Живые. Эра драконов. Книга 2. Древние города - Варвара Еналь

Паршивые дикари они все, вот кто!

Злость мешалась со страхом и отчаянием. Беспокойство съедало изнутри. Куда они дели Люка? Что они собираются с ним делать?

Мэй молчала. И даже когда чернобровый стал нагло требовать, чтобы Мэй позвала своего дракона Облака, который умудрился улететь во время стычки, она только щурилась и облизывала сухие губы. Ей нечего сказать этим наглецам, и она не станет подзывать Облака!

– Скажи, Мэй, ты позовешь дракона? – снова заговорил чернобровый, медленно и немного торжественно, как обычно говорят все эти напыщенные отцы клана.

Мэй промолчала. Отвела глаза и уставилась на собственные колени – на темно-серую ткань налипли желтые песчинки, множество желтых песчинок.

– Она не скажет, – произнес мужчина в жилете и кинул в рот кусок смолы, которую любили жевать здешние воины. – Она вам не скажет. Она женщина с душой мужчины.

– Не верю я в это, – ответил ему чернобровый. – Она девушка, а девушки слабы и изнеженны. Пусть посидит без еды и воды. Завтра утром ты услышишь от нее все, что желаешь знать о больших машинах, Табук. Поверь мне, завтра ты услышишь от нее все.

И трое воинов собрались уходить.

– Руки развяжите, – хмуро сказала Мэй, удивляясь собственной наглости.

– О, уже говорит, – усмехнулся чернобровый. – Вот увидишь, Табук, завтра ее язык будет очень прытким, а глаза очень грустными.

Больше они ничего не сказали, просто ушли из палатки. Последним выходил молодой парень с двумя косичками. Он замер у выхода, одной рукой придерживая кожаный полог, оглянулся, посмотрел на Мэй долгим взглядом, и что-то мерзкое, неприятное почудилось в его темных глазах. Такое мерзкое, что захотелось плюнуть ему вслед. Но у Мэй совсем не осталось слюны. Жара высушила все…

2

Время тянулось медленно. Светило поднялось над самой верхушкой палатки и нещадно, немилосердно нагревало кожаную крышу. Воздух не проникал под полог из твердой кожи, и Мэй чувствовала, как едкий пот заливает глаза, виски, щеки. Как стекают соленые капли до самых губ.

Ее рубашка стала мокрой от пота, кисти рук ломило, и от жажды кружилась голова. Пить хотелось ужасно. Перед глазами так и стоял высокий кувшин с прохладным кинелем, и временами Мэй казалось, что она слышит шум водопада на острове.

Мысли о Люке были такими же тяжелыми, как жара и жажда. Иногда Мэй охватывало такое отчаяние, что слезы бежали из глаз, мешаясь с горьким потом. Вдруг они его убьют? Вдруг будут пытать?

Они же дикари, в их головы может прийти любая идея! Мэй с трудом, но все-таки поднялась на ноги и добралась до выхода. Отодвинула полог плечом и наткнулась на все того же веселого молодого парня с косичками на висках. Парень сидел у выхода, пил кинель из небольшого кувшинчика и бросал ножик в прикрепленную неподалеку деревяшку.

На Мэй повеял слабый ветерок, и она открыла рот, жадно хватая свежий воздух.

– Ты соскучилась, девушка Мэй? Хочешь со мной пообщаться? – довольно хохотнул парень. – Скоро я приду к тебе, и мы поговорим. А пока возвращайся к себе в палатку.

Он проворно поднялся и несильно пихнул Мэй, отправляя ее внутрь, в горячую духоту.

Бесконечный жаркий день тянулся очень долго. Мэй прислушивалась к окружающим звукам, надеясь услышать голос Люка, чтобы убедиться, что он еще жив, но все ее усилия были напрасными. Она слышала, как шелестит песок о стенки палатки, как стучит о деревянную мишень ножик, как трещит костер и звенит посуда. Слышала негромкие женские голоса, переговаривающиеся у огня. Мужчин она не слышала, возможно, они находились слишком далеко от места ее плена. Возможно, они где-то избивали Люка.

Вдруг они нашли Тхана?

Мэй тут же отбросила эту мысль. Скорее всего, слишком умный первичный свам уже убрался восвояси, поняв, что не дождется своих Всадников. А может… Может, он сам пожелал встретиться со старейшинами, чтобы заключить сделку и договориться об услуге в обмен на Живой металл. Тхан может убить врагов Всадников за глоток Живого металла.

А враги Всадников – это, конечно же, Городские.

Беда неотвратима, так любил говорить отец. Неотвратимые последствия – этим он пугал Мэй, когда она баловалась и делала глупости. «После баловства наступают неотвратимые последствия», – говорил отец. И вот теперь Мэй имела последствия, которые нельзя было отвратить. Нельзя было отодвинуть, убрать или избежать их.

Вечером жуткая жара спала, но жажда, мучавшая Мэй, стала сильнее. Жажда превратилась в живое существо, сдавливающее язык и горло. Когтистые лапы существа засыпали легкие Мэй песком, и каждый вдох давался с трудом, и воздуха отчаянно не хватало.

Мэй закрывала глаза и, как наяву, видела прозрачные, холодные воды островной реки. Слышала, как шумит вода, падая с гладких блестящих камней, слышала, как качаются сочные травы. Временами ей чудился голос Люка, зовущий ее к огню, и тогда Мэй видела лицо черноглазого Всадника. Видела его губы, его щеки, его глаза. Чувство потери становилось острым, как нож, и слезы вновь мешались с потом.

И вдруг в ее палатку вошли.

Мэй с трудом разлепила глаза и уставилась на молодого парня, который сторожил ее. Парень улыбнулся и уселся рядом, скрестив длинные мускулистые ноги.

– Ты мне нравишься, Мэй-Си. Я хочу на тебе жениться. Ящерица-Люк избрал тебя на празднике, но он еще не приносил подарков твоему отцу, значит, сговора не было. Я могу перехватить тебя, Мэй-Си. Ты будешь моей девушкой и понесешь моих детей. Если ты согласишься, никто уже не будет спрашивать тебя о том, где находятся большие машины. Ты станешь моей невестой, будешь членом нашего клана. А мы не предаем своих и всегда своих защищаем. Наш клан силен и могуществен, не то что захудалый клан Ящерицы-Люка. У меня ты будешь иметь лучшую одежду, лучшие шкуры и лучшую палатку. Соглашайся, Мэй-Си. Ты должна согласиться прямо сейчас.

Мэй, приложив невероятные усилия, села прямо и посмотрела в лицо парня. Симпатичный, ничего не скажешь.

– Как твое имя? – спросила она и удивилась хриплости собственного голоса.

– Я Инак. Я сын отца клана.

– Ну конечно, Инак. Ты мне страшно нравишься, – процедила Мэй сквозь зубы и поняла, что парень не уловил издевки. – Я просто без ума от тебя. Встань, Инак, я хочу посмотреть, какой ты высокий.

Инак расплылся в довольной улыбке, поднялся и помог подняться Мэй.

Он стоял перед ней, высокий, смуглый, сильный, и его глаза блестели желанием и глупым довольством.

Мэй выдавила улыбку, повернулась спиной, и Инак быстрым движение выхватил свой нож и перерезал веревку.

– Ты красивая девушка, Мэй-Си, и ты будешь моей, – довольно сказал он, бесцеремонно поворачивая и разглядывая свою пленницу.

Мэй прижалась к его сильной груди и изо всех сил заехала ему коленом в пах. Это за Люка, паршивец!

Инак охнул, отпрянул, но Мэй не дала ему времени прийти в себя и еще раз двинула ногой. Удар пришелся в живот, Инак ругнулся и рухнул на колени, хватая ртом воздух. Он не ожидал нападения, Мэй застала его врасплох.