Мост через Бездну - Андрей Ливадный

Страшась, что к нему опять вернется этот голос, на слова которого он мог ответить только потоком яростных ругательств, он шел, не разбирая дороги, пока не очнулся, осознав, что бежать от самого себя бессмысленно, да и некуда…

Он стоял в том самом помещении цокольного этажа, у памятного разлома, через который они с Дрейком проникли в Башню.

Все. Точка. Дальше идти некуда. Широкую трещину в стене заполняло сияние суспензорного поля, и все лестницы вели только вверх, на мрачные этажи исполинского сооружения.

Фрост хотел одного – успокоится, вернуться в прежнее состояние, вновь обрести внезапно пошатнувшуюся уверенность в себе…

Что я паникую? – Его взгляд зацепился за иссохший труп, который они осматривали сутки назад.

Вот так и ты останешься где-нибудь… – Шепнул тот же голос.

Фрост попросту взбесился.

Если бы с ним спорил человек, – убил бы, порвал в клочья, но как быть, когда незримый оппонент сидит в твоей собственной голове?!

Проклятая Башня. Мрачный родовой замок Сент-Иво, превратившийся в склеп. Это его стены давят на психику, порождая мерзкие голоса.

Нет выхода, говоришь? Не останусь я тут, не видать тебе моего трупа, ясно?! – Фрост уже на полном серьезе разговаривал сам с собой, словно действительно спятил от внезапного раздвоения личности.

А оно было. Голос совести, или очнувшейся от беспробудной спячки души не возникает сам по себе, у каждого следствия есть причина его породившая. Анжи не привык анализировать собственные поступки, иначе он бы вспомнил о том, что говорил ему Драйв относительно видоизмененных нейросетей, сопряженных с его имплантом, и взаимосвязал бы его слова с собственными мыслями, желаниями, возникшими в тот страшный миг, когда он стоял напротив целившего ему в лоб киборга.

…Сколько мыслей может спрессовать одна секунда?

Фрост вдруг увидел самого себя, подрезающего декоративный кустарник на далеком Кьюиге… Лучше бы я остался там… Живой изменившийся… заново рожденный…

Это был ключ, явно высказанное желание, открывшее его разум для той информации, что была блокирована в генетически измененных нейросетях.

В его рассудок вливался не яд: под напором обстоятельств он сам востребовал понятия, резко расходящиеся с его собственным стереотипным образом мышления.

Существовала иная сторона жизни, понимание которой пытались привить ему психологи, оставшиеся на далекой космической станции. В случае с Фростом это не являлось насилием, поэтому начавшийся процесс оказался столь шокирующим. Внутри очнулась душа, огляделась по сторонам, ужаснулась… но не забилась в угол, а начала втолковывать Фросту, что кроме дикого, взрастившего его Аллора, нищих кварталов, злобы, ненависти, есть иная жизнь, которая проскользнула мимо, не замеченная подростком, вынужденным в постоянных схватках отстаивать свое право на каждый вдох…

Не твоя вина Анжи, что ты родился в таком месте. И не говори, что все уже кончено, прозреть можно всегда и порой лучше сделать это поздно, чем никогда…

– Заткнись!… – Прорычал он.

Он чувствовал что сейчас сойдет с ума, его рассудок лихорадочно искал выход, но не находил его.

Все заперто, нет пути ни вперед, ни назад, как в этой проклятой Башне запечатанной суспензорным полем.

Выход есть. Всегда.

Даже отсюда? – Мысленно усмехнулся Фрост, уже не надеясь, что голос исчезнет из его головы.

Да. И отсюда то же. Ты просто разучился думать. Включи логику, Анжи и ответь на вопрос: те, кто построил это здание, разве не предполагали, что однажды могут быть осаждены и прочно замурованы внутри?

Ну и что? Думали, конечно.

Тогда тут обязательно есть выход. Суспензорное поле не распространяется под землю, верно?

Фрост на секунду задумался.

Действительно, как насчет дренажных систем или специально проложенного тоннеля, на случай экстренной эвакуации? Если размышлять здраво, то вход в него должен располагаться где-то тут, на уровне цоколя…

* * *

Пока с Фростом происходили странные и чрезвычайно болезненные метаморфозы, Драйв был занят поиском резервного центра управления исполинским комплексом.

Его стремление имело под собой вполне практическую почву: как и Анжи он понимал, что нужно выбираться отсюда, но его мысли текли в ином направлении, – он привык манипулировать данными, компьютерными схемами и исполнительными системами, предпочитая решать злободневные вопросы, сидя в кресле за компьютерным терминалом, а не разгребая руками наносы оранжевого песка, скопившиеся на полу родовой усыпальницы семьи Сент-Иво.

Сориентироваться в огромной, изрядно пострадавшей Башне было сложно, но, пользуясь сканирующими системами кибермодулей, Дрейк после методических усилий все же распутал сложную паутину работающей локальной сети комплекса, определив местоположение ее центрального узла.

Резервный зал управления аварийными системами располагался на пятом уровне пирамидальной постройки, где толщина стен и окружающие его помещения гарантировали неуязвимость компьютерных блоков от любых механических или энергетических воздействий.

Проникнув вовнутрь Драйв остановился осматривая и одновременно сканируя небольшой по размерам зал, с куполообразной архитектурой, придающей его стенам и сводам дополнительную прочность.

По периметру весело перемигивались искорками индикаторов сотни, если не тысячи кибернетических блоков, тускло сияли объемные виртуальные мониторы стек-голографов, три кресла, оснащенные автономными антигравитационными приводами и системами координатного перемещения, висели в воздухе, на разных высотах.

Драйва вовсе не удивило та легкость, с которой он проник в зал: только идиот стал бы блокировать доступ к аварийным системам, которые включались в исключительных случаях, когда становится дорога каждая секунда, и спасение часто зависит именно от беспрепятственного доступа к системам и простоты обращения с ними.

Вот тут он ошибся.

Спустя пол часа Драйв понял, что может получать любую информацию о структуре Башни, и текущем состоянии работоспособных систем, но вмешаться в автоматические процессы оказалось практически невозможно даже с его опытом и имеющимся приспособлениями.

Все проблемы упирались в категоричное нежелание системы подчиняться кому-либо, кроме членов семьи Сент-Иво. Драйв долго изучал доступные для сканирования схемы, пока не убедился, что на виртуальном уровне контролировать автоматику этого зала не сможет и десяток кибрайкеров. При любой попытке вторжения срабатывали продублированные в каждом блоке устройства самоликвидацию

Хуже того, – считывая доступные данные, он понял, что суспензорная защита простоит всего четверо суток, но им не дожить до того момента, когда рухнут стены исполинского комплекса. Критические повреждения постройки и отсутствие команд со стороны ее истинных хозяев, привели к включению устройства самоликвидации, таймер которого имел задержку в тридцать два часа.