Повелители волков - Виталий Гладкий

Волки съедали свою добычу прямо в лагере, практически на виду у дозорных, но ни один из них не поднял тревогу. А затем стая растворялась в степи, легко и незаметно минуя сторожевые посты персов. Гаар всегда мог найти безопасное убежище для отдыха и обычно устраивался в каком-нибудь овражке вблизи того места, где находился Ивор — волк чуял его на большом расстоянии; ему даже сильный запах гари не был помехой.

Поворот армии Дария на север не был придуман Ивором. Так задумал Иданфирс. Юноша был уверен, что персидское войско в той стороне ждет и зеленая травка для животных, и стада для прокорма войска… Ему не объяснили, зачем такие милости врагу, но когда Ивор все хорошо обдумал, на его лице появилась хищная улыбка — он понял замысел царя скифов. Заманить Тьму в бесплодные пустыни! Ведь сжечь все степи и леса невозможно, все равно хоть что-то останется, да и трава зеленая не очень-то поддается пожарам; вот осенью, когда появляется много сухостоя, — другое дело. Но пока только начало лета.

А вот в пустыне, которая начинается за Танаисом, персидскому воинству придется совсем худо. «Придется им вместо тучных быков ловить ящериц», — улыбаясь, думал Ивор. А воду возить в бурдюках за сотни парасангов. Во время летней жары таким образом много не навозишь.

Неожиданно волчий вой раздался совсем близко. Но он был совсем не похож на клич Гаара. Ивор встрепенулся и вскочил на ноги. Это был кто-то из джанийцев-связных. Он ждал, когда Ивор выйдет за пределы лагеря. Такие «прогулки» не поощрялись, но и не возбранялись. Каждый должен сам заботиться о своей безопасности. Но персов за пределы охранения нельзя было выманить и сладкой коврижкой; безлюдная, сожженная степь пугала их. Они даже отхожие места делали внутри лагеря, а не как обычно — подальше от него, поэтому дух над сонным войском Дария витал еще тот.

Ивор накинул на плечи темный плащ, который сразу сделал его фигуру бесформенной, и совершенно бесшумной походкой двинулся в черную степь. Тонкий лунный серп еле-еле пробивался сквозь тучи, поэтому Ивор особо не таился. Ведь, чтобы поставить надежное охранение, для огромного лагеря персов нужны были десятки тысяч воинов, которые и так намаялись за день. Поэтому смены постов были частыми, и каждый страж больше думал не о своих непосредственных обязанностях, а с нетерпением ждал, как скоро датапатиш приведет сменщика.

Ивор легко миновал очередного стража — перса стрелка — и вышел в степь. Впереди снова раздался негромкий вой, закончившийся хриплым волчьим рыком, в котором звучали довольно миролюбивые, почти человеческие нотки. Ивор улыбнулся — похоже, сегодня на связи с ним какой-то шутник.

Он шел и не видел, как вслед за ним крадется тень. Это был один из лучших следопытов тайной стражи. После беседы Ивора с Мегабазом, переводчик-иониец крепко задумался. Подозрения, которые и раньше бродили в его голове по поводу странных проводников в особенности Ивора, окрепли и начали приобретать зримые очертания.

Иногда ему казалось, что проводник владеет персидской речью, хотя и скрывает это. Обычно его лицо всегда оставалось бесстрастным, но глаза, которые жили своей жизнью, меняли выражение в зависимости от того, что говорил тот же Мегабаз. В особенности это было заметно, когда спасалар начал обзывать Ивора разными нехорошими словами на персидском языке. Глаза юноши вспыхнули так ярко, что Евдем даже забеспокоился: уж не кинется ли юноша на Мегабаза, чтобы придушить его голыми руками?

Правда, потом, по здравому размышлению, Евдем решил, что Ивор и впрямь мог знать несколько персидских ругательств. Персидские воины в походе не особо выбирали выражения, и проводники конечно же слышали крепкие словечки не раз. Тем не менее проницательный переводчик, который не зря много лет состоял в рядах тайной стражи царя Дария, притом не на последних ролях, все-таки решил подстраховаться и проверить свои подозрения. Он вызвал к себе одного из соглядатаев, который хорошо знал несколько варварских языков, в том числе скифский, и приказал ему следить за Ивором, особенно в ночное время.

Этого человека звали Сик, он был ликийцем. По крайней мере так было записано в архивах тайной службы персидского государства. Сик с таким же успехом мог быть карийцем, писидийцем, памфилийцем… — короче говоря, человеком, принадлежащим к любому племени или народу Малой Азии. У него не было ни национальности, ни возраста, ни семьи, ни каких-либо иных привязанностей. Он поклонялся лишь одному богу, вернее, идолу — Золотому Тельцу. Но Сика интересовал не сам бык как фигура для поклонения, а материал, из которого он сделан.

Вот и сейчас он крался за Ивором и хищно скалился: похоже, удача сама шла к нему в руки. Что забыл проводник-варвар за пределами лагеря? Ответ мог быть только один: этот проводник — шпион царя Иданфирса. Это было заметно хотя бы по тому, как он шел — словно дикая кошка, даже шороха не было слышно. Так простые воины не ходят, уж это Сик знал точно, сам учился такой походке долгие годы.

«Может, убить его сразу и дело с концом?» — думал Сик, сжимая в руках небольшой по размерам, но мощный скифский лук. Он стрелял отменно — на малейший звук, на огонь, ночью и днем. Его стрелы всегда попадали в цель. А фигура Ивора, хоть временами и растворялась в темноте, но все равно с такого небольшого расстояния по ней не смог бы промахнуться даже самый плохой стрелок персидской армии, не говоря уже про Сика.

Нет, это было бы непрофессионально… Сик поморщился, представив, что скажет ему даже не Евдем — этот иониец никто, мелкая сошка, хотя и корчит из себя большого начальника, — а сам Артасир, с которым Сик съел не один пуд соли. Они были почти друзьями, если можно представить дружбу между азатом — знатным воином и баидака — крепостным крестьянином, или свободным человеком и мириком — рабом.

Сик продолжал следовать за Ивором. В какой-то момент проводник вдруг исчез, словно провалился сквозь землю, и по спине тайного стража побежали струйки холодного пота. Неужели упустил?! Ему захотелось немедленно броситься вперед, дабы разобраться, в чем там дело, но большой опыт и присущая ему осторожность заставили его умерить пыл, и он по-прежнему осторожно, низко пригнувшись к земле, продолжал идти в том направлении, куда держал путь Ивор.

А тот тем временем нырнул в неглубокий ярок, но не успел пройти и двадцати шагов, как на пути стремительно выросла темная фигура. Рука джанийца рванулась к поясу, где висел нож, и лежать бы неизвестному полуночнику на земле с клинком в груди, потому что Ивор бросал ножи мастерски, как неожиданно раздался звук, похожий на рычания зверя, и юноша расслабился. Это был свой.

— Это кто такой шутник? — сурово спросил Ивор. — Еще миг — и ты оказался бы у престола Адити.

— Нехорошо ты встречаешь своего побратима, Ивор, нехорошо. Не ожидал…

— Озар?!

— А то кто же.

— Ты не можешь без своих дурацких шуточек! — сердито сказал Ивор, но тут же радостно улыбнулся и они сердечно обнялись.

— Давно мы не виделись, Ивор, ох, давно, — сказал Озар, усевшись на лысую кочку; от травы на ней осталась только невысокая щетина — коноводы срезали траву под самый корень.