Время перехода - Алан Дин Фостер
Шрифт:
Интервал:
С высоты все леса похожи один на другой, но острый взор Маджа обнаружил знакомое дерево, а уж благодаря дереву отыскали и скалистую гряду, и пещеру. Приземлившись, Джон-Том приступил к последним приготовлениям, пока крылатые кони со смехом болтали о люцерновом вине и заоблачных танцульках.
Дуара и посох из таранного дерева особого внимания привлечь не должны, и Джон-Том решил взять их с собой, а вот шапку из радужной ящеричьей кожи пришлось оставить.
Что до остальной экипировки – он заготовил кучу объяснений для любопытствующих, пока не удастся купить пару ботинок, джинсы и рубашку. На обращение золотых Клотагорба в наличные много времени не уйдет – это охотно сделают в первом же ломбарде.
– Теперь уж будь осторожен наверняка. – Перестраховщик ласково взглянул на него.
– Ты тоже. Куда теперь?
– По-моему, в родной деревне все еще ужасно разгневаны на меня, уж будьте покойны. Так что я думаю пойти с твоим парнем выдром и поглядеть, что за край это Колоколесье.
– Мы будем тебя ждать. – Неужели Виджи плачет? – Я поговорю с твоей любезной Талеей как женщина с женщиной и объясню, куда ты собрался.
Джон-Том, а как ты доберешься до дома, когда вернешься? Ты ведь не знаешь, сколько будешь отсутствовать, а Тейва не может ждать до скончания века.
– Мне вообще не нужно, чтоб он ждал. Мы с Маджем прошли пешком полмира, так что небольшая прогулка к дому меня не пугает. – Он в последний раз оглядел вещи и убедился, что наготове несколько факелов.
– Пожалуй, все. Тейва и его друзья донесут вас до Колоколесья и…
В грудь ему врезалась мохнатая молния, и Джон-Том чуть не упал вместе с прильнувшим к нему Маджем.
– Ты не вернешься! – неудержимо рыдал Мадж. Его черный нос и усы были всего в нескольких дюймах от лица Джон-Тома. По мохнатым щекам сбегали слезы. – Я чую, что так и будет! Как тока ты уйдешь в свой мир через эту клепаную дыру, то окажешься в знакомом окружении, среди соплеменников и позабудешь про нас! Позабудешь бедного старого Маджа, и Виджи, и этот слабоумный орех на ножках, Клотагорба, которому нужен твой присмотр в старости. И даже Талею. Ты останешься там, где удобно, приятно и безопасно, а сюда не вернешься!
Он ухватил Джон-Тома за ворот вымокшей от слез индиговой рубашки и тряхнул его.
– Слышишь, ты, мерзкая, невежественная, наивная голозадая макака? И что я буду тут без тебя делать?
– Успокойся, Мадж. – Чувствуя, что и у него самого глаза на мокром месте, Джон-Том осторожно отрывал пальцы выдра от рубашки. – Я не смогу навек бросить своего лучшего друга, хоть он и врун, мошенник, вор, пьяница и неисправимый бабник.
– От этих твоих речей, приятель, у меня на сердце как-то полегчало.
– Утирая глаза и нос, Мадж отступил на шаг. – Можа, ты и вернешься, но зарекаться я б не стал. Я видал, что бывает, када возвращаешься туда, откуда пришел. Я чертовски уверен, что не поставил бы на твое возвращение и ломаного гроша.
– Если я почему-то и не вернусь, то не хочу, чтобы ты хныкал и стонал по этому поводу круглые сутки.
– Кто, я?! – Мадж выдавил подобие улыбки. – Чертова чушь! Да ни в коем разе!
– Мы неплохо провели время, а? – Джон-Том глянул в сторону пещеры.
– Поставили на место кое-каких злодеев, повидали любопытные племена, распространили толику доброй воли и вообще нарушили статус-кво. Так что сожалеть не о чем.
Он опустился на колени, зажег первый факел и на четвереньках пополз в зияющее отверстие.
– Вот увидите, я вернусь. Скажите Талее, чтоб не падала духом. Я приду за ней.
– Верняк, приятель!
Выдры и Перестраховщик махали ему вслед, а Тейва бил копытом о землю. Вот только после прощальной тирады Маджа на душе остался мутный осадок.
Джон-Том карабкался по знакомому тоннелю до тех пор, пока не смог выпрямиться во весь рост. Закинув мешок за плечи, он поднес факел к земле и пошел по следам, во множестве оставленным здесь во время предыдущей экскурсии. Меньше чем через час провод в полуистлевшей изоляции привел его к расселине, отделяющей один мир от другого.
В узком коридорчике факел пришлось погасить: с другой стороны горел свет и слышались голоса. Света было вполне достаточно, чтобы одолеть остаток пути до родного мира.
Едва Джон-Том вышел, как его окликнули:
– Эй. вы!
В глаза ударил ослепительный луч мощного фонаря. Юноша зажмурился и загородился ладонью, пытаясь разглядеть крикуна.
– Что такое?
Луч опустился, голос стал тише.
– Больше не суйтесь туда. В этой пещере масса опасных провалов и неисследованных тупиков. Пока что никто не заблудился, но открывать счет сегодня нам не хочется.
– Извините.
Теперь, когда глаза привыкли к свету, Джон-Том разглядел, что на него глазеет дюжина людей – одно-два семейства, несколько молодых пар и три юнца, путешествующих в одиночку. У одного из них за спиной висел самодельный рюкзак – точь-в-точь как у Джон-Тома.
Экскурсовод опять заученно завел монотонным голосом:
– Повернувшись направо, вы увидите образование, которое мы называем «Застенчивым слоном».
Все взоры обратились в указанном направлении. Дети заохали и заахали. На появление Джон-Тома никто не обратил внимания: передние решили, что он был сзади, задние – что он вошел с экскурсоводом. Так что юноша просто присоединился к экскурсии и вместе с ней вышел в жаркий солнечный техасский полдень. Перед ним стоял старый дом, в котором пришлось столкнуться сначала с пиратами, а потом с поставщиками наркотиков; позади – вход в пещеру, у въезда на проселок – знак, сообщающий, что здесь находится достопримечательность, а вдали – шоссе, по которому тогда катил восемнадцатиколесный тягач, так напугавший друзей Джон-Тома. К югу отсюда был Сан-Антонио, а в тысяче двухстах с чем-то милях – родной Лос-Анджелес.
Обернувшись, Джон-Том увидел, как старый экскурсовод запирает вход в пещеру. В нескольких сотнях ярдов отсюда находится небольшое завихрение пространства-времени. Через этот незаметный, неуловимый переход можно попасть в мир говорящих выдр, занимающихся магией черепах, армий разумных насекомых, лютых хорьков и пиратствующих зеленых попугаев.
Как сказал бы Мадж, это офигенно нереально.
Туристы рассаживались по машинам. Джон-Том просился к нескольким, пока одна молодая пара не согласилась подбросить его до Сан-Антонио. С удобством расположившись на заднем сиденье «Вольво», он снимал заплечный мешок, когда взгляд его упал на встроенные в потолок многофункциональные часы – они показывали не только время, но и точную дату.
Он знал, что отсутствовал больше года, но одно дело абстрактное знание, а другое – его конкретное солидное воплощение в виде холодных зеленоватых букв и цифр на табло. Как отреагируют родители на его появление после годичного молчания? К счастью, он не относился к числу маменькиных сынков, звонивших домой раз в неделю. Родители привыкли к долгим периодам молчания своего занятого упорной учебой сына – но не в течение же года?!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!