», проблема нарушенной передачи жизни будет проявляться по-разному. С одной стороны, дочь рискует остаться бездетной, так как мать запрещает ей стать матерью; или, напротив, требует от нее, чтобы дочь «отдала ей ребенка». С другой стороны, ребенок может пострадать от холодности, потому что бабушка способна проявлять к нему только глубокое безразличие. В лучшем случае бабушки, являясь «женщинами в большей степени, чем матерями», не решаются показывать свое безразличное отношение к внукам открыто и ради внешнего соблюдения приличий признают ребенка дочери, но при этом они не испытывают к нему подлинной привязанности. Слишком занятые собственной персоной, они не чувствуют никаких обязательств ни по отношению к внукам, ни по отношению к дочери, и оставляют, если можно так выразиться, своего рода «прореху» в цепи передачи импульса любви и жизни, которая не может не сказаться на всех последующих поколений. Так, дочери «женщин в большей степени, чем матерей», если все-таки решаются завести детей, даже без всякого запрета со стороны бабушек, могут не опасаться, что их ребенок будет конфискован собственной матерью, но они рискуют потерять его из-за смерти ребенка, так как отсутствует передача эстафеты жизни и даже само желание передать эту эстафету.

Говоря более широко, сбой в передаче эстафеты жизни подвергает ребенка опасности «не выжить», или вообще не появиться на свет – именно об этом предупреждает нас Ивонн Вердье в своей интерпретации сказки про Красную шапочку, которую мы упоминали в Предисловии. Существует риск, что в каждом последующем поколении женщина не сможет обрести своего места и передать его следующей, а также, что внучки или не смогут иметь детей, или их сожрут собственные бабушки, когда мать отправит внучку навестить их, потому что когда дочь достигнет половой зрелости, это будет означать, что для каждой пришла своя пора: для дочери – стать женщиной, для матери, соответственно, стать бабушкой, а для самой бабушки – пора готовиться к смерти.

Однако способность достойно занимать свое место, то есть уметь вовремя уступить его, передается из поколения в поколение от матери к дочери, или не передается вовсе. В последнем случае, как правило, это относится именно к тем матерям, которые не желают стареть, или, наоборот, слишком рано отрекаются от своего статуса женщины; или даже, как мы могли видеть, говоря о «неполноценных матерях», перемещают собственных дочерей на место своей матери, так как неспособны или не хотят «отказаться от позиции ребенка», когда сами становятся матерями. Схожую мысль высказывает Пьер Лежандр по поводу отцов: «Для отца оставаться ребенком по отношению к собственному ребенку, означает обратиться к нему с детской просьбой, иначе говоря, – это желание переместить его на место собственного отца… Когда человек становится отцом, субъективно он не осознает себя отцом по отношению к новорожденому автоматически. Он должен завоевать эту позицию, отказавшись от собственного статуса ребенка, иначе говоря, живущий внутри него ребенок должен умереть, чтобы отец смог уступить это место собственному чаду. Вопреки очевидному, подобный процесс не происходит сам по себе, он возможен только при условии, что его собственный отец передал ему свое место ребенка, и в дальнейшем эта передача именно так и происходит» (Пьерр Лежандр «Преступление капрала Лорти»).

Однако тоже самое происходит и с матерью, которая также должна психологически обеспечить свою биологическую позицию: «базовая антропологическая реальность», даже если отец не знает, что это значит – родить ребенка, состоит в том, что проявить эту способность к «передаче собственной позиции ребенка» – это прерогатива не только отца, но и матери. И одного только «материнского инстинкта» женщине недостаточно.

Биологической связи между матерью и ребенком не достаточно для того, чтобы мать приняла свой новый статус, помимо этого, она должна, в свою очередь, уступить свое место ребенку, так как для матери еще больше, чем для отца справедливо высказывание, что ее функция не ограничена воспроизводством. Мать должна признать своего ребенка ребенком и одновременно она должна признать матерью саму себя, то есть в терминах Лежандра, принять свое «материнское предназначение». Как отец, являющийся чьим-то сыном, признает себя отцом ребенка», так и дочь, рожденная от матери, должна осознать себя матерью и не только подарить жизнь новому человеку, но и обеспечить ему новое место в семейной генеалогии.

Иначе говоря (чтобы соотнести с матерями то, что говорит Пьер Лежандр об отцах), «каждая женщина рождается только дочерью». Или если хотите: матерью нельзя родиться, ею можно только стать. Женщина по-настоящему становится матерью, когда, по меньшей мере, принимает необходимость передать то, что однажды сама получила от собственной матери. Не только эстафету жизни, но и способность понять, что это не просто «признательность», то есть благодарность, которую ребенок обычно испытывает к своим родителям, но также и «способность признать» и принять другого, что и должны родители передать своим будущим детям в соответствие с притчей об орлице.

Большинство женщин все-таки стремятся познать материнство. Это стремление стать матерью глубоко изучено психоаналитической теорией. Традиционно считается, что желание иметь ребенка, выраженное дочерьми, намного предшествует его реализации, так как сопровождает многочисленные этапы их психического развития: девочка довольно рано начинает желать ребенка, так как идентифицирует себя с собственной матерью. Чем лучше обращаются с ней в самом раннем детстве и чем лучше относятся к ней именно как к девочке (то есть будущей женщине), тем сильнее будет проявляться ее желание стать матерью. Позднее, в соответствие с очередным этапом развития, она начинает желать ребенка от своего отца и соперничать с матерью, которую, тем не менее, не перестает любить. Если развитие идет нормально, или по крайней мере, без особых отклонений, дочь перестает желать ребенка от собственного отца, хотя полностью сохраняет само желание иметь ребенка, а в последствии реализует его со своим избранником. Но дать жизнь другому – означает для дочери необходимость принять тот факт, что она была когда-то зачата отцом и матерью, такими, какие они есть и какими будут в старости, в первую очередь, матерью, которая занимает в конфигурации родственных связей первостепенное положение, поскольку именно она вынашивает ребенка (как в дальнейшем дочь будет вынашивать своего), и преподает дочери первые уроки нежности, заботы и вскармливания.

Так утверждает теория. Что же касается художественных произведений на эту тему – здесь настоящая «черная дыра». Ни в литературных текстах, ни в фильмах почти нет историй о невозможности материнства, не намного больше о неудачных родах, и уж совсем плохо обстоит дело с историями, которые рассказывали бы о появлении на свет нового человека. Хотя ситуацию трудно назвать чрезвычайно редкой или незначительной, ведь речь идет о передаче жизни, счастливой или нарушенной. Явно, причина не в том, что сами матери равнодушно воспринимают возможность стать бабушкой, а их дочери равнодушны к возможности стать матерью в свою очередь. Но факты на лицо – материнство во всех своих проявлениях представляет громаднейший интерес для специалистов: психоаналитиков, медиков, демографов, социологов, антропологов, и очень мало интересует романистов, причем как мужчин, так и женщин.