Двенадцать подвигов Рабин Гута - Алексей Лютый

Что и говорить, олимпийские боги любили размах! Дворец у Ареса был таким огромным, что, если бы его использовали в качестве приюта для бездомных собак, сюда можно было бы запросто собрать бродяжек со всей России. Ну, а наш губернатор просто поперхнулся бы от зависти и от расстройства разнес бы по кирпичику свою пригородную виллу. В общем, квартирка у Ареса была впечатляющая, но я бы в ней жить не стал. Хотя бы потому, что однажды утром не смог бы найти отхожее место и пришлось бы гадить в комнатах. А этого я не приемлю. Не в подворотне рос!

Еще одной, кроме размеров, особенностью жилища Ареса были многочисленные изображения хозяина на фасаде и поблизости. Рельефы, статуи и фрески просто заполонили собой все окружающее пространство. Причем практически каждая из них была подписана и снабжена инвентарным номером. А у некоторых, видимо, особо дорогих сердцу хозяина, произведений искусства стояла вооруженная стража. Сверкающий золотом почетный караул также располагался и на ступенях дворца. Увидев приближающегося Ареса, они застыли по стойке смирно и дружно, словно стая котов при армейской столовой, рявкнули:

– Славься, великий! Даруй достойным победу!

– Отставить!!! – истошно завопил Арес. – Что это за писк?

Согласен, Андрюша Попов или даже я могли бы прокричать приветствие погромче этих служивых, но, по-моему, бог войны откровенно придирался к своим подчиненным. Кричали они неплохо. До «спартаковских» фанатов им было, конечно, далеко, но все-таки это впечатляло. Однако Арес, видимо, решил отыграться на них за свой недавний позор, учиненный богу войны Дикой. Поэтому, продолжая раздавать своим бойцам ласковые прозвища вроде «трупоедов» и «персидского фарша», он отвешивал каждому караульному подзатыльник и успокоился только тогда, когда поднялся на вершину лестницы и отправил всех до единого на гауптвахту. Жомов одобрительно усмехнулся.

– А этот коротышка, – он ткнул своим огромным пальцем в сторону Ареса, – ничего мужик. Дисциплину у подчиненных держать умеет.

– Ты только нашему подполковнику его в пример не приведи, – тут же посоветовал ему Попов. – Иначе вместо фуршетов после работы будешь плац во дворе берцами шлифовать.

Ваня на пару секунд задумался и после усиленной мыслительной работы смог оценить всю плачевность перспектив, обрисованных Поповым. Довольная улыбка сбежала с его лица куда-то в сторону Сахалина и не возвращалась до тех пор, пока Арес не подвел нас к усыпанному яствами столу. Впрочем, обрадовали Ивана не они, а количество напитков, составлявших компанию шикарной закуске.

– Попробуй мне только нажрись, как свинья, – предостерег омоновца Рабинович, безошибочно истолковав его счастливую ухмылку.

– Нет, жрать, как свинья, у нас Андрюша будет, – еще счастливее оскалился Жомов. – Я буду пить, как верблюд.

– А затем писать, как пожарная лошадь, – язвительно закончил за него фразу Попов. – Жомов, ты же, гад, жрешь в два раза больше, чем я!

– Зато в четыре раза реже, – пожалуй, впервые на моей памяти не спасовал Иван.

Неизвестно, сколь долго препирались бы мои менты, тягаясь друг с другом в тяжелом солдатском остроумии, если бы я в этот момент не заметил, куда именно Арес решил рассадить наших спутников. Доблестные работники милиции, естественно, заняли почетные места рядом с хозяином, даже не спрашивая его разрешения. Немертею Арес усадил рядом с Сеней, а вот Гомера с Гераклом слуги бога войны отконвоировали в самый конец длиннющего стола. Причем Геракл оказался от хозяина дома даже дальше, чем античный поэт. Я этому несказанно удивился и гавкнул, призывая Рабиновича обратить внимание на такую разновидность гостеприимства. В этот раз Сеня не тормозил и понял мой возглас абсолютно правильно.

– Не понял, что за бардак? – гневно поинтересовался он и приказал, ткнув пальцем на места рядом с собой:

– А ну-ка, сажайте моих друзей сюда!

– Не положено! – отрезал Арес. – Смертные вообще не должны допускаться за один стол с богами. А этого выб… – бог войны поперхнулся, увидев выражение лица Немертеи. – Незаконнорожденного сына Зевса я и вовсе на порог бы не пустил, если бы он пришел сюда не с вами.

– Вот всегда так, – грустно вздохнул Геракл со своего места. – Пока папик тут правил, они особо возбухать не решались, а теперь меня и вовсе со свету сживут.

– А ну, не скули! – рявкнул на своего подопечного Жомов и показал Аресу огромный кулак.

– Видишь? – поинтересовался он. Бог войны, потупившись, кивнул. – Еще раз при мне кого-нибудь словесно оскорбишь, я тебе парочку хороших телесных повреждений организую! – А затем скомандовал грекам: – Эй, вы, «духи», садитесь рядом и ничего не бойтесь. А в следующий раз, если кто-нибудь докопается, скажите, что вы со мной…

После этого инцидент посчитали исчерпанным, и все, в том числе и я, приступили к поглощению пищи. Конечно, от олимпийских богов я ожидал большей цивилизованности, но миску мне под стол так никто и не поставил. Впрочем, обедать мне приходилось и в более негигиеничных условиях. Как в Англии, так и у викингов. Поэтому грызть баранью ногу, брошенную на мраморный пол Рабиновичем, мне было относительно приятно. По крайней мере, не нужно было опасаться, что ее блохи упрут! Я расслабился и постарался насладиться пищей, но не тут-то было. Дверь в пиршественную залу распахнулась, и на пороге появилась целая делегация.

– Арес, деточка, нехорошо от нас гостей прятать! – сладким голосом заявила какая-то дамочка из вновь пришедших. – Думаю, тебе следовало всех пригласить познакомиться со столь необычными чужестранцами.

– Мамочка, я как раз собирался за вами послать, – явно смутился бог войны. – Только хотел дать гостям сначала привыкнуть к окружающей обстановке.

Так, значит, первой на наш обед вломилась Гера. Ведь, насколько мне помнится из телесериалов про Геракла, именно она была матерью Ареса. А значит, и мачехой Геракла. Интересно будет посмотреть, поздороваются ли они, или Гера сразу вцепится своему пасынку в морду. Пардон, в лицо. А то ведь обидятся на меня псы за то, что я посмел человеческую физиономию мордой обозвать!

Ни того ни другого не случилось. Гера с Гераклом не обменялись и словом. Они просто сделали вид, что не видят друг друга. А вот Аресу от супруги пропавшего Зевса достался испепеляющий взгляд. Видимо, за то, что тот посмел посадить бастарда на одно из почетных мест. Бог войны в ответ беспомощно повел плечами. Дескать, извини, мама, против милиции не попрешь!

Если честно, от внешности Геры я ожидал большего. Мне казалось, что супруга у Зевса должна быть массивной. Значимой, так сказать! А она на поверку оказалась тощей дамочкой, практически лишенной каких-либо выпуклостей, характерных для человеческих самок. Следом за ней в залу ввалились и остальные греческие боги. Нам их представляли по очереди, но, если честно, запомнил я далеко не всех, поскольку уж слишком много жителей оказалось на Олимпе. Впрочем, моего Рабиновича, например, это абсолютно устроило.

– Прекрасно, – пробормотал он, глядя, как гости, ругаясь, пытаются занять места за огромным столом. – Раз тут собрались все, значит, можно и начать выяснять, кто именно виновен в пропаже Зевса. Как думаешь, Андрюша, с кого нам начать? – поинтересовался он у Попова. Наш эксперт-криминалист ответить не успел. Рядом с Сеней, словно из ниоткуда, возникла женщина. Ростом она была не выше метра пятидесяти, но зато компенсировала этот небольшой недостаток огромными объемами. Про таких говорят: «Поперек себя шире».