Наследница сокровищ Третьего рейха - Бахтияр Салимович Абдуллаев

детей. Если их у тебя не будет, кому все это оставишь?

Саид, слушал ее не перебивая, пока она не выговорится, и когда супруга замолчала, нежно ее обняв, сказал,

– Дорогая, милая моя Эльза. Ты здесь совершенно не причем, во всем виноват я, а не ты.

– Почему ты, почему на тебе вся вина? Нет, это я виновата, я, – и она вновь разрыдалась.

– Родная моя, вспомни, в каком состоянии и где ты меня нашла. А ведь в то время в горах лежал снег, и вода в реке была ледяной. То, что я жив и то, что сижу рядом с тобой, кроме как чудом нельзя назвать. Боли в спине и в паху, хотя и не говорил тебе, еще не прошли, особенно когда портится погода, перетерпеть боль бывает невозможно. Да и побои, учинённые мне, в застенках особого отдела, не пройдут даром, ведь эти палачи знают куда бить. Так, что не ты, а я должен бояться того, не бросишь ли ты меня. Это я должен просить у тебя прощения за то, что ты не сможешь ощутить прелести материнства. Прости меня родная, если сможешь,– затем крепко ее поцеловав.– Родная, пока мы любим друг друга, пока в нашем сердце есть тепло, все это мы без остатка отдадим детям Арнольда и Герхарда. Мы их будем любить, как собственных детей.

– Спасибо любимый за твою доброту, за ту заботу, которую ты оказываешь моим родным и близким.

– Если бы не ты, разве я мог бы кому-либо сделать добро.

– Тогда и мне спасибо. А на счет Герхарда не беспокойся, теперь мы не отстанем от этого холостяка до тех пор, пока он не женится. И еще, а нашего сына Саидакмала, нужно любыми путями вырвать оттуда. Если он будет с нами, мой дом будет полон,– сказав, Эльза долго целовала Саида. А Саид, услышав ее слова о его сыне, не понимал границ ее души. Она у нее была необъятной…

ГЛАВА 5. Встреча Герхарда с Барбарой

Герхард и Арнольд к вечеру того же дня были уже в Вене. Так как было порядком поздно, и рабочий день закончился, решили делами заняться завтра с утра. И они поехали искать гостиницу для ночлега. Сняв номер и заселившись в гостинице, друзья пошли поужинать в ресторан. Проходя мимо одного здания, Герхард прочитал вывеску над дверью «Частная медицинская консультация доктора Хофлинга». Он тут же остановил Арнольда,

– Постой, постой, если не ошибаюсь, доктор Хофлинг был моим учителем в Берлинской Медицинской Академии. Давай зайдем к нему.

Арнольд согласился. Когда он позвонил в дверь, к ним вышла молодая и очень красивая девушка. Увидев у порога незнакомых мужчин, она сказала,

– Если вы пришли на прием, то опоздали. Доктор Хофлинг принимает с девяти утра до восьми вечера.

– Нет, нет. Простите меня, пожалуйста, фрау, это клиника принадлежит доктору Хайнцу Хофлингу, хирургу из Берлина?

– Да моего дядю зовут Хайнц Хофлинг. Он действительно переехал к нам из Берлина. А по какому вопросу он вас интересует?

– Видите ли, фрау, доктор Хофлинг до 1929 года преподавал в Берлинской Медицинской Академии, где ваш покорный слуга учился. Он сейчас дома, могу ли я его увидеть?

– Да, конечно, рабочий день закончился, и дядя сидит у себя в кабинете, читает книгу. Прошу вас, проходите, пожалуйста, сейчас его позову, – пригласив их в дом, девушка направилась в кабинет доктора.

Не успела она отойти от них и пару шагов, Арнольд ткнул Герхарда по спине, и плавно руками очертил фигуру девушки. Она хоть и была спиной к ним, интуитивно заметив их мысленный диалог, резко обернулась. Арнольд, пытаясь быстро опустить свои руки, не заметил стоящую у стены железную кованую подставку для вазы и со всего размаху ударил по ней. Подставка с грохотом свалилась на пол. На это доктор сам выглянул из кабинета. А Арнольд крепко схватившись за раненную руку, прыгая от боли, в ужасе увидел как быстро опухает рука и вскрикнул,

– Смотри Герхард, пришли проведать человека, а теперь уйдем от него как пациенты. О Господи, как же больно и что я теперь скажу Луизе? – сотрясался он.

А доктор Хофлинг, надевая очки на глаза, спросил у племянницы,

– Барбара, что здесь происходит?

А она, улыбаясь, ответила ему,

– Эти молодые люди хотели увидеться с вами, и видимо не заметив подставку для ваз, уронили ее.

– Я сколько раз тебе говорил, переставь ее на угол. Каждый раз, как только кто-то ее роняет, она вновь оказывается здесь. – Подходя к ним, вслух говорил доктор, и обращаясь к ним. – Слушаю вас молодые люди, по какому вопросу я вас интересую?

– Доктор, не узнаете меня? – помогая Арнольду, спросил у него Герхард.

Подойдя ближе и пристально взглянув на него, доктор радостно вскрикнул,

– Герхард, Герхард фон Штаубе. Неужели это вы? Какими судьбами? Здравствуйте, здравствуйте мой друг, – протягивая ему руку и поздоровавшись с ним, протянул руку и Арнольду.

– Извините меня доктор, боюсь я не смогу пожать вам руку, – и, застонав, показал свою опухшую руку.

– А ну ка, – и увидев его сломанную кисть, – как же вы молодой человек на ровном месте умудрились сломать ее. Скорее разувайтесь и идите за мной, – а затем обратившись к племяннице. – Барбара, ты пока чем нибудь займи Герхарда, он был моим самым одаренным и любимым учеником.

– Может быть мне вам помочь? – спросил у него Герхард.

– Нет, нет. Там вы мне будете только мешать, лучше идите с Барбарой, а мы с вашим приятелем займемся его рукой.

Герхарду ничего не оставалось, как подчиниться просьбе и с Барбарой прошел в гостиную. Зайдя туда, Герхард удивился увиденному. В гостиной посередине стоял огромный дубовый стол с двенадцатью стоящими вокруг него стульями. Вдоль двух стен располагались большие шкафы, набитые книгами в несколько рядов. Оглядывая гостиную, Герхард не упускал возможности разглядеть Барбару. Вдруг она сама заговорила с ним,

– Вы почти не изменились господин Штаубе.

– А мы разве с вами знакомы? – удивленно спросил Герхард у нее.

– Нет, просто у дяди очень много ваших совместных с ним фотографии. Просто вы возмужали и немного повзрослели, а так все тот же.

– Вы хорошо проинформированы обо мне, – удивленно сказал Герхард.

– А как же, дядя Хайнц из всех своих студентов только вас одного вспоминал. А воевать вам пришлось?

– Да, пришлось.

– И где? Надеюсь, не на Восточном фронте?

– Именно там я и воевал.

– Натерпелись, наверное?

– Не без этого.

– А где, если не секрет, вы воевали?

– На Кавказе, на Кубани, и под Сталинградом тоже пришлось