Дом там, где сердце - Шеннон Фаррел

Она сбежала вниз к причалу, надеясь увидеть своего кузена Майкла. На палубе стояли двое, и один из них, высокий человек с седеющими темно-каштановыми волосами и дружелюбным выражением лица, повернулся, чтобы ее поприветствовать.

Мюйрин изумленно моргнула и бросилась в его объятия с вос­торженным возгласом:

– Нил! И Филип! Как вы? – спросила она на одном дыхании, а зять закружил ее, с сожалением отметив, как она похудела и побледнела.

Филип, проворный, темноволосый юноша, залился краской от такого бурного проявления ее чувств и смущенно заметил:

– Надеюсь, ты не возражаешь. Я тоже хотел тебя увидеть. Я столько наслушался о твоей здешней жизни, что, признаться, просто обязан был приплыть сюда и посмотреть, как ты устро­илась.

Она взяла Филипа за руку.

– Возражаю? Что за глупости. Я очень рада видеть старого друга. Конечно, многого из всего этого не было бы, если бы вы не отдали в мое распоряжение «Андромеду».

Она покраснела, вспомнив, в каком состоянии ее платье, во­лосы и мозолистые руки, – она была полной противополож­ностью благовоспитанным светским джентльменам, которые смотрели на нее как на незнакомку. Она лгала им о своей жиз­ни так же, как и Локлейну.

– Элис хоть не с вами? – обеспокоенно спросила Мюйрин. – Не то чтобы я не хотела видеть ее и малышку, но, как видите, я не ждала гостей.

Черт возьми, опять ложь, подумала она про себя, когда веж­ливые слова вылетели из ее уст, и она снова залилась краской.

Этой сцены Локлейну было достаточно. Он понял, что Мюйрин стыдится того, какой она стала в Барнакилле, испытывает нелов­кость перед этими симпатичными молодыми людьми. Более того, он отметил явное восхищение на их лицах. Он знал, что Нил наверняка не был ему соперником, но вот Филип, похоже, был мужчиной именно ее типа. Таким, каким никогда не мог быть он сам – аристократичным, богатым и невероятно привлекатель­ным. Тот факт, что Мюйрин знала Филипа с детства и все же не вышла за него замуж, даже не пришел Локлейну в голову.

К тому времени как Мюйрин повернулась, чтобы предста­вить своим гостям Локлейна, его уже и след простыл.

Она скрыла свое разочарование за широкой улыбкой.

– Идемте же, что здесь стоять. Вы, должно быть, замёрзли. Сейчас я посмотрю, чем бы вам подкрепиться, а потом прой­демся с небольшой экскурсией по поместью.

Молодые люди переглянулись, и каждый из них галантно предложил ей руку, когда она спустилась с корабля и повела их к дому.

Она привела их прямо в большую уютную кухню.

Локлейн попытался незаметно выскользнуть, но она издали заметила его и окликнула:

– Локлейн, это мой зять Нил, о котором я вам так много рассказывала. А это его брат Филип. Локлейн – управляющий поместьем, фактически мой партнер. Благодаря ему мы кое-чего здесь добились.

– Не скромничайте, миссис Колдвелл. Вы сделали все сами, я лишь немного помогал вам, – хрипло ответил он.

Она предложила гостям отдохнуть у нее в конторе, и Сиобан отвела их туда так, чтобы они не видели, как переполнен дом. Как только они ушли, она шепнула Локлейну:

– Господи, где же мы их разместим? Все переполнено.

– Я освобожу коттедж на одну ночь.

– Нет, я не могу просить об этом…

– А ты и не просишь. Это я предлагаю. Право же, это не причинит мне никаких неудобств. Когда они уезжают?

– Нил сказал, что собираются завтра. Я слышала, как они обсуждали с братом какие-то срочные дела.

– Интересно, что бы это могло быть.

– Он сказал, что с моей сестрой все в порядке.

Лолкейн положил руку на ее худенькое плечо.

– Ну так не волнуйся.

Однако, подавая чай, она заметила, что ее гости переглядываются слишком часто.

Они думают, что я чересчур много на себя взяла, решила она, убедившись в очевидности их смущения.

– Это ты неплохо организовала, – похвалил ее Нил с ши­рокой улыбкой, когда она рассказала, как успешно идет ее лес­ной бизнес.

– Я счастлива, Что у меня такой управляющий, как Локлейн.

– Прости, но разве еще при Августине не он был здесь? – с некоторым неудовольствием спросил Филип.

Она покачала головой и холодно на него посмотрела.

– Его здесь не было до тех пор, пока Августин не довел по­местье до краха и не попросил его помощи. Хотя он никогда не видел его больше нескольких минут. Локлейн тогда только вер­нулся из Австралии. А Августин был уже в Шотландии в поис­ках выгодной невесты, с помощью которой мог бы преодолеть финансовые трудности. Локлейн встретил нас на пристани, отвел в отель и один поужинал в гостиной. Он был внизу, ког­да произошел этот несчастный случай, – резким голосом от­ветила Мюйрин.

– Понятно. Значит, ему можно доверять?

– Безусловно, Филип, – сказала Мюйрин, чуть задрав под­бородок.

– В таком случае я вынужден сообщить тебе, Мюйрин, что твой отец тяжело болен, и, я думаю, тебе надо поехать с нами домой…

– Отец? Да ведь он в жизни никогда не болел, – сказала Мюйрин с внезапной подозрительностью.

Но Нил объяснил:

– С ним несколько дней назад случился инсульт. У него па­рализовало одну сторону. Врачи говорят, что еще один такой приступ он не выдержит. Сейчас все под контролем. Может, ему даже станет лучше. Но, думаю, ты захочешь быть там. Она растерянно смотрела на него и затем кивнула.

– Да, да, конечно. Простите. Просто я не ожидала. Я не могла себе и представить… Но как я могу уехать теперь, в такое время?

– Если этот Локлейн Роше так надежен, как ты утверждаешь, это вполне возможно.

Она с ужасом подумала, что может случиться, если она уедет, но понимала, что ехать надо. Она нужна своему отцу, да и ма­тери. Они никогда ей не простят, если она не приедет. Она даже не была уверена, что могла бы сама себя простить.

Она поднялась со стула и стала просматривать бумаги, рас­кладывая их в три стопки по степени важности.

– Спасибо за продукты. Они очень пригодятся, когда меня не будет здесь.

Нил смущенно откашлялся.

– Мюйрин, позволь сказать, ты отлично здесь поработала и преуспела гораздо больше, чем я мог себе представить. Для этого нужно очень много трудиться и обладать немалой смело­стью, но ты сумела перешагнуть через свою гордость и взяться за дело. Ты принесла в Барнакиллу благополучие, но это не твой дом. Я думаю, тебе нужно найти покупателя и вернуться домой к своей семье, где ты будешь чувствовать себя на своем месте.

Она покачала головой.

– Мой дом здесь. По крайней мере, я пыталась сделать его моим, это не то, что наследство, полученное от отца или кого-то другого, – это место, которое я сама создала своим трудом. Впервые в жизни я почувствовала себя независимой, и это чув­ство прекрасно. Ты говоришь, я должна ее продать, но для меня это все равно что отрезать себе руку. Эти люди рассчитывают на меня. Если я продам поместье, никто не захочет держать у себя так много стариков и больных или столько семей с ма­ленькими детьми. И я знаю, что вы скажете. Что надо отправить их в работный дом. Но вы бы никогда мне этого не посовето­вали, если бы побывали в одном из таких заведений и видели то, что видела я. Теперь я не могу отказаться от этих людей. Особенно когда всюду голод, и они только и рассчитывают, что я найду выход. Они доверили мне свои жизни, когда остались в поместье, чтобы работать на меня, или когда пришли сюда, выгнанные из соседних имений. Я не могу их бросить.