Не будите спящую принцессу - Наталья Резанова

Вот тут я его узнала. И немудрено, что я не вспомнила его раньше. Злого волшебника Дубдуба из Этрофа, у которого томилась Доступная Принцесса, я наблюдала лишь мельком. А он, возможно, во время всеобщей заварухи меня и вовсе не заметил.

И как тут не поверить, что злодеи никогда не убиваются с первого захода, а обязательно возникают в продолжениях! На Дубдуба тогда накинулась такая куча разъяренных освобожденных принцев, что я сочла излишним вмешиваться. А он, выходит, из этой кучи вылез.

— Всю свою жизнь — а она много дольше вашей, жалкие людишки, — я посвятил изучению артефактов из далекой Агарки. Они и раньше попадали мне в руки, и на их основе я в совершенстве овладел искусством превращения механики в магию, и обратно!

«Это он, наверное, про те волшебные шкатулки, куда он обманом заманивал принцев, превращая их в игрушки для своего развлечения», — догадалась я.

— Но целью моей был поиск предмета, вывезенного эмиром Дубом из Агарки. И когда я нашел его в жилище грязных орков, я один сумел разобраться в его предназначении. О дивный генератор мозговых излучений! О система переключения программ, замаскированная под хвостовое оперения!..

— Все, все у Олгоя-Хорхоя вычитал, гад! — прохрипел Кирдык.

— Подумаешь, труды жалкого орка! Он не знал того, что выяснил я, следуя путями Фазана. Он не знал, что в диком западном городе есть точная копия чудесного генератора, и уж тем более не догадался бы применить к ней принципы симпатической магии. А тогда даже копия, сработанная бессмысленным ремесленником, может служить передатчиком!

Теперь мне стало ясно, каким образом опыты Ик Бен Банга, то бишь Дубдуба, аукнулись в Киндергартене.

— Отныне я могу владычествовать над всеми людьми. Ибо установлено понимающим, что люди созданы из того же вещества, что их сны! Но что же мне делать с вами? Замуровать здесь навечно? Заставить зарубить друг друга для моего развлечения? Или сделать своими новыми игрушками? — он зашелся в кашле и, отдышавшись, выговорил: — Пожалуй, вначале я подкреплю свое здоровье. Глупые монахи пренебрегли напитком бессмертия, и чаша до края полна. От такой дозы амриты я доживу до того времени, пока она наполнится вновь, и так без конца! Я сравняюсь с богами...

Дубдуб подошел к колонне, поднял чашу, пробормотал: «Фу, как воняет...» и сделал большой глоток.

И взвыл, выронив чашу. Желтоватая жидкость выплеснулась на пол, попутно прожигая дыры на халате мага. А следом за ней на пол рухнул, биясь в корчах, и сам Дубдуб.

Пока он, сотрясаемый судорогами, катался у колонны, Фазан сорвался с ремешка и упал в лужу. И там с шипением стал превращаться в бесформенный кусок металла.

Скрюченные пальцы Дубдуба дернулись, и колдовские огоньки на них погасли. В пещере снова установилась тьма. Одновременно с этим исчезло сковывавшее нас заклинание оцепенения.

Окружающие принялись с хрустом разминаться.

— А со злодеем-то что? — обеспокоился граф.

— Помер, не дышит, — откликнулся Кирдык. — Я проверил. А говорили, не портятся волшебные вещи... Амрита вот испортилась.

— Воняет, в самом деле, — добавил Ласкавый.

— Шланг, молчать! — машинально скомандовал граф.

Но тот и так промолчал. Верно, перенапряг связки.

— Господа, — сказала я. — Дело сделано, и пора нам убираться отсюда. Надо будет сказать монахам, чтоб прибрали здесь... и посуду вымыли.

Никогда не думала, что буду с удовольствием пить пиво. Да еще мутное.

Мы снова сидели у настоятеля, поглощая пельмени с чангом. Братья Дырбулщир и Дамбо, подав еду, удалились. Они были слишком утомлены трудами по уборке. Схьер Дубдуб сочтен был недостойным погребения на монастырском кладбище, и его тело замуровали в одной из боковых пещер. Причем не заживо, как он собирался поступить с нами. Изменников из Оу-йе посадили под замок. Теперь монахи ушли отсыпаться, а мы, несколько отдохнув, собрались зажевать и обсудить недавние события.

— Никогда не слышал, чтоб амрита портилась, — задумчиво сказал Читтадритта. — Может быть, в руках злодея она сама собой превратилась в яд?

Умнее всего было бы молча согласиться с этим утверждением и позволить родиться еще одной легенде. Но от меня в этом странствии столько раз скрывали правду, что поступать так же было бы негоже.

— А это была вовсе не амрита.

Взгляды всех присутствующих устремились на меня.

— Не амрита? А что же?

— Когда мы вошли в пещеру, я швырнула фонарь об стену...

— Значит, это сделали не колдовские силы? — перебил меня граф Бан.

— Разумеется, нет. Мне известно заклинание ночного видения, но оно, как все стандартные заклинания, действует один раз за квест. Поэтому я берегла его на самый крайний случай. Перед тем, как разбить фонарь, я прочла заклинание. А потом выплеснула амриту из чаши и заменила ее жидкостью из бутылки, которую позаимствовала в дхармсале из вашего багажа, граф Бан.

На сей раз взгляды переместились на графа, и были они куда как более укоризненными.

— Какой такой бутылки? — пророкотал Ауди.

Шланг, сидевший с перевязанным горлом и лишенный даже возможности пищать, что-то осуждающе прошипел.

Бывший магистр смутился.

— Это была аквавита... Я взял ее с собою, чтобы выпить с вами после победы. И не говорил, чтобы не вводить никого в искушение. А сам не сделал ни глотка!

— Это уж точно, — проворчала я.

— Вот достойное подтверждение того, что водка — яд, — провозгласил настоятель.

— Ничего не понимаю... — сказал граф. — Обычно аквавита не оказывает такого действия... а это была самая лучшая. Я купил ее у дворцового эконома Ваньки-ключника, и он уверял меня, что она из запасов самого царя Ивана...

— Царская, стало быть? Ох уж эти мне поволчане, вечно норовят обмануть доверчивого иностранца... Хорошо, что я сообразила отвинтить пробку и понюхать, что там в бутылке. По запаху царскую аквавиту с нормальной ни за что не спутаешь. А потом я забрала бутылку. Ради вашей безопасности.

— И ради собственной выгоды, — ввернул Ласкавый.

— А что, кто-то предпочел бы другой исход?

Мои соратники сочли возможным промолчать.

— Итак, преподобный Читтадритта, вы вправе наложить на меня епитимью за то, что я погубила волшебный фонарь и запас амриты.

— А, ими все равно не пользовались... — теперь, когда все загадки разрешились, Читтадритта вернулся к первоначальному состоянию благожелательной отрешенности.

— И Золотой Фазан испорчен безвозвратно, — не унимался Ласкавый.

— Ну, ради этого я сюда и направлялась... Вижу, граф, вы огорчены. Не надо! Золотой Фазан — не жар-птица, которую вы искали. Представляете себе, что было бы, попади он к вечно нетрезвым волкодавльским волхвам? Вспомните лучше, что вы не бродяга, а воевода Заволчанский. Нельзя же вечно сваливать свои обязанности на Блина Горелого. Братки ждут вас!