Весенний подарок. Лучшие романы о любви для девочек - Вера Иванова

Она лежала в палате одна и сквозь сон слушала разговоры родителей. Она мечтала хоть что-нибудь узнать о Роме, но его имя ни разу не прозвучало. Последний раз они виделись, когда приехала «Скорая помощь». Хмурый врач сказал тогда:

— Парень в тяжелом состоянии.

И теперь эти слова преследовали девочку, не давая спать. А когда удавалось заснуть, становилось только хуже. Огонь, дым, треск, раскаты грома — во сне страшная ночь повторялась снова и снова. Спасала только музыка из плеера. «Я хочу быть с тобой… Я хочу быть с тобой!» Да это же про нее! Это про них с Ромкой…

Придя в себя, Юля попыталась расспросить родителей, однако наткнулась на глухую стену молчания. Итак, тема о Роме под запретом. Теперь она лежала, отвернувшись к стене, полностью погрузившись в музыку. В довершение всех бед она осталась без мобильника — несмотря на настойчивые просьбы, родители не спешили купить ей новый взамен сгоревшего.

А потом пришло спасение — в образе Эммы, любимой верной подруги. Уж она-то с первого взгляда распознала причину Юлиных хворей!

Эмма появилась в клинике на третий день.

— Только не вкручивай мне, что ты такая несчастная из-за ноги! — объявила она прямо с порога, убедившись, что мамы нет. — Впалые щечки, скучные глазки — у нашей сестры такое бывает только с недосыпу или от любви. Или от того и другого сразу!

Эмма выглядела, как всегда, цветущей и жизнерадостной. Это была крупная, крепкая девочка, одетая в «цыганском» стиле — длинные, широкие цветастые юбки подметали пол, летящие блузки задевали прохожих, общий пестрый тон одежды и распущенные черные волосы придавали ей вид благодушной ведьмы. Эмма была всеобщей любимицей. В друзьях у нее было пол-Москвы, а остальная половина стояла в очереди. И на всех у нее хватало заразительной энергии и внимания — достаточно было взглянуть на круглое улыбчивое лицо, как жизнь начинала казаться праздником.

— Эмка, спаси меня! — горячо зашептала Юля, чмокнув подругу в румяную щеку. — Дай мобильник!

— Нету, — Эмма виновато развела руками. — В метро потеряла. А на новый денег не дают пока.

— Блин, — выругалась Юля. — И я без связи. Меня тут сторожат, и я ничего о нем не знаю. Еще сутки в таком режиме, и помру. Я не шучу!

— Я вижу, — Эмма уселась на кровать, продавив ее почти до пола. — Ну, рассказывай побыстрее.

Сбивчивым шепотом Юля поведала подруге о последних событиях — о поездке на дачу, встрече с Романом, о граффити и о пожаре.

Завороженная Эмма слушала, открыв рот. Она вообще никогда не скрывала свои чувства. Если злилась, то так, что могла сокрушить все вокруг (Юля называла эти моменты «Зевс разбушевался»), если радовалась, то тоже на полную катушку. Вот и сейчас, выслушав Юлин рассказ, она всхлипнула, шмыгнула носом и так крепко обняла подругу, что у той в буквальном смысле затрещали кости.

— Ну прям кино! Я и не знала, что такое бывает в реальной жизни. Прими мои поздравления — и соболезнования. А вообще — завидую черной завистью. Может, подаришь мне кусочек своего Романа?

— Я тебя тоже люблю, — расплылась в улыбке Юля. Она знала — теперь, когда подруга рядом, все будет хорошо. — Эмм! Я знаю, ты все можешь. Помоги мне! Найди Ромку!

— Ладно, попробуем. Что я, не понимаю? К тому же мне и самой жуть как интересно взглянуть на парня, который смог внушить моей лучшей подруге ТАКИЕ чувства. Попрошу у него автограф. Так что не переживай, Джульеточка. Найдем твоего Ромео! Так что вот тебе лист бумаги и ручка. Пиши!

— Что писать?

— Как — что? Письмо! Желательно любовное. Я его по дороге прочитаю, оболью слезами, перепишу в свой альбомчик…

Письмо? А почему бы и нет?

Идея была гениальной. Конечно же, надо написать Роме письмо! Но… но как? Какими словами? Может быть, взять и признаться ему сразу, как Татьяна — Онегину? Ой, нет… оказывается, это так страшно! Как в омут головой… Смелая барышня была эта Таня Ларина! Даром что в прошлом веке жила… Нет, надо написать что-нибудь нейтральное, дружеское: любовь любовью, но после всего, что произошло, они стали настоящими друзьями! А про чувства — потом. Может, ему сейчас совсем плохо и не до нее. А может, ему и не нужны ее чувства! Так что ограничимся пока кратким дружеским посланием.

«Рома, привет!

Радуйся, я наконец-то запомнила твое имя.

Как ты там? Как себя чувствуешь?

У меня все в порядке: врачи обнаружили перелом, сделали операцию, сказали, что через неделю выпишут. Правда, потом еще полтора месяца придется ходить в гипсе, но я знаю, мне это пойдет. Подчеркнет мою индивидуальность. Да и вообще, я люблю выделяться из толпы. Так что гипс и костыли — это понтово!

Выздоравливай быстрее, а то у нас грядки некому полоть! (Шутка.) А если серьезно — спасибо тебе за то, что спас мне жизнь. Надеюсь, ты внес мое имя в список девиц, спасенных тобою от огня. Потому что ты теперь у меня — первый номер в реестре друзей. Вы там вместе с Эммой — той романтичной особой, которая передаст это письмо. Так что теперь тебе придется терпеть мои вечные выражения благодарности и признательности, навязывание помощи и утомительную заботливость. Я буду вытирать тебе нос, завязывать шарфики и шнурки, покупать чупа-чупс, а также чмокать в щечку при встрече. Я вообще люблю целоваться с хорошими людьми! Так что готовься.

Надеюсь, наша следующая встреча произойдет при менее драматичных обстоятельствах. И обязуюсь больше не поджигать дома, если захочу тебя увидеть.

Как там раньше писали? Жду ответа, как соловей лета! Если, конечно, тебе не трудно писать.

Все, пока, целую. (Видишь, я уже начала!)».

С удовлетворением прочитав написанное, Юля сложила листок и передала Эмме. И вовремя: мама как раз входила в палату.

— О чем это вы шепчетесь? — она с подозрением оглядела подруг. — Нечего секретничать! Тайны отменяются. Одна вон уже досекретничалась до больничной койки!

Мама разлила по стаканам сок:

— Эмма, пообедаешь с нами?

— Нет, спасибо, я на диете!

— Да неужели! И давно?

— Уже десять минут!

— А-а-а, ну тогда понятно…

— Теть Наташ, я, пожалуй, пойду. А то вы так аппетитно едите, что я могу не выдержать! — с этими словами Эмма соскочила с кровати и двинулась к двери, на прощанье подмигнув Юле.

— Столько энергии, — мама покачала головой. — Не девочка, а стихийное бедствие! Ураган!

Наевшаяся Юля до подбородка закрылась одеялом. Она очень надеялась, что этот ураган долетит до Романа!

При поступлении в больницу состояние Ромы действительно было тяжелым. Первые трое суток парень пролежал в реанимации, куда не пускали никого, даже самых близких.