Слепая зона - Кэнди Стайнер

чаще всего он шел на это, желая что-то получить взамен.

– Мам, мне пора.

– Хорошо, милый. Люблю тебя. Теперь все будет хорошо. Я пришлю тебе чек, ладно?

Я даже не смог попрощаться с мамой, дрожащими руками нажал на кнопку сброса и тут же начал пролистывать контакты в поисках телефона Малии. Я напечатал сообщение: «Нам надо поговорить. Срочно».

На экране заплясали точки, а потом исчезли.

Решительно шагая по кампусу, я стиснул зубы, и только переступил порог своей комнаты, как у меня завибрировал телефон.

«У меня занятия до шести. Встретимся после них?»

В ответ я послал только эмоджи с большим пальцем и номером комнаты в общежитии, хотя не сомневался, что Малия его знает. Потом не задумываясь швырнул телефон и запустил руки в волосы, пытаясь понять, что, вашу мать, происходит. На часах было еще только четыре, и до встречи с Малией я успею с ума сойти, пытаясь понять, что происходит.

Я как раз собирался ополоснуться в душе – желательно холодном, – когда зазвонил телефон.

На экране высветилось имя – Кори Вейл.

К горлу подступил комок, и я заставил себя выдохнуть, а потом ответил:

– Алло?

– Привет, сынок, – услышал я низкий голос. – Как дела?

Вдруг стало дурно от раздирающих меня эмоций, чего-то среднего между знакомым чувством гордости и опаски загнанного в угол животного.

– У меня сегодня очень занимательный день, – ответил я, оставляя слово за ним.

Кори хохотнул.

– Представляю! Твоя мама позвонила и сказала, что поделилась с тобой.

– Да.

В трубке повисла тишина.

Я прочистил горло.

– Спасибо, сэр… за то, что помогли ей.

– Похоже, ты не особо этому рад.

Я вздохнул и рухнул на старый диван, который стоял в каждой комнате спортивного общежития.

– Я рад. Правда рад. Просто…

– Просто гадаешь, зачем я это сделал.

– Если честно, то да.

– Ты умный мальчик, – с намеком произнес он. – И скоро станешь умным мужчиной. Который знает, что ничто не дается даром.

Мне вдруг стало не по себе.

– Скажу без утайки, сынок: весь этот месяц Малия была очень грустной. Я знаю, что ты и сам это заметил. Мы оба с тобой прекрасно понимаем, что грустит она, скучая по тебе.

– Но это она со мной рассталась, – сквозь зубы процедил я.

– Я понимаю, – как всегда спокойно ответил Кори. – Но юные женщины часто совершают необдуманные поступки, о которых потом жалеют. Она моя дочь, а я как ее отец обязан помочь ей исправить ошибки.

– Я не понимаю.

– Все просто. Я присмотрю за твоей мамой, – сказал он. – А ты присмотришь за моей девочкой. Все просто.

– Нет.

– Нет? – переспросил Кори таким тоном, словно не поверил своим ушам.

– Все не просто, и причин тому много. Я больше не хочу присматривать за Малией, – искренне признался я. – А она ясно дала понять, что больше не хочет со мной встречаться.

– И она явно соврала.

– Ну, ничем не могу помочь. Я двигаюсь вперед. И теперь встречаюсь с другой.

– Думаю, с этой девушкой у тебя не будет такой сильной связи, как с Ли, – сказал Кори, посмеиваясь, словно я был ребенком, которому он пытался объяснить то, чего тот все никак не понимал. – Вы вместе выросли. Много лет встречались. Ты же с этой девушкой встречаешься не больше… нескольких месяцев?

– Со всем уважением, но наши отношения с Джианой вас не касаются.

Шея горела от злости, но я старался говорить спокойно и уверенно.

– Резонно, – помолчав, сказал Кори. – Ладно, мой мальчик, выбор за тобой. Но я бы на твоем месте знал, что выбирать. – Я услышал шуршание бумаги, а потом он продолжил: – Ты можешь принять мое предложение или можешь и дальше влезать в долги, закрывая глаза на проблему и не пытаясь ее исправить.

Я нахмурился.

– Клэй, ей нужно лечение в реабилитационном центре, – уже тише и серьезнее произнес Кори.

Я закрыл глаза, сдерживая слезы из-за его слов. Они таили правду, которую хотелось отрицать до конца своих дней.

– Я не хотел, чтобы ты познал это в таком возрасте. Черт, да вообще не хотелось, чтобы тебе пришлось это пережить. И чтобы в таком возрасте приходилось об этом думать, поэтому-то я и пытаюсь… – Кори замолчал, словно поняв, что его речь звучит немного сумбурно. – Она наркоманка, сынок, и ей нужна квалифицированная помощь. Я могу ей помочь с этим. Мы вместе.

Я покачал головой, хотя он меня даже не видел – никто не видел меня. Но мне пришлось невербальным жестом сообщить гребаной вселенной о том, что я не могу на это пойти.

– Понимаю, что это нечестно. Понимаю, что тяжело. Ты слишком молод, чтобы принимать подобные решения. Но, поверь, это не последний трудный выбор в твоей жизни. И то, какое решение ты примешь первым, определит, что ты за человек.

Я выдавил что-то похожее на смешок и крик о помощи.

– Клэй, не отказывай в поддержке своей маме, – продолжил он, и его слова попали точно в яблочко, потому что я почувствовал, как заныло в груди. – Я видел, как это сделал твой отец, и не могу смотреть, как ты повторяешь его ошибку. Ты нужен ей. И ей можно помочь, сохранив при этом то, чего ты хочешь на самом деле. – Он помолчал. – Футбол.

Я сглотнул и уставился в пол, когда глаза застлала пелена слез.

– Она еще не обналичила чек, – тихо сообщил Кори. – Просто хочу тебе об этом напомнить.

У меня кровь в жилах застыла.

– А, так вы меня шантажируете.

– Я предлагаю тебе хорошую сделку, – возразил он. – Ту, которую стоит принять.

Я шумно задышал.

А Кори, помолчав, продолжил:

– Подумай над моим предложением. У тебя есть ночь на раздумья. О, и не передавай наш разговор Малии, хорошо? Не нужно впутывать любимых женщин в дела, которые можем разрешить сами. Мы ведь во всем разберемся, да?

Я не ответил, но он принял мое молчание за согласие.

– Вот и молодчина! Ладно, у меня дела. Утром созвонимся.

С этими словами он повесил трубку, а я рухнул на диван, ломая голову над всем, что успело произойти за последний час.

И в тишине комнаты груз ответственности навалился на меня огромным булыжником.

Кори был прав.

Прав во многом.

Я не мог отказать матери в помощи, но еще прекрасно понимал, что ничем не могу ей помочь. Меня не было рядом, чтобы помочь ей побороть дурные пристрастия, как удавалось не раз в старших классах. Я не мог поддерживать ее, пока она проходила все омерзительные стадии ломки, пока наконец не приходила в себя.

А