История французской революции. От первых дней до Директории - Вильгельм Йозеф Блос

Тулон сдался 20 декабря 1793 года, и конвент приказал своим комиссарам Фрерону и Барра подвергнуть этот город, отдавший себя в руки неприятеля и провозгласивший монархию, жестокому наказанию. Около 200 человек было казнено, и город получил имя «Гавани Горы».

В заокеанских колониях французы терпели неудачи за неудачами. Они потеряли почти все свои владения в Ост-Индии и Южной Америке; на Гаити негры провозгласили себя независимым государством, убили большую часть белых и вступили в союз с испанцами против французов, так как эти последние не хотели признать независимости негритянской республики Гаити.

Итак, в общем, если не считать некоторых отдельных поражений, можно сказать, что в 1793 году республика устояла против могущественнейшей коалиции ее врагов. Она очистила свои границы от неприятеля, покончила с внутренними междоусобными войнами, подавила все восстания. Франция плавала в крови, пролитой республикой для того, чтобы с успехом отразить своих внешних к внутренних врагов.

Революция порвала со всем старым миром, с его обычаями и нравами. В некоторых отношениях представители революции пошли, может быть, слишком далеко, так как формы личных сношений, платье и домашние привычки должны быть делом личного вкуса и никоим образом не могут подвергаться регламентации. В обращениях друг к другу вместо слова «господин» употреблялось теперь слово «гражданин». Все говорили друг другу «ты». Одежда санкюлотов, так называемая карманьола, состоявшая из камзола, широких шаровар, как у судовщиков, и якобинской шапки, стала почти общеупотребительной. Конвент ввел целый ряд отчасти полезных, отчасти очень интересных законодательных реформ. Система монет, мер и весов, находившаяся прежде в полном беспорядке, была упорядочена, и в основу ее легла десятичная система. Франк лег в основу монетной системы; метр, литр и грамм стали единицами меры и веса.

Конвент не представлял собою атеистической корпорации, но он был до того проникнут сознанием великого значения основания Французской республики, что устранил христианское летосчисление и ввел новое, начавшееся с момента провозглашения Французской республики. Первым днем I года было назначено 22 сентября 1792 года, совпадавшее случайно с осенним равноденствием, так что получилось впечатление, будто природа хочет стоять в гармонии с новым летосчислением. Введение республиканского календаря было постановлено конвентом 24 октября 1793 года. Депутат Ромм предложил этот календарь конвенту уже на первых заседаниях его. Некоторые улучшения были внесены в него поэтом Фабром д’Эглантином, другом Дантона. Новый календарь делил год на 12 месяцев, по 30 дней в каждом; они получили свои названия по временам года. Осенние месяцы: назывались: Вандемьер (месяц сбора винограда), Брюмер (месяц туманов), Фример (месяц морозов); зимние месяцы назывались: Нивоз (снежный месяц), Плювиоз (дождливый месяц), Вантоз (месяц ветров); весенние месяцы назывались: Жерминаль (месяц произрастания), Флореаль (месяц цветов), Прериаль (месяц лугов); летние месяцы назывались: Мессидор (месяц жатвы), Термидор (месяц жары), Фрюктидор (месяц плодов). Каждый месяц состоял из трех декад. Десятый день назывался декади и был праздничным днем. Оставшиеся затем пять (для високосного года шесть) дополнительных дней назывались, к ужасу филистеров, санкюлотидами и были днями национальных празднеств. Первый из санкюлотидов был праздником ума, второй праздником труда, третий – праздником общественного мнения, так что в этот день можно было безнаказанно высказывать всякие мнения, можно было писать и говорить что угодно, и всякий должен был стараться завоевать в свою пользу общественное мнение, опровергать всякие клеветы. Шестой санкюлотид, приходившийся только на високосные годы, предназначался для революционного праздника.

Мы приводим здесь таблицу, сопоставляющую республиканский календарь с христианским:

Новое летосчисление оставалось в силе 12 лет и только в 1895 г., после того как Наполеон Бонапарт стал императором французов, оно снова было заменено христианским летосчислением.

По поводу введения этого календаря поднялся страшный шум, и многие смотрели на этот факт как на покушение на христианскую религию, но конвент совсем не имел этого в виду; он ввел республиканский календарь просто потому, что грегорианский казался ему устарелым и односторонним. Духовенство воспользовалось этим нововведением, чтобы изобразить конвент в виде сборища безбожников и врагов всякой религии и чтобы, таким образом, представить весь переворот, произошедший во Фракции, как безбожное дело.

Покушение на христианскую религию произошло потом, но оно исходило не от конвента.

Марат, игравший в прежние времена руководящую роль в коммуне, не обнаруживал особой враждебности ни к религии, ни к духовенству. Однажды, в то время, когда он подвергался преследованию со стороны Лафайета, его даже приютил у себя какой-то священник. В своем труде «План уголовного законодательства», появившемся во время революции в новом издании, он, между прочим, устанавливает определенные наказания за преступления против религии и требует тюремного заключения для людей, отрицающих существование Бога и распространяющих свои атеистические взгляды. При этом он говорил, что «без сомнения, для государства полезно, чтобы его члены верили в Бога, но еще полезнее, чтобы они не преследовали друг друга».

После смерти Марата среди его приверженцев стало распространяться противорелигиозное и материалистическое миросозерцание. Как кажется, к атеистическому воззрению привел приверженцев Марата Клоотц, вдохновлявшийся трудами материалистических философов. Это был немного эксцентричный и сумасбродный человек. Он назвал себя «личным врагом Бога» и принял имя Анахарсиса; в подражание ему прокурор общины Шометт назвал себя Анаксагором. Шометт и Гебер стали во главе коммуны и образовали вместе со многими другими радикальными революционерами особую партию, приверженцев которой называли гебертистами. Паш и военный министр Бушотт стояли в близких отношениях к ним. К ним примкнули также: секретарь военного министерства Венсан, генерал революционной армии Ропсен, типограф Моморо, родом из Испании, и известный Клоотц.

Гебер пользовался в то время огромным влиянием среди народных масс как издатель газеты «Père Duchesne», в которой он крайне резко нападал на врагов республики и революции. Чтобы возбуждать страсти народных масс, он подделывался в этой газете под грубый простонародный язык. Его газета распространялась в количестве 80 000 экземпляров. Революция подняла Гебера из низкого положения: за какой-то нечестный поступок он потерял место при одном театре и враги его постарались использовать и раздуть этот факт. Его революционные брошюры сделали его известным, а благодаря своему ораторскому таланту и симпатичной наружности он стал пользоваться влиянием в клубах. Женился он на выступившей из монастыря монахине по имени Гупиль. После падения жирондистов Гебер стал высказываться за то, чтобы проливалось возможно меньше крови. Но так как он проповедовал атеистические идеи, то власть имущие сильно возненавидели его и всячески стремились оклеветать его.